Москва на трети

— Надо третное устройство прекращать, — в сердцах бросил я Добрынскому, когда очередной жалобщик свалил из палаты, — негоже, когда в великокняжеском городе, в самой столице чужие сборщики и мытари толкутся.

Прямой наследник, глава 13

Совместное, «третное» владение Москвой установил Иван Калита, завещавший «отчину свою Москву» трем своим сыновьям. Слава богу, город разделили только финансово, а не территориально, но и такое пересечение интересов князей правящего дома потребовало упорядочения и фиксации. В качестве первого шага Семен, Иван и Андрей Калитичи целовали крест и заключили договор, немалая часть которого, относящаяся именно к третным делам, к сожалению, практически не сохранилась.

Однако и сохранившаяся часть, и другие источники говорят что на Москве появились наместники третников, но первенство принадлежало тысяцкому великого князя. Условия раздела московских налогов, акцизов и судебных пошлин несколько раз менялись, что указывалось в докончаниях Симеона с братьями, Дмитрия Донского с кузеном и т.д. Но третники придерживались формулы «Аже будешь на Москве, тобе судити, а мы с тобою в суд шли», т.е. признавали высшую судебную власть за великим князем. 

Большой наместник (сменивший тысяцкого после отмены должности) и третники имели немалые судебные полномочия. Наместнику подчинялись по суду об убийствах все московские дворы, включая дворы митрополита, великой княгини, монастырей и самого великого князя. При этом крупные феодалы, признавая суд наместника, получали от суда «своего прибытка», пошлины с подвластных им людей. Наместник с третником судил дела о душегубстве, о кражах с поличным, о бесчестье и т.д. Он же устанавливал для враждующих сторон весьма частое в Москве «поле» — судебный поединок, обычно у церкви Троицы на Старых Полях (примерно угол Никольской и Театрального проезда). Наместник с третником также судил всех взятых с поличным в Москве, не отсылая их в другие города по обычной подсудности. Такой централизованный суд установился уже при Софье Витовтовне и его практика была кодифицирована в Судебнике 1497 года.

Дмитрий Донской разделил «отчину свою Москву» между четырьмя сыновьями, отдав старшему половину, вторую поделив натрое и вообще не упомянув пятого сына, Константина. Половина тамги и еще некоторые доходы были назначены в пользу вдовы князя. Кроме того, половина доходов от тамги и весь доход от восмьничего поступал в пользу княгини-вдовы. В руках Владимира Андреевича Храброго осталась его треть Москвы. 

Перед смертью Владимир Андреевич в 1410 году завещал «вотчину свою Москву», свою «...треть, чем мя благословил отец мой», своим пятью сыновьям. Итого в Москве оказалось аж девять совладельцев, в потомстве Владимира Храброго свою долю получали «по годам» — то есть не делили все на пятерых, а передавали все доходы за год одному из «пайщиков» по очереди. 

Неизвестно, как чем эта система могла обернутся при дальнейшем росте дома Калиты (достаточно вспомнить без меры расплодившихся Рюриковичей), но эпидемия чумы унесла бездетных князей и треть Владимира Андреевича снова оказалась в руках одного владельца — Василия Ярославича. В 1433 году в договоре с Василием Темным он называет уделом своего деда Владимира Андреевича «треть в Москве и в пошлинах».

Тем не менее, третниками в Москве в середине XV века, даже после победы Темного, исключившего из наследования Юрьевичей, оставались три княжеские линии:

1) великий князь Василий Темный,

2) его шурин Василий Ярославич,

3) дети можайского князя Андрея Иван и Михаил.

Конец этому управленческому сумасшествию наступил только при Иване III.