90-ые, «Пантера» и «Спартак»

Спартак, как известно, чемпион. А ещё Спартак являлся предводителем самой страшной гладиаторско-рабской войны Рима, чуть было отправивший сам Рим в небытие, к Гадесу с Песефоной и всё такое. Чемпион он, кстати, настоящий, бо побеждал на песке много раз и вовсе не в сериале от Starz с его кровь-кишки-распидорасило, сиськами, геями, Ганником и Зеной, переодевшейся в хитрющую жену Батиата. 

И только потом уже «Спартак» чемпион аки советско-российский клуб по футболу. 

В девяностые, лихие, святые, наши, молодые, обдолбанно-распиздяйские и свои, в крохотном Отрадном «Спартак» в первую очередь был круглосуточным магазом. Один из первых коммерческих преприятий, основанный Крунтяевым, хозяином понтового внедорожника, предпринемательской жилки и любви к баскетболу. 

«Спартак», погибший от рук «Пятёрочек» с «Магнитами» в 10-ые, наглядно доказывал всем нам – как надо жить, к чему стремиться и вообще. Сейчас, в эпоху маркетов на каждом шагу, ассортимента, переваливающего за пару тысяч наименований, сложно понять потрясение жителей новой России от первых «комков». 

 В его не самый большой зал, доставшийся от обычного продуктового, входившего в советскую систему ОРСа, отдела рабочего снабжения, ходили аки в музей. Ходили посмотреть на что-то частенько недоступное, переливающееся яркими этикетками упаковки, фальшивым золотым блеском пивных этикеток на вновь входящих в моду стеклянных бутылках и разноцветные бока жестяночных батарей, доставшихся в наследство от павшего СССР. «Пиво в банке», ржи-не ржи над древним приколом «Большой разницы», являлось практически показателем. До поры-до времени, само собой. 

Страна осторожно приглядывалась сама к себе, пробовала на зубок всяко-разно новое, забавное, интересное, опасное и так себе. Вместо скучноватых продуктовых с хозяйственными и «Тысяча мелочей», с их немодными продавщицами в халатах с колпаками на головах всем хотелось зайти туда, где полным взглядом разрешалось хлебнуть сладко-манящего райского наслаждения ебучего «Баунти» или зелёной, пустьи не запотевшей как в рекламе, красоты пива «Гёссер». Именно полным взглядом, по первости у большинства жителей города тупо не хватало денег на покупки чего-то, выбивающегося из бюджета. 

Распутин подмигивал с этикетки, на польском поддельном коньяке красовалась пластмасска с профилем Наполеона Бонапарта, болгарский «Слънчев бряг» с корабликом сизой этикетки явно был лучше, что его, что молдавского стекломоя напополам с как-бы греческой «Метаксой». Колбасное ассорти и мясные деликатесы заставляли огорчаться хозяек, вот только откладывающих сервелат «на Новый Год», а сейчас понимающих – лишь бы были деньги в кошельке. 

«Спартак», «Арабелла» и «Купаты», три кита продуктового бизнеса первой половины девяностых, названия, вряд ли подлежащие забвению в памяти. Большой мир жил многим, от Гамсахурдиа, носящегося от оппонентов по Закавказью и до Олимпиады в Барселоне, где царили волшебный дуэт Кабалье с Фредди и первое явление миру профессионалов Дрим Тим из НБА, ставшее почти бенефисом Майкла Джордана, оттеснившего недавних титанов Джонсона, Бёрда и Дрекслера. Наш маленький мир жил собственными переживаниями и в них хватало места даже магазину «Спартак». 

К девяносто четвертому-пятому выросли и выросло многие с многим. Чечня взорвалась кровищей давно зревшего нарыва. МММ отправили на свалку истории, превратив людей в потерявших последнее и верящих в чудо. Олег Саленко забил свои пять в одном матче ЧМ-1994, но на том успехи сборной России закончились до самого 2008-го. А наша команда доросла до рубки с мужиками на первенстве города. И, скажу честно, попадись они нам через год-полтора, мы прошлись бы по ним катком и не оставили ни одного хорошего воспоминания. 

А тогда, в 94-ом, мы играли с мужиками из «Спартака», единственных во всем нашем городке позволивших себе настояще-современную баскетбольную форму, наколенники и настоящие «найки» с «рибоками». Мы играли жёстко, не желая проигрывать, хотя летали от каждого поворота что самого Крунтяева, забравшего мяч, что от всех его товарищей, до кондиций нам оставалось немножко, но немножко и не хватило. 

Серёга в тот матч сломал одному из них ступню. Натурально, как-то люто борясь за подбор хрупнул дядьке подъём стопы и побежал себе дальше. Я несколько раз сбил самого Крунтяева, царствие ему небесное, и был остановлен только Захарычем, судившим нашу игру. 

- Молодцы, пацаны, - сказал кто-то из них в раздевалке, - только не надо так грубо. 

Мы покивали и разошлись по домам. Я шёл и не знал, что проигрыш взрослым мужикам далеко не самое главное расстройство не то, что в этом месяце, а даже сегодня. За отцом, сцепившимся с соседом, пока мы сцеплялись со «Спартаком», через пару часов приехали менты. Сосед, словив в живот пару сантиметров стали большого свинокола из нашего кухонного стола в ходе пьянки, через неделю выписался из больницы и пропал из нашего подъезда. 

А вот отца потом увидел ровно один раз. Когда его привели с СИЗО в гробу. 

Причём тут «Пантера»?

Да всё просто.

В «Спартак», на следующий год, пошёл работать Вася, центровой нашей недавно собранной гопо-банды. Васе требовался честный заработок, его взяли грузчиком и там он познакомился с кем-то из старых металлюг Отрадного, давшего послушать несколько альбомов разных групп. Включая «Пантеру». С тех-то пор голос Ансельмо и инструменты прочих ребят поселились во всех моих плейерах, от кассетного и до дискового, от МП-3 и до любимых альбомов Яндекс-музыки телефона. 

Такие дела, да.