С праздником!

Сегодня мне хотелось бы присоединить и свой скромный голос к хору мужчин, поздравляющих наших милых, прекрасных, замечательных дам с праздником весны.

Так получилось, что в двух моих недавних постах звучал голос Чечилии Бартоли. Ее несравненное искусство  в очередной раз произвело большое впечатление на моих комментаторов. Вот что пишет наша коллега, скрывающаяся под поэтичным псевдонимом Лучик фонарика под одеялом: 

Расскажите, пожалуйста, о Чечилии когда-нибудь перед 8 марта!  

Я подумал: а что, неплохая идея.

Эта кареглазая брюнетка с по-итальянски красиво очерченным профилем и лучезарной улыбкой родилась в Риме. С детства ей довелось встретиться с театральным закулисьем: оба родителя были оперными певцами, а мать, кроме того, стала первой ее наставницей в вокале, и первой определила голос дочери: колоратурное меццо-сопрано. Так начался путь Чечилии к званию «синьора Совершенство» и к тому, чтобы стать самой высокооплачиваемой и востребованной певицей нашего времени. В юности, правда, она больше увлекалась фламенко и игрой на таком не женском инструменте, как тромбон, чем пением. 

Если есть магия имен, то это в полной мере относится к Бартоли. Ее назвали в честь Св. Цецилии, которая у католиков считается покровительницей музыки и музыкантов. И профессиональное образование она получила в римской Академии Санта Чечилия. Часто говорят, что тем, что ее имя засияло яркой звездой, Чечилия обязана двум счастливым случаям. Действительно, в восемнадцать лет она появилась на телевидении, чтобы исполнить с Катей Риччарелли знаменитую баркаролу из «Сказок Гофмана» Оффенбаха, а с Лео Нуччи — дуэт Розины и Фигаро из «Севильского цирюльника». В тот момент великий дирижер Риккардо Мути был у телевизора. Он пригласил ее на прослушивание в Ла Скала, но счел, что дебют на сцене легендарного миланского театра был бы для юной певицы слишком рискованным. Они вновь встретились в 1992-ом году на постановке моцартовского «Дон Жуана», в котором Чечилия исполнила партию Церлины.

А годом позже певица произвела фурор на парижском концерте, посвященном памяти Марии Каллас. На этот раз у телевизора оказался Герберт фон Караян.  Прослушав арии из опер Моцарта и Россини, Караян заявил о своем желании ангажировать ее в Высокой мессе Баха на знаменитом Зальцбургском фестивале. Но я думаю, не будь этих случаев, были бы другие. Ведь такие певицы рождаются раз в столетие.

В дальнейшем карьера Бартоли развивалась стремительно: лучшие оперные сцены мира, переполненные концертные залы, работа с самыми знаменитыми дирижерами. Некоторые из них — Баренбойм, Тибоде, Ливайн не только сопровождали пение Чечилии со своим оркестрами, но и удостаивали ее высшей чести: выступали пианистами-аккомпаниаторами на ее сольных концертах.

Замечено, что Чечилия Бартоли охотнее выступает зв рубежом, чем у себя на родине (в том числе – неоднократно в России). Этому есть объяснение. Италия – страна певцов, здесь конкуренция, часто сопряженная с завистью, очень велика. Чечилию не раз упрекали в усиленном пиаре своей особы. Скажу на это: было бы что пиарить! Редкостной красоты голос, безупречная вокальная техника, природный артистизм, необыкновенное обаяние. Исключительно ровное, выверенное на всем огромном диапазоне звучание (в арии Констанцы из оперы Вивальди «Гризельда» от соль малой октавы до ми бемоль третьей), безупречное голосоведение. Смело возьмусь утверждать, что нет другой певицы, которая сумеет так, как Бартоли нанизать на одну нитку длиннющую фразу на одном дыхании и так, как она, в стремительном темпе четко проартикулировать все мельчайшие длительности.

Ее репертуар исключительно нестандартен. Она возродила к жизни оперные арии Вивальди, как метко говорили, «изменила Моцарту с Сальери», записав целый альбом его арий. Но и у Моцарта Чечилия поет не три-четыре самых известных оперы, а «Милосердие Тита» и «Идоменей», а в опере «Так поступают все женщины» она спела по очереди все сопрановые партии — Дорабеллы, Деспины и Фиордилиджи, создав незабываемые образы совершенно не похожих друг на друга героинь. Она постоянно в поиске новых, неизвестных произведений. Интересным замечанием по этому поводу поделилась со мной Л.В. Кириллина, которая, несмотря на свое звучное имя, с трудом проникла в архив Мариинского театра: абсолютный монарх Гергиев никого не пускает туда. Но Чечилию Бартоли, правда, пустил. Среди архивных находок Бартоли есть две особенно интересные: «Нина» — опера композитора Паизиелло и «Семеле» Марина Мереса.

И еще одно качество Чечилии Бартоли: она невероятная труженица. Еще мать научила ее постоянно прислушиваться к внутреннему «музыкальному инструменту», ежедневно работая над его «настройкой». Правда, когда Чечилия поет, этот труд внешне не заметен. Она все делает легко и непринужденно, она подвижна, как ртуть. Ее  эмоциональность и темперамент – предмет зависти подруг по оперному цеху.
Присоединяюсь к словам М. Л. Ростроповича:

Эта женщина — о! где мои пятьдесят лет? Звуки ее голоса сводят с ума! У нее фантастическая виртуозность и магнетизм Консуэло.

С праздником, милые женщины! Наслаждайтесь!