Пойду да утоплюсь у вас же под окнами!

Сперва я думала, что флешмоб про отказы - это не про меня. В смысле, гусары денег не берут Белокурый дамам не отказывает во взаимности там, где речь идет о сексе, а дамы в большинстве своем умны и любви от него и не ждут (ибо от веерного осеменителя кака любофь?).

Но четырехтомник этот - как микрокосм, если покопаться, там есть примерно всё. И даже сцена, в которой ослепительный Белокурый граф, в кои-то веки вылезший из рейдерского прикида, форсящий при французском дворе, пытается отказать очень упорной даме.

визит графини 18+

Граф Босуэлл переодевался к парадному ужину, первому в череде празднований помолвки хрупкой принцессы Мадлен, выбирая из шкатулки с украшениями те, что были побогаче, алмазы в перстнях и броши, или те, что наиболее верно оттеняли его яркую внешность, сапфиры в нагрудной цепи. На стук закрытой в спальню двери он не шевельнулся, только бросил, не глядя, через плечо:

- Хэмиш, другой дублет, черный с золотом...

Но отвечал ему - неожиданно - грудной женский голос:

- Не зовите слуг, ваша светлость, я отпустила их выпить за мое здоровье.

Патрик обернулся - невысокая изящная дама, светлые волосы, отливающие в рыжину, темные глаза и такие формы, что любой мужчина отдал бы правую руку за ее благосклонность. К счастью для кавалеров, радушие графини Элеоноры де Трай не требовало столь высокой платы. Лучший бюст среди парижских дам и задний фасад, который вдохновит и мертвого. Король Франциск, признанной фавориткой которого она слыла, в свое время округлил ей не только чрево, но и поместье, а Джеймсу Стюарту она отдалась просто из любви к искусству. Не далее, как третьего дня кузен Джейми со вкусом повествовал Патрику о ее утонченных прелестях. Сам Белокурый усиленно не обращал внимания на авансы с этой стороны и разозленная неуступчивостью бесстрашная красотка решила взять упрямца штурмом. Босуэлл не стал делать вид, что ему невдомек цель ее прихода. Легкая усмешка поползла по его губам, Патрик чуть склонил растрепанную светловолосую голову к плечу, отчего сразу приобрел вид очаровательно мальчишеский:

- Однако, мадам, вы явились сюда с такой решимостью на челе, как если бы намеревались получить желаемое силой.

- А вы любите такие игры, граф? - с интересом спросила та.

- Только если я - сверху... я могу вам чем-нибудь помочь? 

- Можете, - отвечала она с завидной прямотой, - перестаньте ломаться, лорд-адмирал, от вас не убудет. Вы же знаете, что я вас хочу. 

Полуодетый, Патрик Хепберн являл собой зрелище и живописное, и не в меньшей степени соблазнительное. Темно-синий, в цвет глаз, дублет, расшитый серебром и шотландским жемчугом, был распахнут, приспущен с широких плеч, и ворот рубахи не зашнурован - взгляд дамы, подобно дротику, впился в открытую грудь, в тонкую, поблескивающую цепочку шейного крестика, в край рваного шрама, которого ей так хотелось коснуться губами... Хепберн, по-прежнему не шевелясь, позволял Элеоноре любоваться собой, забавляясь ее терзаниями. Графиня сглотнула комок в горле, потянула завязки плаща, и темное сукно поползло на пол - пришедшая на свидание знатная дама была одета дешевле иной служанки, сорочка, пара юбок, простой корсаж. Под тонким полотном исподнего упруго колыхалось ее лучшее украшение, Элеонора явно не собиралась тратить много времени на раздевание... Она решительно сделала несколько шагов к молодому человеку, взяла руки Босуэлла, привычно лежавшие на поясном ремне, в свои и возложила себе на грудь, а затем прижалась к нему, закрывая ведьминские глаза, вдыхая теплый и резкий запах мужского тела.

Босуэлл улыбнулся, руки его, нимало не отторгая соблазнительницу, прошлись по формам Элеоноры, затем, подхватив даму под бедра, он посадил ее на стол напротив себя - так их глаза, его, синие и насмешливые, и ее, теплые карие и одурманенные желанием, были вровень, а колени дамы сжимали бока лорда-адмирала. Белокурый коснулся ее губ поцелуем, неторопливо проник в рот языком, пробуя на вкус новую добычу, а мадам де Трай, в восторге, что строптивец пленен, принялась распутывать шнуровку его гульфика, подбираясь к самому желанному. Небрежно граф откинул юбки гостьи, и рука его заскользила по чулку, выше подвязки, выше и еще выше, безошибочно находя меж бедер гостеприимную гавань, дама вздрогнула, ахнула и выгнулась навстречу ласке... Но тут лорд-адмирал прервал поцелуй, отстранился, с усмешкой глядя на женщину, прильнувшую было к его полуобнаженному торсу, убрал из-под юбок дразнящую руку, слизнул прозрачную влагу с кончика пальца. И сказал:

- Обворожительное бесстыдство, прелесть моя. Вы и в самом деле должны быть хороши в постели... но, право же, не со мной. Двух королей вам более чем достаточно, я - только королевский кузен.

- Где прошли два монарха, там и вам найдется место, надменный вы гордец, - возразила мадам де Трай, обозленная внезапным окончанием любовной игры. - Какого дьявола вы остановились, Хепберн?

- Мне жаль, мадам, но не в моих привычках делить любовницу с кем бы то ни было.

Но вот когда, отгуляв на королевской свадьбе, он возвращается в Приграничье, ему случается напороться на иную неожиданность. Мегги МакГиллан - дочка его бывшей кормилицы, в которой он был нежно в детстве привязан, и любимая дочь его камердинера. МакГилланы вообще ему не то слуги, не то родственники за давностью лет, отчего граф, нехарактерно для своего времени, к ним весьма внимателен. 

И тут вдруг такое.

визит служанки

Патрик вовсе не подозревал о ее чувствах, а Мэг довольно долго, цепляясь за последние остатки благоразумия, пыталась выбросить графа из головы. Начала грустить, взяла пост посреди скоромного времени, принялась усердно молиться... Ведь ее отец - личный камердинер графа, оба брата – ближние люди, старший - доверенный гонец, младший - слуга в разъездах. Ей с детства вдалбливали, что она сделает приличную партию, выйдет за богатого фермера, а то и за купца, в Джедбурге или даже в Лейте, да и сама она так думала, и желала этого, тем более, МакГиллан не поскупился бы для любимой дочери... Но когда даже в часовне с образа Святого Георгия, поражающего дракона, на нее сурово глянул сам Патрик Хепберн, лэрд Лиддесдейл, из глаз ее брызнули слезы отчаяния, и храбрая Мэг решилась на крайнюю меру. Она не представляла, как можно спать со святым Георгием, но выбора у нее не было: или кинуться в Хермитейдж-уотер у него под окнами, или попытать женского счастья.

Белокурый проснулся от взгляда. Он, как животное, засыпал где угодно и как угодно, мог проснуться и через десять часов, и через четверть часа с равно ясной головой, и тут же кинуться в драку. И, ощутив сквозь сон крадущееся к нему существо, способен был  внезапно проснуться тоже. Сейчас вот он лежал, пытаясь понять, кому и что понадобилось в его спальне таким ранним утром. Затем он услыхал робкий вздох и чья-то рука нежно погладила его по лицу.

- Детка, какого черта? - лэрд открыл глаза, Мегги МакГиллан поспешно отдернула руку и отскочила в сторону. - Что надо, зачем пришла?

Спросил буднично, безо всяких задних мыслей, подозревая поручение от отца либо брата, но удивясь, что это мужчины отправили девчонку к нему в спальню в заведомо ранний час, когда лэрд, возможно, еще известно чем занимается. Мэг опустила глаза, собралась с духом, посмотрела на лэрда для вдохновения, но разглядела в простынях то самое, ойкнула и зарделась.

- Ну, а что ты еще ожидала увидеть? - спокойно поинтересовался Патрик. - Давай дело говори.

- Я пришла потому, что хочу вас, лэрд, больше жизни! - выпалила она вдруг. - Будьте добры ко мне, ваша милость, я уже так люблю вас, что голова кругом. Богородицей заклинаю, разрешите мое девство!

Твою мать! Только это и подумал Босуэлл, глядя в обращенное к нему с надеждой юное красивое лицо. Мать твою... Да вот, как раз хотя бы ради светлой памяти Мэри МакГиллан он не станет принимать это прелестное предложение. Белокурый вообще избегал девственниц: с благородными - опасно, с низкородными - все одно, хлопотно, и со всеми - бесчестно, потому что вместе с невинностью порой лишаешь девушку возможности удачно выйти замуж. Увлекательно, конечно, в нортумберлендских рейдах распечатывать сассенахских девиц, но там уж это святое дело, а так, шлюхи, вдовы, неверные жены - вот было любимое пастбище Патрика Хепберна. 

- А я думал, ты умнее.

То были первые слова, которые она услыхала от хозяина Хермитейджа в ответ на крик души. Теперь уже удивилась Мэг, но граф жестом запретил ей говорить.

Этот разговор тем более его раздражал, что с утра у лэрда обычно стояло приапически. Босуэлл рывком сел на постели, набросил на бедра простынь, покатал желваки на скулах. Мегги с трепетом ждала решения графа.

- Вот что, Мэг... за кого ты хочешь замуж?

Мегги МакГиллан никак не ожидала подобного поворота дела.

- Но, ваша милость…

- Заткнись! - и тут Мэг поняла, что Белокурый сильно рассержен. - Я спросил, за кого ты хочешь, но ведь могу не спрашивать. Потолкую с твоим отцом, и решим, кто тебе больше подойдет...

- Но я не хочу замуж!

- Заткнись, женщина, я не давал позволения дерзить! И не спрашивал, хочешь ли замуж! Я сказал, ты выйдешь замуж! Ты - девица из порядочной семьи, ни к чему тебе разыгрывать хозяйскую подстилку. Живо, вон из моей спальни, чтоб я тебя здесь больше не видел! Придешь еще раз - скажу братьям, они живого места у тебя на заднице не оставят. Выпорол бы сам, да подозреваю, что тебе это понравится…

- Но почему нельзя мне? Почему Бесси, Энн, Дженни – им можно? – закричала Мегги.

- Потому что они шлюхи! – загремел в ответ Босуэлл, и девушка сжалась, как от удара. – Гарнизонные шлюхи, Мэг! И перепробовали всех моих парней без исключения, а Энн так обслуживали на спор и в очередь! Этого ты хочешь для себя? Или думаешь, из моей постели есть иная дорожка?!

Он лукавил, граф почти никогда не пускал по рукам своих женщин. Но Мэг знать об этом не обязательно - в воспитательных целях. 

- Они только сказали, - тихо произнесла девушка, чуть не плача, - что вы – лучший в мире любовник…

Помимо воли Белокурый ухмыльнулся.

- Лестно было бы согласиться, детка, но вряд ли – в целом мире. Думаю, в Хермитейдже найдется с десяток парней, одаренных ничуть не хуже, но, поскольку никто из них не лэрд, девки и не ломятся к ним постель… Давай, называй имя, пока не поздно!

Но Мэг разозлилась:

- Только попробуйте выдать меня замуж силком, ваша милость! Мне, кроме вас, никто не нужен! Пойду да утоплюсь у вас же под окнами!

- Дура! – недоуменно отозвался Босуэлл вслед девчонке, выбежавшей из спальни. Он даже не рассердился на ее дерзость, ибо противоречить хозяину Хермитейджа в таком тоне, действительно, можно было только от полной невменяемости.  И свистнул в окно ее братцу Хэмишу, а когда тот поднялся в спальню, пошептался с ним, выдал распоряжения.  Также они  уговорились с Йаном МакГилланом выдать Мэгги за Алистера Хепберна, красавца-брюнета, графского телохранителя из первой сотни… Мэг, в отличие от Бесси, вроде бысогласилась, но за день до свадьбы жених и младший брат совершенно случайно успели вытащить полузахлебнувшуюся счастливицу из Хермитейдж-уотер. И в самом деле - практически под самыми окнами спальни Босуэлла. Тут уж лэрд Лиддесдейл разгневался не на шутку и на месяц отослал девушку под охраной братьев, чтоб не сбежала, обратно в Нанро для вразумления. Оттуда она вернулась бледная, похудевшая, притихшая, на графа более глаз прилюдно не поднимала, но и Белокурый решил пока что повременить с замужеством Мегги МакГиллан. Мало ли, куда ей придет в голову кинуться в следующий раз.

Окно, под которым топилась бедная Мэг. Хермитейдж, 2017 год, фото традиционно мое.