В глазах смотрящего

Не собиралась принимать участие во флешмобе отражений, но сподвиглась вот этим постом

https://author.today/post/371337

Где оставила комментарий

"я очень не люблю когда в самом начале герои смотрят на себя в зеркало и рассказывают какие они

 обычно подаю со стороны - глазами незнакомого с героем персонажа

 отражение кмк можно использовать если нужно понять что внешность героя изменилась в результате каких то событий"

И в самом деле.

 чтобы добраться до внешности Оденара в Орнейских хрониках, потребовалось несколько глав, и мы смотрим на него глазами Ивэн. 

Только когда солнце начало уже клониться к западу, они нагнали небольшой отряд мушкетеров, которыми командовал светловолосый офицер с резкими, но правильными чертами лица. Он оглядел кавалеристов прищуренными серыми глазами и, не проявляя особой почтительности, обычной для пехотинца, и даже не дослушав приветствие, предложил объединить отряды – на случай внезапной стычки с галейцами. Впрочем, на лице капитана читалось, что он не слишком расстроится, если кавалеристы предпочтут продолжить свой путь самостоятельно.

Ну в самом же деле, не гоже пехотному капитану подходить к зеркалу или любой другой блестящей поверхности, и описывать самого себя!

С Брикассом проще - изначально идет не от его лица

Шлюпка причалила, лейтенант ловко выпрыгнул на пирс, вызвав одобрительные возгласы. И тому были основания. Молодой офицер был хорош собой: открытое загорелое лицо, темные волнистые волосы, стянутые на затылке шнурком; цвет мундира еще больше подчеркивал синеву глаз.

зато  с ним есть такой момент - о да, отражение!

Арно сразу понял, сколь неумелой была попытка выдавать себя за торговца. Судя по мелькавшему в глазах трактирщиков скепсису и оброненным словам, его скорее принимали за наемника, по неведомой причине пустившегося в бега. Впрочем, однажды по дороге ему попалось озерцо, и, увидев  в воде свое отражение — осунувшееся лицо, заросшее темной щетиной, с глубокой складкой меж бровей и незнакомо жестким выражением в глазах, он признал справедливость подобных предположений.

но конечно более всего повезло Ларе

сначала ее видит Арно

— Разве дуки Джинеры уподобились солнцеликому эмиру Эль-Аяту, чьи подданные лобызают оставленные им в дорожной пыли следы? 

Девушка гневно свела брови: слова Арно ей не понравились. А он в упор разглядывал ее. 

Шелковая чадра закрывала ее лицо до черных, оттененных длинными ресницами, глаз; под полупрозрачной тканью можно было различить точеные скулы и пухлые губы. На плечи из-под золотого обруча струились вьющиеся волосы, тонкие пальцы сжимали костяной веер. Но яркая красота доны Лары не тронула Брикасса.

— Должен ли и я припасть губами к камням мостовой, благородная сьера?

А потом еще и так

– Отец сказал, что вы ради нас пойдете в Талассу. Примите мою глубочайшую благодарность, ведь это дополнительные хлопоты и риск. 

— Вы преувеличиваете мое великодушие, дона Лара. Что касается риска — жизни моя и моих людей постоянно сопряжены с ним. 

— И все же, вы могли отказаться и мало бы что потеряли. 

Арно поймал себя на том, что разглядывает ее, будто видит впервые. Образ надменной знатной девушки, что сложился в его мыслях после мимолетной встречи, растаял, сменившись совсем другим. Осунувшаяся, со следами пережитого страдания на лице и неумело собранными на затылке волосами — такая Лара казалось ему гораздо привлекательнее утонченной красавицы в паланкине.

и наконец-то отражение тоже!

Лара, в ожидании камеристки, присела на табурет перед столом. В ящике  нашлось небольшое зеркало, и она вгляделась в свое отражение. Солнце и ветер сделали смуглее кожу, еще резче обозначились скулы и под глазами залегла синева. Да уж, красавица-невеста для приближенного владыки Альби, где всегда восхищались мраморной белизной лица и рук. Хорошо, что ей принесли шкатулку с косметикой. Лара подняла крышку и принялась разглядывать баночки с кремами и краской для век и губ и бутыльки с притираниями, как если ей никогда не приходилось пользоваться ими. Она открыла наугад одну из баночек. Внутри оказался крем из лепестков роз, и в воздухе разлилось благоухание, кажущееся чуждым и неуместным на военном корабле.