Я все же считаю, что фэнтези зачастую мудрее и важнее сотен других книг. Оно важно в особенности детям и очень важно взрослым которые черствеют с каждым днем. Я люблю приводить цитаты из Властелина колец, ведь это исток, это чистое добро и зло, и это множество примеров:
Добрую половину из вас я знаю вдвое хуже, чем следует, а худую половину люблю вдвое меньше, чем надо бы — Бильбо
| В горных долинах моей страны много удивительных цветов и много дев, превосходящих эти цветы красотой лика и стана, но ещё ни разу не встречал я в Гондоре ни цветка, ни девы, которые сравнились бы с тобой по красоте и печали. Может статься, через малое число дней мир покроет тьма, и я надеюсь встретить её мужественно — но на сердце у меня было бы легче, если бы в оставшиеся нам солнечные дни я мог иногда видеть твоё лицо.
|
| | — Фарамир |
| А есть ли она, верная дорога?
|
| | — Гимли |
| Саруман: Белый! Белый хорош только в самом начале. Белое полотно можно выкрасить. Белую бумагу можно покрыть письменами. Белый луч преломляется и становится радугой даже в обыкновенной капле воды!
Гэндальф: Но он перестает быть белым. А кто ломает вещь, чтобы узнать, что она из себя представляет, тот сошел с пути Мудрых.
|
| Гэндальф: Будь осторожен!
Арагорн: А когда я был неосторожен за эти долгие годы?
Гэндальф: Да, пожалуй, не был. Тем обиднее оступиться в конце пути.
|
| В мире много злых сил, с которыми вашим крепким стенам и острым мечам дела иметь не приходится.
|
| | — Арагорн |
| В мире хватает болезней, бед и случайностей. Войны только приумножают их.
|
| | — Арагорн |
| В наше смутное и тревожное время такая простота кажется безумной. Дни всеобщего дружелюбия миновали…
|
| | — Гэндальф |
| В пути тебе встретится немало врагов, иных сразу узнаешь, иных — нет, но можешь встретить и друзей, даже когда на это будет меньше всего надежды.
|
| | — Элронд |
| В странные времена довелось мне жить! Мы веками разводили скот, пахали землю, строили дома, мастерили орудия, помогали гондорцам в битвах за Минас Тирит. Все это мы называли обычной человеческой жизнью, и нам казалось, что таким путем идет весь мир. Нас мало беспокоило, что происходит за пределами нашей страны. Об этом пелось в песнях, но мы забывали эти песни или пели их только детям, просто так, бездумно, по привычке. И вот эти песни напомнили о себе, отыскали нас в самом неожиданном месте и обрели видимое обличье!
|
| | — Теоден |
| В то, что мы создаем, мы всегда вкладываем память о том, что любим.
|
| Арагорн: В чём, в чём, а в этом ты ничуть не изменился, дорогой Гэндальф. Как всегда, говоришь сплошными загадками!
Гэндальф: Загадками? Да нет, нет, что ты. Я просто разговариваю сам с собой. Так поступали когда-то древние: обращались к самому мудрому в собрании, минуя остальных.
|
| В этом сражении понадобится мужество без оглядки на славу, ибо никто никогда не узнает, какие подвиги совершили павшие, в последний раз выступив на защиту своего дома… Но ведь подвиг остается подвигом, даже если его некому воспеть.
|
| | — Арагорн |
| Вам нужно имя? Что в нем проку? Скажите-ка мне, кем вы будете, если лишить вас имен?
|
| | — Том Бомбадил |
| Ваши тропы — у вас под ногами. Каждый увидит свою в должное время.
|
| | — Галадриэль |
| Не умеешь как следует работать ногами - работай головой.
|
| | — Сэм Гэмджи |
| Вдвойне благословенна помощь, приходящая нежданно!
|
| | — Эомер |
| — Ведь это путь в безнадёжность. Я сказал бы, что это безумие, не чти я вековую мудрость Элронда.
— Так безнадёжность или безумие?
|
| | — Гэндальф, Эрестор |
| Весна и лето миновали и не вернутся уже на землю — разве что как воспоминание.
|
| | — Галадриэль |
| Фарамир: Видимо, она поистине прекрасна. Губительно прекрасна!
Сэм: Ну, насчет губительно — не знаю. Думаю, люди сами приносят в Лориэн свою беду — и, конечно, натыкаются на неё, на беду эту, раз уж она пришла туда вместе с ними. Владычицу, конечно, очень даже можно назвать опасной, хотя бы потому, что в ней столько силы, столько силы! Иной об эту силу разобьется, как корабль о скалу, иной утонет, как хоббит, если его бросить в реку. Но скалу и реку винить глупо.
|
Поражение неминуемо ждет лишь того, кто отчаялся заранее, – возразил Гэндальф. – Признать неизбежность опасного пути, когда все другие дороги отрезаны, – это и есть истинная мудрость.
Ни силы в тебе нет, ни мудрости. Однако же избран ты, а значит, придется тебе стать сильным, мудрым и доблестным.
Да, весь мир нынче меняется: вода не та, земля другая да и воздух какой-то не такой.
Жалость, говоришь? Да ведь именно жалость удержала его руку. Жалость и милосердие: без крайней нужды убивать нельзя. И за это, друг мой Фродо, была ему немалая награда. Недаром он не стал приспешником зла, недаром спасся; а все потому, что начал с жалости!
(сколько ни отнекивайся Толкин, а «хоббит» все-таки сращение двух слов: homo [лат.], «человек», + (ra)bbit [англ.], «кролик»), то за этим явно виден папа-рассказчик, вертящий в руках плюшевого зверька.
тем, кто пойдет за тобою, – тоже нечего там делать. Они пойдут потому, что не хотят с тобой разлучаться, потому, что любят тебя.
