Сага о телепортации

В те героические годы Фирма раскинула свои щупальца по трем континентам, устроив представительства в Праге и Нью-Йорке, не считая головного офиса в Москве. Вот на усиление нью-йоркского офиса меня и услали, в суматохе выправив лишь гостевую визу. Процесс ее превращения в рабочую был долог, нервен и сопровождался большим количеством переписки со Службой Иммиграции и Натурализации, трясця ее бабушке.

Означенная служба ухитрилась даже прислать мне полный отказ в стиле «INS flatly deny your existence» (выяснилось, что по ошибке), короче, в течение года я был из Нью-Йорка невыездной. Общение с Родиной происходило по факсу и телефону, причем Шеф иногда просто забывал уведомить нью-йоркский офис о своих решениях, а потом требовал срочного и неукоснительного исполнения — веселья было навалом. Телефонные разборы длились по часу, при этом еще Шеф, будучи человеком импульсивным и болеющим за дело, звонил мне немедленно по возникновении проблемы, а возникали они в Москве обычно поутру. О разделяющих нас восьми часовых поясах Шеф обычно вспоминал после моего сообщения, что в Нью-Йорке сейчас два часа ночи и, при всем моем желании ликвидировать проблему немедленно, звонок в офис Зингельшухер Индастриз и не представляется в данный момент возможным. После нескольких таких побудок я в отместку стал названивать лично Шефу в Москву с отчетами по его срочным поручениям. Под конец рабочего дня в Нью-Йорке, естественно.

Так оно шло и шло, пока внезапно не прибыла вожделенная бумажка, по которой я получал рабочую визу и был волен летать в Штаты и обратно сколько захочется. А хотелось ужасно — год вне дома, у дочки скоро день рождения и все такое. А на Фирме — искусственно созданный аврал и твердое убеждение Шефа, что я должен круглосуточно дежурить на телефоне.

В этих условиях я принял решение дезертировать с трудового фронта и втихаря прикупил билет туда и обратно. В Москве о моем приезде знали только два проверенных товарища: популярный приключатель Виталий Дмитрич (см. Зима, холода и снежные забавы, а также Сагу о Летчике-Герое) и Браток Татьяна (хозяйка нашего офиса).

Ими в аэропорт был отправлен человек, известный мне в лицо, но не знавший, кого именно он едет встречать. Самым сложным во всей этой авантюре было мое появление в офисе — необходимо было предстать перед Шефом максимально внезапно, чтобы он не успел уволить меня за время прохода от машины в его кабинет. Сложным же это было потому, что весь офис снаружи и внутри был увешан видеокамерами, выведенными на мониторы в кабинете Шефа. 

Но Браток Татьяна заранее вызнала у наших видеотехников тайную тропу, по которой можно было пробраться до двери заветного кабинета через мертвые зоны камер, встретила меня за углом здания и провела той тропой к себе в приемную. Далее мне в руки был выдан только что отправленный Шефом в Нью-Йорк факс с очередным списком вопросов ко мне.

Потрясая факсом, я без стука ввалился к Шефу с воплями «Сколько можно!!! Я уже три раза отвечал не этот вопрос! А это изделие вы уже давно получили!!!» и т.п.

Теперь представьте Шефа, который твердо уверен, что рабочую визу мне еще не выдали и что сидеть мне в Нью-Йорке еще незнамо сколько. Шеф впал в ступор, пытаясь сопоставить мои перемещения в пространстве-времени. Минут через десять он стал возвращаться в нормальное состояние, но тут пришел Виталий Дмитрич и завел с Шефом какой-то разговор, делая вид, что меня в кабинете вообще нет. Шефа это, естественно, удивило, и он задал Виталию Дмитричу простой вопрос:

— А ты Лыса-то (это мое прозвище) видел?

На что Виталий Дмитрич несколько удивленно ответил:

— Какого Лыса?

Шеф впал в ступор еще на полчаса.