История с поясом

— Сдается мне, то пояс Дмитрия Ивановича... — раздался слева скрипучий голос Захария Кошкина.
— Как так? — немедля влез с вопросом Добрынский.
— А его Вельяминов у князь-Дмитрия скрал на свадьбе. Подменил, а этот по женитьбе Всеволжу в приданое отдал.
Тут уж встрепенулась маман — отъезда к Юрию она Всеволжу не простила, хотя чего вскидываться? Когда там Донской женился, я точно не помню, но до Куликовой битвы, зуб даю. Значит, не менее пятидесяти пяти лет тому назад. И Захарий, который тогда еще не родился, помнит про пояс и знает, как он выглядел? Да ладно! Ну жжет перец! Не иначе, решил подляну Всеволжу устроить...
Юрьевичи тем временем решили поздравить нас, так сказать, лично. Тезка мой вскочил и с кубком в руке двинулся к нам, за нем пошел Дмитрий.
Э, куда???
Маман сорвалась им навстречу. Блин, с ее-то вздорным характером сейчас сто пудов скандал устроит. Я поискал глазами бояр из тех, кто мог бы вернуть маман на место, но все произошло слишком быстро.
Твою мать! И мою тоже!
Никто даже крякнуть не успел — маман откинула полы кафтана Василия и сорвала пояс!!!
— То князя Дмитрия Ивановича пояс! — возгласила на всю повалушу.

«Прямой наследник», глава 1

Сцена в русской истории (и живописи) известная, см. «Золотой пояс Дмитрия Донского». Мало того, что он золотой и дорогущий, пояс в индоевропейской традиции — символ мужчины, воина. Сорвать его — невероятное оскорбление, тем более публично, так что скандалище вышел знатный.

Причем в определении мотивов такого странного поступка исследователи расходятся — одни говорят, что Юрий Дмитриевич Звенигородский спал и видел, как бы войну начать; другие — что нет, придерживался мира и всю интригу задумал Всеволож, чтобы подтолкнуть князя; третьи — что Софью науськали московские бояре, жаждавшие повоевать с Юрием и на том приобрести земель и богатства, четертые — что это была просто месть Всеволожу, незадолго до свадьбы отъехавшего от Василия Московского к Юрию, есть и другие версии.

А мне кажется, что тут в чистом виде просматривается «не надо искать злой умысел там, где достаточно обычной глупости». Софья Витовтовна женщиной была с тяжелым характером, Василий у нее поздний ребенок и единственный выживший сын, любую угрозу ему и московскому княжению, в нем воплощенную, она воспринимала с яростью...

Как бы там ни было, после скандала все и завертелось, три года рубились и двадцать лет аукалось. И это в потрясающе выгодный момент, когда главные противники, Литва и Орда, надолго влезли во внутренние смуты. Вот я и подумал — а что, если...