Почему у человека грустное лицо?

— Здравствуйте, вы по какому вопросу? — спрашивает Лёка, но молодой человек с офисной сумкой высокомерно игнорирует её и совершает звонки. 

Человек одет в костюм и чрезвычайно важен. Голова у него яйцеобразно вытянута. Чаю он не хочет, присесть в черное кресло для посетителей тоже. Секретарь Лёка старый, как говно мамонта, и напыщенных мужчин и женщин видела очень много: молодых и древних, высокопоставленных и от сохи, развитых и тупых, агрессивных и тихо презирающих недостойное устройство мира, поэтому ей попросту по.уй на ещё одного носозадранного важнюка.

Лёку ставят в известность, что это пан Виталик, он будет опрашивать сотрудников и заполнять бумаги юридического характера, тоже новость нашлась, будто непонятно, для чего нынче в колледж ходят Виталики. 

Он отжимает кабинет информатики и все начинают туда по очереди пробираться, сидеть и отвечать на вопросы. Лёка относит чай и вчерашний капустный пирожок, пан Виталик благодарит быстрым кивком и глотает подношение будто страус в зоопарке, не теряя при этом достойного выражения лица лица при исполнении. 

Постепенно приходит её очередь, и Лёка усаживается на стульчик с другой стороны стола.

— Имя? Возраст? Телефон? Адрес проживания? А прописка? Семейное положение? Занимаемая должность? Как давно занимаете?

Лёка отвечает на эти вопросы и на другие — видела, не видела, знаю, не знаю. Тут всё простенько: видела и знает она нужные вещи, а ненужных не видела и не знает. В паузах скучно и Лёка играет в рыбки, пан Виталик пасёт краем глаза телефон — вдруг там запись. У него тоже ведётся запись, а ещё есть папка с бланками и ноутбук. 

Внезапно Лёку хлопает по плечу та трансцендентная сила, которая вечно подбивает людей «давай накуримось і якоїсь ху.ні вчворимо, підем на блядки або від.издимо армян». 

— Диви, прико-ольна! — вкрадчиво шепчет сила. — Зроби тихенько фотку, покажеш корєшам, може вони не бачили такої класної ху.ні, то хай подивляться...

Лёка, незаметно, как ей кажется, делает два фото: себя и пана Виталика. Но у того кругом враги, он на измене и всё пасёт.

— Ви мене сфоткали?! — взвивается пан, потеряв высокомерие. — Нашо ви мене сфоткали?! Нашо?!

— Да не фоткала я вас, — лжёт Лёка, показывая селфи.

Привычный к неправде нервный Виталик косо зыркает, но что предъявить не знает, потому худо-бедно заполняет документы.

— Пишите: с моих слов записано верно!

Лёка пишет, ставит подпись и уходит. Нервный пан выходит вслед за нею и бежит по колледжу с криком «ВАША СЕКРЕТАРША МЕНЕ СФО-О-ОТКАЛА-А-А!!!», но Лёка этого не знает, пока её не начинают спрашивать люди.

Завуч:

— Лєночка, а нашо ти пана Віталіка сфоткала?

— Не фоткала я его, — врёт Лёка, дико угорая: Виталик уже разослан дружительным мальчикам с надписью «диви яка ху.ня прикольна», а с телефона и облака удалён.

Временно отстранённый директор тоже ржёт.

— Ну сфоткала, шо тут такого, — говорит он. — А нашо ти його сфоткала? 

— Я селфи сделала, — морозится Лёка, но директор проницателен:

— В соцмережах як прикол виставиш?

— Да ни в жизнь!

В конце дня приходит пан Виталик и просит ксерокс. Лёка ксерит, а он рассматривает её с большим недоверием.

— Когда меня повысили, — зачем-то говорит он, — все друзья на работе со мной раздружились.

— Такова селяви, — шутит Лёка, но что друзья раздружились не удивляется. 

Удивительно ей другое — что они вообще у человека были. А ещё — почему до сих пор какой-нибудь прикол или шутейка не довели Лёку до выбитых зубов. Скорее всего потому, что трансцедентных сил в её жизни несколько...