Легенда о Вере и вере (отзыв на рассказ Н. Моисеенко "Вера-гора")

https://author.today/work/33155

Рассказ помечен как «Мистика». Но … мистика ли это? Скорее, это снова тема нашей исторической, генетической памяти, которая живёт в нас, хотя мы, порой, об этом и не подозреваем.

Начало совершенно реалистичное и до боли узнаваемое: два деревенских пацана, обследуя окрестности, забираются на заповедную, овеянную таинственными слухами гору, которую в народе называют Вера-гора. Уже само название интригует. Что это: отсыл к некой божественной сущности? Или, может, имя какой-то легендарной героини?

Они узнают ответ, но несколько позже. И из совершенно неожиданного источника.

А пока… Их  краеведческую экспедицию прерывает событие странное и пугающее. И оно тем более пугает, что происходит-то всё средь бела дня, никаких громов и молний, ничто, как говорится, не предвещало. Только читатель расслабился, приготовился окунуться в милые воспоминания собственного  босоногого детства, и – нате вам! Я, честно признаюсь, ахнула и не удержалась от восклицания: «Ничего себе!» 

 Потому что такое сочетание обыденности и таинственности всегда и поражает сильнее, чем какой-нибудь завывающий и гремящий цепями призрак в готическом замке.

Автор рисует картину, избегая лишнего пафоса и драматизма. Тем сильнее она волнует. Да и за мальчишек как-то страшновато становится:

« Он уже не сопротивлялся, только испуганно выпучил глаза и как-то странно, перекошенно улыбался. Эта неестественная жалкая улыбка остро кольнула Санькино сознание, и он вдруг понял, что Гошку надо спасать».

Но всё обошлось. Герои наши не совсем благополучно, но всё-таки возвращаются домой. А вечером  у костра они снова и снова обсуждают случившееся и пытаются понять, что же всё-таки это было:

« Санька принёс поленья для костра. Ему не терпелось поесть жареного сала, печёной картошки, посыпанной крупной солью, вприкуску с ароматным огурчиком. Гошка высыпал «в общий котёл» (на колоду, которая служила столом), первые созревшие помидоры и слипшиеся ириски «Кис-Киски». Ожидался пир на весь мир! 

Костёр почти прогорел, под горячими мерцающими углями пеклась картошка. Мальчишки лежали возле костра, жарили на прутиках сало с прослойками мяса и блаженствовали. А вокруг… как в детской страшилке: таинственная темнота струилась вокруг балагана, таинственные полупрозрачные тени колыхались на стенах, нагоняя  жуткую Таинственность! Поэтому разговор пошёл о сегодняшних таинственных событиях».

О-о-о, эти костры, о-о, эта печёная картошка и кусочки домашней копчёной ветчины, обжаренные на прутиках! А деревенские яйца, тоже печёные в золе! А бесконечные рассказы «на бревнах» (почему-то именно на брёвнах мы всегда и собирались).

Кто в детстве проводил лето в  деревне, тот меня поймёт. У кого этого не было – вы много потеряли в жизни.

После всех этих баек домой идешь, трясясь от страха. Помню, как меня напугала коза (зараза такая!). Выбралась из сарая и высунула свою башку из-за угла дома. В темноте-то! Нечто с рогами и с бородой.

Вот и наши герои с дрожью обсуждают своё приключение, когда появляется бабушка одного из мальчишек и рассказывает старинную трагическую и героическую легенду:

«Было это в века стародавние. Когда вместо болота Батырова, средь степных ковылей и сырых боров, речка Роскла текла серебристая. На её берегах жили Роскличи – племя гордое, племя вольное. Мастера в ремесле отменные, хлебопашцы, охотники знатные, и в сердцах, и в делах своих - ратники. В те кипучие годы мрачные – жизнь, свобода, любовь к милой Родине ратоборством, геройством спасались от набегов ордынцев диких, хищным стаям зверей подобных. Вот тогда и случилось это. Время стёрло, в веках развеяло имена героев и трусов, только светлое имя Веры, по сей день средь людей хранится».

И снова никакой мистики. Это наша история, в которой немало было горьких страниц.

Речь идёт и русских женщинах героинях. Вернее, о тех, которые становились героинями в трудный час.

В повести «Алёшкин кордон» я приводила эпизод из романа-эссе В. Чивилихина «Память». В этом небольшом кусочке автор рассказал о Бабьей горе, на которую вышли во время нашествия Батыя женщины и девушки с кольями и вилами, чтобы противостоять врагу. Вышли потому, что мужчины уже сложили головы в боях. 

 А их жёны и дочери предпочли славную смерть  участи наложниц-полонянок. И сколько их было, таких безвестных героинь.

Так что ничего фантастического в рассказе бабушки по большому счёту и нет. 

Вот только и с самой-то бабушкой всё не так  просто. Ой, как непросто!

Не могу не сказать о манере повествования и языке. Мне стилизация под напевный гусельный строй понравилась. На мой взгляд, автору удалось, как говорится, «пройти по грани» и не съехать в лубок и пародию.

Не удержалась и выбрала для своего отзыва иллюстрацию. Это одна из девушек-богатырок, которых в славянских легендах называли поляницами (или поленицами).