Как выглядят "крутые сцены", если читать вдумчиво

Одна из ошибок МТА любого возраста - это ПОДРОБНОЕ описание какого либо процесса без его понимания. Либо перенос неревалентного опыта без переосмысления, бездумно. 

Пожалуй, можно было бы использовать знаменитый пример "Гермиона сильно изменилась за лето" с подборками из горячих фанфиков от юных дев, но это чрезмерно горячая тема. Как вы понимаете, я пощупаю авторов, описывающих фехтование. Однако ж принципиальной разницы нет, что там, что там весьма странно и нелепо используются большие продолговатые предметы, хехе. 

Итак, давайте поглядим на поединок. Описания курсивом надерганы из творения увОжаемого автора, вроде бы знакомого с холодняком, к сожалению с нетленкой целиком я незнаком, поэтому контекст теряется и это особенно весело печально

Губы Рогнеды задергались, однако собравшись, она произнесла: «Господа, этот человек оскорбил вашу будущую владычицу. Кто готов вступиться за мою честь в благородном бою?»

Княжна выдернула катану из-за спины и положив на ладони, протянула его одному, другому, третьему, глядя безумным, невидящим взглядом перед собой. Все отворачивались, опуская глаза.

Роман до сих пор, несмотря на брюхо и одышку, оставался мастером боя на мечах. Тем более в такой смертоубийственной разновидности боя, как «благородный», когда противники тупо рубили друг друга в капусту на пятачке, окруженном пиками.

Сила удара у обезьяна оставалась отменной, а хорошие доспехи с лихвой компенсировали недостаток реакции.

Рогнеда старательно избегала взглядом меня, и честно говоря, я был крайне благодарен ей за это. Дни и ночи на болоте вымотали меня донельзя. Несмотря на то, что в хорошее время я смог бы поспорить с боярином даже в такой дебильной разновидности боя, сейчас для меня это была верная смерть.

– Что ж, – сказала она. – Если благородных господ здесь не нашлось, я сама буду защищать свою честь.

И тут я решился. Было понятно, что Ганя перегнула палку, но публично позорить ее, хвастаясь прошлыми победами, боярин не имел права. Я должен был сделать это, хотя бы ради чувств, которые испытывал к девочке, когда-то певшей для меня у костра в лесу.

– Ваше высочество, – обратился я к Гане. – Позвольте мне быть вашим чемпионом.

– Хорошо, мой герой, – произнесла она. – Защити меня от подонка.

– Давай, давай, недоносок, – язвительно заметил боярин. – Ты дрюкнул девочку хоть разик? Если нет, отойди с ней на пару минут. Она божественно это делает… Будет что на том свете вспомнить.

– Ты бы лучше ширинку застегнул, срамник, – парировал я. – А то ведь срублю, на том свете нечем хвалиться будет.

– Что, возбуждает? Может, тоже хочешь? – боярин снова взял в руки свое хозяйство.

– Ты елдаком фехтовать собрался? – спросил я. – Хорошо, я начинаю.

И вдруг рубанул воздух перед самым боярским членом, едва преодолев желание стесать его под корень.

Роман переменился в лице, проворно оправился и встал в позицию. Глядя на его огромный «цвайхандер», я снова остро пожалел, что не завершил бой сразу.

И тут понеслось. На меня обрушился яростный шквал ударов. Меч «диких кошек», по-сути тонкий двуручный палаш, жалобно скрипел, отводя разящий металл противника.

Я мог бы заставить выдохнуться этого разжиревшего пельменя, которым он стал за годы беспробудного пьянства и чревоугодия. Но сейчас, после моего путешествия по болотам, мы были в одинаково плохой физической форме.

Пару раз мне удалось рубануть его по корпусу, попортив надетый на кольчугу «броник» и не причинив никакого вреда его владельцу. А он просто размазывал меня своим двуручником. Если бы он попал по мне, то, наверное, перерубил бы пополам сверху донизу. К тому же добрые зрители не давали мне выйти из круга, легонько подталкивая меня обратно прикладами автоматов.

Я уворачивался как мог. Но надежда на то, что обезьян выдохнется, оказалась напрасной. Унижение, ненависть, злоба придали ему сил.

– Получи, пащенок, – выкрикивал боярин с каждым выпадом.

Толпа ревела: «Убей! Убей! Убей!»

Под его пушечными ударами сталь моего меча не выдержала, и клинок разломился. От почти метрового клинка осталась рукоять и не больше десяти сантиметров лезвия.

«Почему не останавливают бой? – пронеслось у меня в голове. – Ведь по правилам мне должны дать оружие».

– Меч! – крикнул я, обращаясь к зрителям. – Дайте мне меч!

Но такие условности, похоже, никого не волновали.

«Отчего молчит Рогнеда?» – как утопающий за соломинку, схватился мозг за новую надежду.

Краем глаза я заметил, что боярин своими ударами превратил остатки моей катаны в тонкий, заостренный обломок. И, спасая себя, я поступил единственно возможным образом.

В момент, когда оружие обезьяна с силой воткнулось в землю, я чиркнул обломком ему по шее, рассекая кожу и мышцы. Прочертить идеальную полуокружность не получилось. Дубло запоздало ткнул меня локтем. От мощного удара я отлетел назад и рухнул на спину.

Рукоять с остатками клинка, мое единственное оружие, упрыгала куда-то под ноги зрителей. Боярин задрал свой двуручный оковалок и медленно стал поворачиваться ко мне для последнего удара.

Тут силы его оставили. Дубло завалился вперед на четыре кости, хрипя разрезанным горлом. Но этот неандерталец тут же попытался встать снова. Роман был определенно любимчиком фортуны, поскольку я не задел ему сонную артерию. При всей серьезности рана не была смертельной.

Дело нужно было заканчивать. Я выдернул из ножен своего противника кинжал, до конца воткнул его в самое близкое ко мне, призывно выставленное уязвимое место, и что есть силы надавил на рукоять, разрезая родовитого боярина от ануса до мошонки.

Роман испустил страшный крик, рухнул и задергался. Такого он явно не ожидал, впрочем, как и все присутствующие. Боярин не отключился сразу и какое-то время в шоке плаксиво умолял «помилосердствовать» и «не бросать его погибать».

Меня хотели немедленно сжечь живьем, повесить, застрелить, утопить в болоте, причем сразу и одновременно, за учиненное над их командиром, но тут вмешалась Рогнеда, своей властью остановив самосуд.

К вечеру нас доставили во Владимир. Девушку – домой, в заботливые руки мамок и нянек, меня – на князево судилище.

Обезьян прожил еще целый день и одну ночь. Могучий организм Дуболомова сопротивлялся сепсису, пока были силы. Но, как только Роман понял, что больше не придется ему, как раньше, портить девок, он сгорел буквально за час».

С., нетленка. 

Княжна выдернула катану из-за спины и положив на ладони, протянула его одному, другому, третьему, глядя безумным, невидящим взглядом перед собой. Все отворачивались, опуская глаза.

Опустим тот факт, что катана обычно женского рода, а ежели вдруг стала мужского, тот от этого трансгендерного меча любой приличный человек глаза отведет. Вопрос с выдергиванием из-за спины. В принципе, говорят, что катану с минимальной длиной клинка в два сяку вполне себе извлекаема 

но не так чтоб прям выхватывать... Однако ж та же самая катана чутка длинее

От почти метрового клинка осталась рукоять и не больше десяти сантиметров лезвия.

Хотя тут может быть и не катана:

Меч «диких кошек», по-сути тонкий двуручный палаш, жалобно скрипел, отводя разящий металл противника.

В принципе, если это фанфик по мотивам Планеты обезьян (многократное сравнение антагониста с обезьяной на это как бы намекает, и принцесса Ганя из гордого рода Шимпанидзе или Орангутян, это легко объясняет выхватывание метрового дрына из-за спины. Хотя не факт, что ГГ вонзается катаной, его оружие описано как тонкий двуручный палаш. Что это за херня – одному автору известно. По идее, с такой длиной клинка, это тати или о-катана у наших прекрасноглазых восточных друзей.
Но ладно, оставим вопросы классификации оружия ненадолго.
Начало боя – прям завязка сражения за титул босса качалки – мускулистые граждане потрясают могутным интеллектом и прочими частями тела, угнетают друг друга вербально. Нормальная завязка блаародного боя, семки в комплекте. Наконец грозные орудия заправлены, мечи наоборот извлечены и… Честный бой, жесткая борьба!

А, не не так!

На ГГ обрушивают яростный шквал ударов (с.) В принципе, двуручник оружие в умелых руках быстрое, но чтоб прям шквал? Сразу же возникает вопрос – а как автор (глазами и руками ГГ) представляет себе отведение тонким палашом ударов цвайхандера? Что автор понимает под цвайхандером? Относительно легкий монтанте или вообще федершверт, или кукую-никакую хероблуду в стиле парадных фламбергов весом в 3++ кг? В любом случае, было б занятно на это
глянуть.

За каким-то хером ГГ рубит вражину в корпус, защищенный кольчугой и «броником» (чем бы это ни было, с учетом наличия в арсенале оружия двуручников, разрубить нагрудник тонким палашом можно разве что во влажных фантазиях или аниме). Казалось бы – зачем? Просто чтобы? Ну ок, успехов тебе, юный падаван. Впрочем, учитывая, что это, скорее всего, попуданческое оняме, в котором есть автоматы (прикладами которых ГГ тычут в разные места, чтоб от боя не убегал (хотя в начале описания говорилось, что по идее это должны быть пики точеные) это может быть
новомодный плитник 6-го класса защиты. Оно, конечно, не кираса, но рубить его тоже оптимистично.
Довольно странным кажется, что антагонист делает выпады, но при этом наносит могутные рубящие удары двуручником. Как так-то? Как он это делает, сука такая? 

Научите меня, великий шифу! Хотя нет, принесите святой воды, мне надо это развидеть.

И тут ВНЕЗАПНО ломается кОтана. ГГ с удивлением узнает, что новую не выдают. Вражина от радости замахивается аж от жопы, раззудись плечо, размахнись рука, и врубает свой меч в землю, со всей своей боярской ненавистью. Наверное это должно было вызвать землетрясение, энергетический удар каньчжу во все стороны или еще чего онямешное, но нет, магия не сработала. 

Вместо этого ГГ протягивает руку с обломком кОтаны и режет бедолаге шею. Шта????
Д”Артаньян, мудила, не думай о Констанции, помни о дистанции! – кричит боярину внутренний Боярский, но, увы поздно. Подозреваю, это из-за того, что автор ножиками балуется и путает дистанцию удара ножом и двуручником. Дальше, как обычно, начинаются чудеса. Получив локтем в рыло ГГ теряет свой грозный обломок «тонкого палаша» Порезанный, но неубиенный вражина поворачивается к нему, величественно валится на четыре кости ВПЕРЕД. И тут герой умудряется выдернуть у него из ножен кинжал и «до конца воткнул его в самое близкое к нему, призывно выставленное, уязвимое место.

И что есть силы надавил, разрезая родвитого боярина от ануса до мошонки.

Нет, мы конечно признаем, что олебурда в гузно – это рецепт победы, но как так-то? Почему ГГ так манит к гузну и почему раненный боярин выставляет его призывно? Он же падал головой к ГГ, а не жопой? ГГ перепрыгнул его, чтоб пристроиться  к заду?
Вообще весь этот цирк должен был закончиться как-то так: вражина рубит могутно, если он врубает меч в землю, то контролирует он его херово, меч для него слишком тяжел, а это значит, что бьет он сильно, но медленно. В этой ситуации ГГ уходит в сторону и колет его в незащищенную шею-хлебало. Финиш. Но тогда это не выглядит героично и не оставляет простора для гачимучи-порно с пенетрацией ануса и прочим доминированием.
Если серьезно, то возникает ряд вопросов:

как можно жутко орать и причитать с перерезанной гортанью?

Ка кой хер мечи, если есть автоматы?

Сколько лет Рогнеде, если Владимир уже основан? Почему Рогнеду поимел не Владимир, а какой-то бисексуальный обезьяно-неандерталец Дубло?

Как много вопросов, как мало ответов.