По другую сторону любовного романа

Не знаю, зачем я это делаю. Читатель упрекнул в отсутствии информации обо мне. Только контрольный бложик показал, что эта информация по сути не нужна. Сначала сделай себе имя, а потом привлекай подробностями.....

Как я писала первый любовный роман, и в чём отличие, хоть минимальное? Я изредка давала слово мужской стороне, для пояснения их собственной моральной позиции, а та не всегда шаблонна.

-----------------------------------------------

Михаил Иванович Заречнев смирил себя до общения с этой дамой. Подобные хищницы, как Ирина Зубова, его никогда не привлекали, и это было новостью для тех, кто пытался разлучить его самого со спутницей жизни. Инна при всей своей светской внешней форме оставалась домашней и родной, могла заниматься и делами, и так же легко уходила в тень при необходимости. А вот Богдану чего -то не хватило рядом с милой женой, пошёл круги в неизвестность нарезать. Михаил Заречнев до сих пор ругал себя, что не внушил сыну некоторое отвращение к необременительным отношениям. Сам ещё с юности понимал намерения многочисленных девочек, мечтающих сделать себе жизнь за чужой счёт. А вот сыну было нормально включать наивность в самые неподходящие для этого моменты.

— Мы не виделись. К сожалению, мне нечего сказать. Ваш сын не держал меня в курсе его дел.

Вдова Матвея Зубова сегодня сама любезность, она видимо пытается не оступиться на скользкой дороге. И Заречнев-старший принял её версию, но это только начало. Другим займётся детектив и служба безопасности.

— Я верну деньги, — вдруг сказала Ирина. — Я сама не ожидала подобного.

Конечно, да. Или, конечно, нет. Михаил Заречнев чувствовал фальшь. Она пытается быть лучше, чем есть. Но сейчас ему нужно найти сына, телефон Богдана отключен или находится в чужих руках. Он не ночевал дома, не сообщил родителям о себе, не даёт надежды уже второй день. О нём переживает беременная жена.

— Я в курсе перевода. Только не понимаю, почему Богдан заплатил личными деньгами. Подожду его объяснений.

— Держите меня в курсе.

— Непременно.

Автобус оказался совсем неудачный : тесный и шумный. Есения купила билет и попросила себя успокоиться. Она почему-то решила экономить и выбрала рейсовый вместо такси, чтобы добраться до родителей, хотелось ещё раз поговорить с матерью. И оказаться в родных стенах, которые когда-то помогали.

Есения чувствовала себя странницей, но путешествующей в никуда, она заблудилась, потерялась. И казалось, что никто не выведет на свет и к людям. Вместо леса была мглистая серая нежить-пустота, которая неумолимо затягивала. Снова прошептала чуть слышно слова молитвы. В автобусе, по счастью, всем вокруг тоже не было до неё никакого дела. Дремлющие, задумавшиеся о своём люди, были похожи на манекенов, просто отмечающих жизнь в декорациях: кто-то двигается, кто-то уходит.

— Зачем от мужа ушла? — так встретила мать.

— Всё не так. Мне сейчас о другом спросить надо. Вот если бы кто на картах поворожил, не знаю, где сейчас Богдан. И думать сил больше нет.

— Снова за своё, зря в церковь посылала. Гордой с детства осталась, всё лучше людей хочешь быть, мать не слушаешь. А женщина, она должна быть с мужем или с сыном. Сына у тебя ещё нет.

Есения сильно сжала губы от обиды. Если сейчас услышит, что и мужа нет, то непременно расплачется, но мать засмотрелась на её живот и вдруг смягчилась.

— К весне родишь?

— Дай Бог. Мама, я посижу здесь немного? Что-то замёрзла с дороги. Зарину просватали?

— Нет. Ославила ты нас.

Есения опустила голову. Что за роль у неё такая? Себя берегла, на мужчин не смотрела, замуж вышла в хорошую семью, но как будто со стороны ошибок наделала. А может, и лучше, что Лекса отказался, ведь она того и добивалась, даже если младшая в сердцах проклинает её.

— Не хотела я другим досаждать, — она поднялась. — Пойду я. Живите с Богом, счастья в дом.

На крыльце захватил пронизывающий ветер. Мимо, оглядываясь, пробегала стайка ребятишек. Есения достала из сумочки и отдала цыганятам остатки конфет. А у самой на глаза набежали нежданные слёзы. Но это так, просто от ветра и ненастья. Она снова внушала себе мирный покой.

— Богдан, где же ты...

Жена вопреки