Песок и жемчуг

Прежде чем стать редкостной жемчужиной

и украсить собой драгоценную нанизь,

она была песчинкой. 

Внедрившись в водянистую плоть

нерасторопной устрицы, 

не вовремя приоткрывшей створки, 

она разжигала болью податливое тело –

пока не получила первую порцию перламутра...

И с тех пор она только и делала, что росла,

всё глубже погружаясь в чужую суть.

За это время миллионы людей одного поколения

успели зародиться из куда более неприметных клеток,

вызреть в плоды, в муках явиться на свет,

овладеть речью, познать прямохождение,

открыть в себе разум,

чуть позже – открыть в себе животное,

чтобы на протяжении многих лет с ним бороться

и так и не победить.

Они женились, выходили замуж, 

зачинали, рожали, болели,

отпускали в смерть 

и принимали в жизнь новых мучеников.

Они начинали войны – или уходили воевать.

Их убивали, и они убивали.

Их было много, очень много.

Миллионы.

Песок человеческий.

Кто их упомнит?

А песчинка, надёжно упрятавшая свою природу,

продолжала расти.

И когда её подняли со дна моря,

и она стала открытием –

всё для неё только началось.

Теперь, то и дело скатываясь в укромную ложбинку

и впитывая тепло очередного самонадеянного тела,

она могла бы по праву гордиться статусом

фамильного жемчуга –

но даже такие примитивные чувства

ей недоступны.

У неё есть имя, бархатный футляр

и несгораемый сейф в кабинете

одного из местных временных богов.

По человеческим меркам она стара –

ей уже за сотню. 

Но разве это возраст для жемчуга,

живущего в пять раз больше?