С праздником, дорогие женщины!

Милые дамы, пусть и с опозданием на неделю (но лучше поздно, чем никогда) поздравляю вас с наступившими мартовскими календами, Матроналиями! Пусть Юнона Луцина и Веста благословят вас, ваших детей и домашний очаг, а Марс прекратит воевать.

Слово предоставляется тамаде Публию Овидию Назону:

Коль допу­сти­мо пев­цам побуж­де­ния божии ведать, —

А, как мол­ва гово­рит, это поз­во­ле­но им, —

То объ­яс­ни мне, Гра­див, раз муж­ски­ми ты занят дела­ми, Как полу­чи­лось, что твой празд­ник мат­ро­ны блюдут?»

Так вопро­шал я, и так, сняв шлем, Маворс мне отве­тил,

Не выпус­кая из рук дрот с бое­вым ост­ри­ем:

«Нын­че впер­вые в году меня к мир­ным делам при­зы­ва­ют;

Я — бог вой­ны, и теперь в новый я лагерь иду. Мне не досад­но идти — мне любо и это: Минер­ве

Нече­го думать, что лишь ей это пра­во дано.

Трудо­лю­би­вый певец латин­ско­го года, узнай ты

То, что жела­ешь узнать, и затвер­ди мой ответ.

Если жела­ешь ска­зать обо всем ты спер­во­на­ча­ла, Рим был ничто­жен, но был полон вели­ких надежд.

Сте­ны сто­я­ли уже для гряду­ще­го тес­ные люда,

Хоть и каза­лись они слиш­ком обшир­ны­ми встарь.

Если ты спро­сишь, каков дво­рец был наше­го сына,

На трост­ни­ко­вый взгля­ни кры­тый соло­мою дом. Здесь на соло­мен­ной он по ночам забы­вал­ся под­стил­ке,

С это­го ложа сумев богом взой­ти в небе­са.

Рим­ляне были тогда дале­ко уже по све­ту слав­ны,

Но не звал­ся сре­ди них све­к­ром иль мужем никто.

Бед­ных супру­гов себе не бра­ли сосед­ки-богач­ки, И забы­ва­ли, что в них тоже течет моя кровь.

Стыд­но каза­лось и то, что живут они с овца­ми в стой­лах

И что немно­го у них пахот­ной было зем­ли.

С рав­ны­ми схо­дят­ся все: и пти­цы, и дикие зве­ри,

Даже змея, чтоб родить, ищет дру­гую змею. И с ино­зем­ца­ми в брак всту­пать воз­мож­но, но чтобы

С рим­ля­ни­ном заклю­чить брак, не нашлось ни одной.

Я огор­чал­ся: «Я дал роди­тель­ский нрав тебе, Ромул:

То, чего про­сишь, ска­зал, даст тебе соб­ст­вен­ный меч».

Празд­ни­ка Кон­са канун. Что слу­чи­лось, Конс тебе ска­жет. В день, когда и ему будешь ты пес­ни сла­гать.

Куры и с ними все те, кто был оскорб­лен, воз­му­ти­лись:

В пер­вый раз на зятьев све­к­ры с ору­жьем пошли.

Мно­го похи­щен­ных жен мате­ря­ми уже назы­ва­лось:

Слиш­ком уж дол­го вой­на меж­ду соседя­ми шла. Схо­дят­ся жены во храм, меж собой сго­во­рив­шись, Юно­ны,

И невест­ка моя сме­ло им всем гово­рит:

«Все оди­на­ко­во мы захва­че­ны (нече­го спо­рить),

Но не долж­ны забы­вать долж­но­го нашей семье.

Бить­ся гото­вы вой­ска: здесь муж, там отец при ору­жье. Сами долж­ны мы решить, кто нам доро­же из них,

Надо ли вдо­ва­ми стать, иль сирота­ми нам оста­вать­ся;

Если хоти­те, подам сме­лый и чест­ный совет».

Подан был этот совет: они по пле­чам рас­пу­сти­ли

Воло­сы и, обла­чась в скорб­ное пла­тье, сто­ят. Были гото­вы вой­ска и на смерть идти, и сра­жать­ся,

Жда­ли, чтоб голо­сом труб подан был бит­вен­ный знак, —

Вдруг меж отцов и мужей пле­нен­ные бро­си­лись жены,

На руки взяв­ши детей — бра­ка бес­цен­ный залог.

До середи­ны они добе­жав роко­во­го им поля. Пали, коле­ни скло­нив, куд­ри рас­ки­нув­ши в прах,

И, точ­но бы по чутью, все вну­ки с лас­ко­вым кри­ком

Кину­лись к дедам сво­им руч­ка­ми их обни­мать:

«Дедуш­ка», — дети кри­чат, впер­вые дедов увидя;

Кто и кри­чать не умел, тех застав­ля­ли кри­чать. Ярость про­па­ла, и вот, мечи свои побро­сав­ши,

Руки зятьям пода­ют све­к­ры, а све­крам зятья.

Дочек лас­ка­ют отцы, а деды на щит под­ни­ма­ют

Вну­ков и этим щиту луч­шую ношу дают.

Вот поче­му этот день, день празд­ни­ка в эти кален­ды. Столь зна­ме­на­те­лен стал для эба­лий­ских мат­рон,

Иль пото­му, что они, не пуга­ясь мечей обна­жен­ных,

Силою соб­ст­вен­ных слез сме­ло пре­сек­ли вой­ну,

Или что Илию я счаст­ли­вою мате­рью сде­лал,

Жены блюдут этот день и почи­та­ют его.235В эту же пору зима нако­нец уме­ря­ет свой холод

И про­па­да­ют сне­га, тая от солн­ца лучей,

А на дере­вьях вновь раз­рас­та­ет­ся све­жая зелень,

И набу­ха­ют опять поч­ки на неж­ных вет­вях,

Скры­тые дол­го во тьме, под­ни­ма­ют­ся тра­вы на воздух. Тай­ный путь нахо­дя в поч­ве про­стор­ных полей,

Вновь пло­до­род­на зем­ля, и скот зарож­да­ет­ся новый,

Пти­цы в сучьях дерев гнезда сви­ва­ют себе.

Жены латин­ские чтут пло­до­твор­ное вре­мя закон­но:

Это пора их борь­бы да и моль­бы за при­плод. Сверх того: там, где дер­жал рим­ский царь неусып­ную стра­жу,

На Эскви­лин­ском хол­ме, как он зовет­ся теперь,

Сно­ха­ми был воз­веден латин­ски­ми храм в честь Юно­ны,

А зало­жи­ли его в этот же, пом­нит­ся, день.

Что мне тебя утом­лять, исчис­ляя дру­гие при­чи­ны? То, что желал ты узнать, ясно ты видишь уже.

Любит ведь жен моя мать, любят мать мою рим­ские жены:

Вот поче­му эту честь мне вме­сте с ней возда­ют».

Чти­те боги­ню цве­та­ми! Цве­ты желан­ны богине!

Неж­ным цве­точ­ным вен­ком все обви­вай­те чело. Так гово­ри­те: «Ты нам, Луци­на, свет жиз­ни откры­ла»,

Так умо­ляй­те: «Ты нам муки родов облег­чи».

А коль бере­мен­на ты, умо­ляй, воло­са рас­пу­стив­ши:

«Дай мне без боли родить плод мой, что я понес­ла».

Да, кто досюда дочитал, напомню, что в Матроналии почтенные матроны во славу Юноны Луцины готовили еду на всë семейство, включая рабов.