К флэшмобу "отражение героя в зеркале"

Отрывок в рамках вот этого флэшмоба от Авроры Ансер:

Но самое сильное впечатление произвел на нее, конечно, Беорн – саксонский мальчонка-сирота, подобранный ее друзьями в Кер-Тамаре. Нет, его-то как раз Танька не пугалась, да и не было в его внешности ничего страшного или отталкивающего. Наоборот, это Беорн отчаянно испугался Таньки, по неосторожности показавшей ему свои уши. А ведь он, как оказалось, прежде ничего не слышал о сидах, да и своих, саксонских, эльфов представлял себе совсем иначе.

Конечно, ту историю Танька запомнила крепко-накрепко. И, разумеется, была ею сильно огорчена – несмотря на то, что в конце концов сумела с Беорном поладить. А вот причину того испуга она если и понимала, то довольно смутно. «Леди с оленьими ушами», как называл Таньку Беорн, – это звучало скорее забавно, чем страшно.

И вот теперь у нее наконец появилась догадка – малоприятная, но слишком уж похожая на правду. Неужели Танька оказалась для Беорна таким вот «воином Брана»?

Некоторое время Танька по-прежнему лежала в кровати, но уже не пыталась заснуть, а внимательно вслушивалась в пение за стеной – пока не разобрала в нем знакомый голос Серен. И лишь тогда, облегченно вздохнув, она осторожно поднялась с постели.

Первым делом Танька отыскала в своих вещах заветный полотняный мешочек. Там среди заколок, гребешков и прочих полезных для всякой девушки вещиц лежало маленькое бронзовое зеркальце. Им-то Танька и вооружилась. Долго, напряженно вглядывалась она в отражение и размышляла.

Из зеркала на нее привычно смотрела худощавая очень бледная девушка с пышными рыжими волосами, с громадными ярко-зелеными глазами почти без белков, с торчащими в стороны заостренными ушами. Да, пожалуй, выглядела она нелепо, может быть, даже смешно и уж точно не была красавицей – но и страшным чудищем тоже не казалась.

Чуть приободрившись, Танька перешла к исполнению второй части задуманного. Пустив в ход платочек, она крепко-накрепко привязала зеркальце к спинке стула. Потом встала перед ним, словно перед иконой, на колени. Прижала ладонями уши к голове, прищурилась. И вновь пристально посмотрела на свое отражение.

Нет, красивее она не стала. Хуже того, теперь стало бросаться в глаза то, что не замечалось прежде: чересчур длинная шея, мертвенно-бледный цвет лица, странная форма скул...

Вздохнув, Танька отвела ладони от головы. А потом еще раз глянула в зеркальце, полюбовалась на полиловевшие щеки, на печально опустившиеся уши – и вдруг презрительно фыркнула.

Ну что же она все-таки за бестолочь! Да тетя Бриана вкатила бы любому студенту за такое безобразие «неуд» – прямо в зачетку! Кто же ставит эксперименты вот так: без контроля, без повторностей?

И тут снова пришлось печально вздохнуть. Где же их, повторности, взять-то, если весь холмовой народ – сама Танька и ее мама? Да и посмотреть на себя чужими глазами – хоть Беорна, хоть кого-либо еще – все равно не получится. И расспрашивать тоже бесполезно. Кто же решится заявить «великолепной», что она зловещее чудище! Даже Олаф – и тот, пожалуй, такой правды не скажет – причем по искренней дружбе, чтобы не обидеть.

Неторопливо размотав скрученный в подобие веревки платок, Танька отцепила от стула зеркальце, потом аккуратно убрала его в полотняный мешочек. А сама стала одеваться. Спать ей уже совсем не хотелось.