03. Штирлиц в параллельной реальности. (черновик)

  Мюллер стоял у камненепробиваемого окна в кителе и лабутенах на босу ногу. Читал донесения своих агентов, изредка, посмеиваясь. 

   Стажёрка, с американской фамилией Левински, в очередной раз стирала в тазике своё знаменитое синее платье. Истинная арийка Барбара, напильником выравнивала заплатку на свинцовых трусах, созданных для защиты верхушки рейха от радиации. Сам Вернер Гейзенберг носил такие, конструируя первый ядерный реактор. Шульц и Дитрих азартно резались в шахматы на щелбаны.

- Генрих, осень. Отойдите от окна. От него, наверное, дует, - заботливо произнесла Барбара.
- Do it, а не дует, – спародировал Черчилля бригадефюрер, угорая над анонимками на сотрудников рейхсканцелярии, - И прекрати изъясняться на языке этих проклятых островитян. Бери пример с Макса Отто. Его русский льётся, как нежнейшая песня о любви. Твоё имя, кстати, по-русски звучит Варвара. Это же прелесть! Я старый солдат и не знаю слов любви, но готов петь:
Ну, где ты Варвара?
Как грустно и очень обычно все вышло.
Ушла от меня и в ночь теперь слезно кричу.
Мне просто обидно, шаги одиночества слышу.
И страшно подумать, и вряд ли я жизнь доживу.
Варвара, Варвара…

- Но, Генрих, - попыталась оправдаться унтершарфюрер СС Барбара Крайн, - Штандартенфюрер никогда не читал мне стихов на этом варварском языке. Только грязно ругался, рассуждая о будущем великой Германии. И, вообще, снимите эту ужасную обувь. Наденьте, наконец, шикарное галифе с лампасами и сапоги. Вам пора на утреннюю планёрку к фюреру.
- Да вы проказница, Барбара. А «наконец» - слитно или раздельно? И, кстати, поверь мне на слово, когда-нибудь эти туфли будут неимоверно модны. В Ленинграде, если мы его не сможет захватить, лет через пятьдесят о них будут слагать песни! 

  В дверь скромно постучали. Мюллер быстро юркнул за массивный стол, пытаясь скрыть недостатки своего утреннего наряда.
- Войдите.
  В кабинет бодро вошёл Штирлиц с фанерным чемоданом. Вскинул руку в традиционном приветствии.
- Хай с ним! – воскликнул он.
- И тебе не хворать! – ответствовал группенфюрер не поднимаясь. 

  С началом войны Мюллер взял себе привычку изучать русский язык, уверяя всех, что в будущем эти знания ему весьма пригодятся. Естественно, уроки он брал у Отто, а тот, в свою очередь, убедил его, что именно так звучит «хай, Гитлер» по-русски.
- Хер, группенфюрер. Меня срочно вызывают в министерство иностранных дел. Позвольте оставить чемодан у вас? Я не имею права выносить его из Рейсхканцелярии.
  Шульц и Дитрих переглянулись. Один достал связку отмычек, второй потянулся за напильником Барбары. 

- Что так? - удивился Мюллер, терзаемый предстоящим совещанием, визитом Штирлица и отсутствием штанов, - Почему не у себя?
- Мой кабинет не так надёжен, как ваш. Сверхсекретный предмет.
  Лесть удалась. Мюллер растаял и охотно кивнул.
- Надеюсь там не бомба?
- Никак нет. Это радиостанция русский шпионки. Разрешите идти?

- Я бы вас, Штирлиц, попросил задержаться. Мы с Барбарой только что вспоминали вас и унтершарфюрер СС Крайн изъявила желание тоже брать уроки русского языка. Оплата почасовая, как лучшим репетиторам Берлина. Справитесь?
- Пусть выучит отрывок из «Горе от ума» Грибоедова. Вечером проверю.
  Он быстро написал на фирменном бланке текст и передал Мюллеру.
- Не быть тебе в Москве, не жить тебе с людьми;
Подалее от этих хватов,
В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов… - прочёл шеф гестапо, - Звучит, как рапорт с просьбой отправить на восточный фронт.
- Это классика, хер группенфюрер! Свои книжки сожгли, так теперь чужие изучайте. А за сим позвольте откланяться, спешу.

  Штирлиц вышел из кабинета шефа гестапо. Он был доволен. Под присмотром церберов Мюллера за рацию можно не волноваться. А открыть замок Казимира Ястрежембского, известного всей Одессе как Адмирал Нельсон, они всё равно не смогут.