Деган.

Сняв плащ со знаком великого дома Сингай, Деган убрал его в двойное дно саквояжа, а взамен выудил старую накидку с обтрепавшимся до бахромы капюшоном. Оттуда же появилась изрядно помятая, давно потерявшую форму шляпу. Когда Деган водрузил её на голову, широкие поля повисли над лицом словно абажур. Штаны и сапоги были заляпаны грязью настолько, что в них невозможно опознать дорогую ткань и хорошую кожу.

Именно поэтому Деган не приехал в Сухо верхом. У человека, каким он явится в гостиницу, коня быть не может.

Последнему изменению подвергся саквояж. Деган снял чехол, и дорожный спутник состоятельного человека превратился в сумку, сшитую из матушкиного ковра. Притом ковёр некогда действительно лежал на полу в комнате, где матушка Дегана любила заниматься рукоделием. На ковре изображалась битва: благородные рыцари на толстозадых лошадях теснили к быстрой горной реке жалких врагов. Деган помнил, как в детстве расставлял на ковре солдатиков и устраивал яростные побоища во имя дамы сердца — мамы, которая сидела неподалёку в резном кресле и её красивые белые руки порхали над пяльцами, вышивая цветы. Сейчас на ковре, из которого сшита сумка, было сложно разобрать какой-либо рисунок и только память Дегана сохранила виды побоища, блеск на латах благородных рыцарей и страх на бледных лицах побеждённых.

...

К тому времени, как Деган вышел к гостинице, поднялся ветер. В лицо полетели пыль и мелкий мусор, на соседней улице заскрипела ставня. Придерживая на голове шляпу, Деган поднял голову и осмотрел гостиницу. Под конец дорога пошла немного в гору, из-за чего гостиница возвышалась над соседними домами, чем таки оправдывала своё название. Деган взглянул на тёмные окна верхнего этажа, за одним из которых его должен ждать Имп. Они были знакомы много лет и славно куролесили, но однажды попали в засаду. Уйти удалось, однако Импа серьёзно ранили. Деган довёз его полуживым до городишки вроде Сохо, где было не достать даже чистой воды и единственным достоинством было то, что туда ещё не долетела весть о преступлении. Если откровенно, он вообще не должен был тащить с собой напарника. Они так условились заранее — если от кого удача отвернётся, и он словит стрелу или клинок, оставить без сантиментов. В их работе важна практичность. Вот только Деган не смог бросить напарника, хотя Имп, пока был в сознании, и хрипел: «Уходи сам! Со мной покончено».

Сняв комнату в дрянной, кишащей насекомыми гостинице, Деган сам, как умел, обработал крепкой выпивкой рану, зашил и был уверен, что напарник не выкарабкается. Слишком уж долго Деган вёз-трёс его по бездорожью, слишком уж много крови Имп потерял. К целителям и магам Деган не обращался — сдадут. Вместо этого, щедро заплатив хозяину гостиницы за молчание, поехал в Онгею*. На окраине стояли два каменных изваяния, оставшиеся от первых людей: богини Вера и Надежда. Подобно многим, Деган зажёг свечу, поставил её в розетку у ног Веры, и несколько раз обошёл статуи, задрав голову и всматриваясь в вырезанные на древнем камне лики богинь. Ветра и дожди сильно повредили их, сделав неразличимыми черты. На лицах угадывались только носы да впадины глаз. Зато выделялись могучие груди, длинные ноги-столбы и раздутые животы, словно каждая богиня была беременна.

Неизвестно, услышали ли богини его мольбу, или Имп оказался слишком живуч, да только переборол напарник горячку. Только на дело с тех пор сам стал не ходок. Быстро задыхался, сворачивался улиткой вокруг застарелого шрама. Поэтому с тех пор он стал заправлять переговорами с клиентами. Сам Деган клиентов не видел, не видели и они его. Вместе с Импом они продумывали детали и ходы отступления, но работу Деган выполнял в одиночку.

...

Стоило подойти к гостинице, из конюшни, послышалось тихое ржание. Деган узнал голос лошадки Импа — умная животина признала его по шагам. Там же должна ждать и лошадь для Дегана. Мысленно послав животинкам привет, он взял саквояж подмышку так, словно у того оторвалась ручка. Неудобно, зато образ дополняет. При входе он специально стукнулся о притолоку макушкой. Охнул, поправил шляпу, пожал плечами, будто удивлялся сам себе: надо же, какой я неловкий и, наконец, вошёл.

В гостинице воняло трупами. Конкретно так воняло. Махнув головой так, что поля шляпы вскинулись и вновь опустились, Деган окинул взглядом грязный вестибюль, стойку хозяина напротив двери и длинную накрытую потёртым ковром лавку для постояльцев, жаждущих заселиться в эту клоаку. На данный момент жаждущих не было. Кроме облокотившегося на стойку небритого детины лет тридцати в засаленной тужурке, в вестибюле вообще не было ни души. Деган подумал, что скорее всего, трупную вонь издают подходившие близко к земле воды, но складывалось ощущение, будто хозяин гостиницы спрятал в подполе расчленёнными жену и её любовника.

«Да уж, Имп, умеешь ты находить душевные местечки! — уже второй раз за вечер мысленно воскликнул Деган. — Готов поспорить, кроме тебя здесь других постояльцев нет».

Тем временем, хозяин гостиницы, (а детина в тужурке наверняка он и есть), сверлил вошедшего тяжёлым взглядом.

— Чего хотел, любезный? — спросил он простуженным голосом.

Деган охнул, словно только что его увидел, неуклюжей походкой подошёл к стойке. Под ногами заскрипел песок, отрывисто скрипнула половица, точно под полом вскрикнул кто-то недобитый и недорасчленённый. Встав так, что тень от шляпы закрывала почти всё лицо, Деган задержался взглядом на правой руке хозяина. Между большим и указательным пальцами была набита татуировка: голая женщина с распущенными волосами. Когда детина соединял пальцы, она наклонялась, выпячивая зад, когда разводил — выпрямлялась. Насколько Деган знал, такие татуировки любили набивать себе каторжники. Они в шутку называли их: моя краля всегда меня ждёт.

Наверняка у этого малого была припасена дюжина разных историй об усыпанном доблестями пути из каторжников в хозяева гостиниц. Но это всё чушь для наивных девушек. С каторги отпускают стукачей и крыс, чтобы, получив свободу, они продолжали работать на охранку, докладывая о подозрительных личностях. Не зря городишка стоял на границе империи и буквально кишел приезжими-проезжими.

— Мне бы комнату, — промямлил Деган.

— Можно и комнату, — лениво растягивая слова сказал хозяин, глядя на Дегана, как на раздавленное насекомое. — Цераты есть?

Женщина на татуировке вильнула задом. Казалось, они с детиной работают в паре.

— Д-да, — Деган торопливо порылся в кармане, достал тощий мешочек с цератами, стал торопливо развязывать его, но зажатый под мышкой саквояж мешал, и мешочек выпал из рук. Монеты раскатились по полу, несколько провалились в щели между досками. Деган и хозяин одновременно проводили их взглядами: первый сокрушённо, второй с презрением и насмешкой. Не выпуская саквояж из объятий, Деган присел на корточки и стал собирать цераты быстрыми, суетливыми движениями.

Хозяин взял со стойки нож для резки бумаги и принялся чистить ногти, поглядывая на незадачливого постояльца.

Кое-как собрав монеты, Деган поднялся в полный рост, поудобнее перехватил саквояж и подошёл к стойке. Хозяин продолжал чистить ногти.

— Вот! — объявил Деган и положил перед хозяином цераты.

Детина соизволил перевести на него взгляд.

— Надолго к нам в Сухо? — лениво спросил он.

— Пока не знаю, — ответил Деган и застенчиво улыбнулся: — Папенька умер, нас с сестрёнкой с долгами оставил, а в нашем городе работу сложно найти. Только в торговлю идти, но у меня характер не подходящий...

Он отвёл свободную руку, точно показывал: посмотри сам, какой из меня торговец? Детина бросил на него косой взгляд, усмехнулся, соглашаясь: да уж, никакой. Там нужны парни ушлые и хваткие, а ты, братец, ложку до рта донести не можешь, не расплескав.

Деган подался вперёд и спросил с заискивающей улыбкой:

— Я слышал, в карьер берут вольнонаёмных? Хочу попытаться.

Хозяин вытянул губы трубочкой, будто собрался насвистеть мелодию, но вместо этого сказал:

— Что же не попытаться? Пытаться всегда нужно. Только у нас тут карьера нет, он дальше, к северу.

Деган часто закивал и поправил саквояж, который норовил упасть на пол.

— Знаю... Я как раз и ехал туда на дилижансе, но у него рессора накрылась. Тут, при подъезде к городу. Сказали, если этот не починят, следующий будет через два дня.

Поломка дилижанса была правдой, и к слову, Деган «скормил» её уже трём сторожевым патрулям. Деган умалчивал лишь о том, что рессора накрылась не сама по себе, а с его помощью.

— Поня-а-атно, — протянул хозяин гостиницы.

Теперь история незадачливого постояльца сложилась в его голове в стройную картинку. Он отложил нож и посмотрел на Дегана:

— Ты, дружище, правильно сделал, что зашёл ко мне «На вершину».

Он начал собирать со стойки цераты. При каждом движении женщина на татуировке подмахивала задом. Если хозяина будут спрашивать, кто останавливался в гостинице, он скажет, что постояльцев было двое: калека и недоумок. Заселились в разное время, калека пробыл день и выехал утром, а недоумок задержался чуть дольше. Ждал дилижанс взамен сломавшегося. Вот только если начнут искать среди пассажиров сломанного дилижанса, окажется, что такого пассажира никто не помнит.

Высыпав монеты в ящик стоявшего справа комода, хозяин достал оттуда ключ на верёвочке к которой была прицеплена бирка с номером «шесть», и положил на стойку перед Деганом.

— Комната на втором этаже. Сортир во дворе, пожрать можно в харчевне в конце улицы, — он хитро улыбнулся и добавил: — Но если в средствах не стеснён, могу предложить номер люкс с ванной.

— Настоящей?! — по-детски изумился Деган.

Хозяин со значением кивнул и указал пальцем налево.

— Там.

— И вода есть? — перейдя на благоговейный шёпот, спросил Деган.

— Три бочонка, — с такой же интонацией заверил хозяин. — Лично натаскал. Обещалась заехать дама из столицы, но видать что-то задержало в пути, — он ухмыльнулся: — Так что, подготовить?

Деган застенчиво улыбнулся:

— Что если дама приедет, а я в её ванне? Что я ей скажу?

— Потри спинку, красуля! — хозяин заржал так, что забились лошади в конюшне. — И вообще, дружище, (он перегнулся через стойку и хлопнул Дегана по плечу), в этом деле лучше поменьше слов.

И снова заржал. Деган окончательно потерялся. Не зная куда спрятать глаза, пробормотал:

— Спасибо за предложение... Но мне обычный номер.

— Дело твоё, дружище, дело твоё, — ухмыльнулся хозяин, после чего придвинул к нему книгу регистрации, чернильницу и перо.

В книге постояльцев Деган записался под именем Мартин Блюм.

После чего направился в свой номер. Поудобнее перехватив саквояж, он стал подниматься по кряхтящей и стонущей на разные голоса лестнице. Ступени угрожающе прогибались под ногами, того и гляди провалятся. Внезапно в спину, будто сквозняком, потянуло нехорошим предчувствием. Деган резко обернулся, цапнул хозяина взглядом.

— Чего? — испуганно рявкнул детина.

Деган покачал головой, вернул заискивающую улыбку, кляня себя за то, что на мгновение вышел из образа дурачины-простофили.

— Показалось, вы меня окликнули, — сказал он.

— Нет, — мрачно выдал хозяин.

Деган продолжил подъём, прислушиваясь к звукам. Его вдруг осенила мысль, что за всё время разговора с хозяином он не слышал кашля Импа. Из-за давней раны напарник постоянно кашлял: от быстрой ходьбы, холода, жары, пыли, влаги. Чуть ли не каждое его слово сопровождалось глухим «кхе-кхе», которое при малейших физических нагрузках переходило в затяжной приступ. Мало кто знал его настоящее имя, зато когда произносили Кашлюн, все понимали, о ком речь. И вот теперь Кашлюн молчал. Это означало одно из двух: либо в гостинице очень толстые стены, либо... всё плохо.

Продолжая прижимать к боку саквояж, Деган вытянул прикреплённый к запястью левой руки короткий нож с широким лезвием. На правой был закреплён такой же, но она сейчас занята саквояжем. Однако Деган одинаково хорошо работал обеими руками. Сделав вид, что поправляет саквояж, он украдкой обернулся на хозяина. Тот пристально следил за ним взглядом крысы. Оказавшись на втором этаже, Деган завернул за угол и оказался в коридоре, который освещался висящими на стенах масляными светильниками. И опять проклятая тишина, нарушаемая только скрипом половиц, собственным дыханием, да стуком сердца. Опыт и чуйка говорили: место встречи спалено и провалено! Но у Дегана оставалась надежда спасти Импа. Такая уж у него судьба — спасать напарника. Поэтому, вместо того, чтобы развернуться и бежать, он пристально осмотрел двери номеров по обе стороны коридора. За какой из них искать Импа? Деган аккуратно поставил саквояж на пол, сбросил накидку, чтобы не мешала движениям и достал ножи. Скользящей поступью двинулся по коридору, прислушиваясь к малейшему шороху за дверями. Справа по диагонали раздался приглушённый шепоток. Деган нашёл взглядом нужную дверь, скользнул к ней. Бесплотный дух и тот вёл бы себя громче, чем он сейчас.

Прошло немного времени. Деган ждал, когда те, в комнате, выглянут из своей норы. Обострённый до предела слух уловил шорох за спиной. Деган чуть повернул нож и в его гладком, как зеркало клинке увидел колебание фигур. Он с разворота метнул ножи. Двое мужчин в одежде городских стражей рухнули на пол. Тут же дверь «норы» распахнулась, в коридор выпрыгнул страж с мечом в руке. Он сделал выпад вперёд, желая насадить Дегана на остриё, но тот ушёл перекатом. Не поднимаясь, выхватил из голенища ещё один нож и метнул в стража. Клинок вошёл тому в шею по гарду. Оставался ещё один метательный нож, но Деган решил, что лучше обзавестись мечом и забрал его у мёртвого стража. Краем глаза заметил выглядывавшего из-за угла хозяина гостиницы. Его лицо было белым, щёки тряслись. Деган хотел заняться им, но тут из комнаты вывалились ещё двое стражей — один с мечом, другой с копьём.

— Вместе! — крикнул тот, который с мечом.

Деган бросился на него первый, рубанул мечом и тут же упал плашмя, уходя от удара копья. Перекатился к противоположной стене, вскочил на ноги. Стражу с мечом было уже не до него: он лежал на боку, прижимая руки к животу, из которого вывалились окровавленные кишки. Скорее, почувствовав, чем увидев движение снизу, Деган отпрыгнул в сторону. Пика копья пронзила воздух там, где он только что был. Страж выругался от досады, вновь сделал выпад, но Деган и в этот раз ушёл от удара, змеёй скользнул по земле и тут же взмахом меча отсёк стражу ногу. Мужчина рухнул на пол, тупо глядя на то, как хлынула из обрубка кровь. Несколько мгновений он не чувствовал боли, но потом она накрыла его раскалённой волной, вырвав из глотки животный вопль. Деган вытер рукавом мокрое от пота лицо — глаза жгла соль.

Больше гостиницу нельзя было назвать тихой. Под стоны и вопли раненых Деган направился вглубь коридора, распахивая пинками двери комнат. Кровь стекала с меча тонкой струйкой, рисуя на полу путь змеи.

У двери номера «четыре» воняло горелым мясом. Догадавшись, что там обнаружит, Деган ногой вышиб дверь и вошёл. В полосе упавшего из коридора света он увидел Импа: напарник был повешен на крюке за ребро. Тело покрывали многочисленные ожоги, на полу валялись вырванные зубы. Чадил, догорая, камин, на углях валялись клещи и кочерга.

Деган подошёл к напарнику, проверил биение жилки на запястье. В душе глухо плеснула боль.

— Прости, на этот раз я не успел, — тихо сказал он и, заглянув в мёртвые глаза Импа, добавил: — Обещаю, они ответят за то, что сделали с тобой. Все до единого.

Он перерезал верёвку, на которой был подвешен Имп и, подхватив холодное, истерзанное тело напарника, бережно опустил на пол. Опустившись рядом на одно колено, закрыл другу глаза.

Затем приблизился к окну, оглядел пустырь перед гостиницей: крысёныш хозяин наверняка убежал за подмогой, но пока всё было тихо. Деган отвернулся от окна и быстро осмотрел скудные вещи Импа. Замок на сундучке, в котором напарник хранил документы и деньги, был срублен, сам сундучок пуст. Денег, само собой, нигде не оказалось. Отодвинув сундучок, Деган склонился над брошенными на полу тряпками, которые недавно были одеждой Импа. Ощупал их, надеясь, что напарнику удалось оставить для него какое-нибудь послание. Ничего.

Он с досадой обернулся на Импа и замер: на бедре напарника был кровью начертан знак — петля разорванная молнией. Они специально придумали систему знаков, с помощью которых могли дать друг другу полезную информацию. Разорванная молнией петля означала: нас подставили.

Деган представил, как во время пыток Имп окунул палец в собственную кровь и, стараясь не привлекать внимание пытошников, нарисовал у себя на бедре знак.

— Мрази! — процедил Деган сквозь зубы.

Накрыв друга его плащом, бросил на него прощальный взгляд и произнёс:

— Спи с миром, друг. Теперь это моя личная война.

Он вышел в коридор. Здесь стало темнее: светильники на стенах догорали. Некому было подлить в них масла, и они перемигивались огнями, точно сообщники, передающие друг другу коды. По залитому кровью полу уползал страж без ноги. Ему удалось кое-как перевязать тряпкой культю и теперь он полз, опираясь на руки и вторую ногу.

Услышав шаги Дегана, он обернулся. Перепачканное в крови лицо исказила судорога страха. Раненый прибавил ходу, стараясь скорее добраться до лестницы — как будто это могло его спасти. Но он уже не думал, его гнал дикий древний страх смерти. Добравшись до лестницы, он посмотрел вниз, вновь обернулся на Дегана. Потом оттолкнулся, будто перед прыжком в воду, и покатился вниз. Прежде чем спуститься следом, Деган осмотрел коридор и убитых стражей. Но видел вместо них только Импа и его истерзанное пытками тело.

С улицы раздались крики. Деган выругался и, зайдя в одну из комнат, посмотрел в окно. Так и есть: крысёныш-хозяин привёл подмогу. По двору бегало не меньше двадцати городских стражей с факелами. Один из них открыл конюшню и выпустил лошадей. До Дегана донеслись крики:

— Выкуривай его!

На старую, крытую соломой крышу полетели огненные стрелы. Хозяин гостиницы перебегал от одного стража к другому, хватал их за руки и просил пощадить дом, пока один из стражей не приложил ему железной перчаткой в лицо. Хозяин упал навзничь, прижав руку к разбитому носу.

— Окружай дом! — кричали на улице.

— Не дадим ему уйти!

— Брать живым! Сами слышали: за живого больше дадут.

Деган вышел в коридор, спустился по лестнице. Сверху потянуло дымом, огонь переметнулся с крыши на старые, пересохшие балки второго этажа.

Одноногий стражник лежал на полу, оглушённый падением, глаза были закрыты. Жгут на ноге ослаб, из культи вновь обильно текла кровь. Деган присел рядом с ним на корточки, похлопал по щекам. Мужчина открыл глаза, лицо перекосило от страха. Он дернулся, порываясь встать, но Деган придавил его к полу.

— Кто отдал приказ убить меня? — спросил он.

— Я не знаю... — простонал страж. В его глазах корчился страх, — Отпусти меня! Я всего лишь городской стражник... Куда начальство отправит, туда иду... то скажут, то и делаю... У меня сын вчера родился...

— Поздравляю, — сухо улыбнулся Деган. — Как зовут твоего начальника?

Страж облизнул сухие губы. От потери крови его лицо стало напоминать по цвету тесто, под глазами почернело. Вниз по лестнице растекался дым. Он заполнял комнату, першил в горле, выедал глаза.

— Прости, не расслышал, что ты сказал? — произнёс Деган.

Стражник закатил глаза, теряя сознание. Кровь покидала его, и с каждым мгновением ему становилось хуже. Деган видел, что смерть уже коснулась губами его лба. Деган схватил его за плечи, приподнял и встряхнул. Голова стражника мотнулась из стороны в сторону, но ненадолго он вернулся в сознание.

— Назови имя, и я помогу тебе, — сказал Деган.

— Дункан Монтего, — прохрипел стражник.

Деган отпустил его, и стражник гулко стукнулся об пол.

— Ты... обещал... помочь, — прошептал стражник, переводя взгляд с Дегана на пылающую лестницу и вновь на Дегана.

— Смерть в огне страшна, — ответил тот и ударил стражника ножом в правый бок.

Стражник вздрогнул всем телом и испустил дух. Наверху уже вовсю бушевал огонь. Пыхало жаром, едкий дым не давал дышать. С грохотом обвалился потолок, погребая под собой мёртвого стражника. Деган успел отбежать в сторону — но теперь проход к двери был перекрыт. Впрочем, выходить через дверь — наверняка нарваться на стражников. В окно, разорвав натянутый на раму бычий пузырь, залетела стрела. Чиркнув Дегана по щеке, она исчезла в пламени.

На улице тут же завопили:

— Я же сказал не стрелять, идиоты! За живого больше дадут.

Деган криво усмехнулся.

— Это вам ещё попотеть придётся, — сказал он.

Мимо, вытянув шею и выкатив дикие глаза промчалась лошадь Импа.

— Пока, лошадка, — шепнул Деган и надсадно закашлял от едкого дыма.

На фоне неба были видны мечущиеся по двору люди. Кажется они подначивали друг друга, кому заходить в горящий дом и ловить Дегана. В конце концов, желавшие получить награду за его голову сошлись на том, что он сам вылезет — всяко лучше, чем сгореть заживо.

— Караульте окна! — кричал всё тот же начальственный голос.

— Обложили как крысу! — процедил Деган сквозь зубы и замотал рот и нос плащом

Однако нужно было что-то делать, иначе правда выкурят. Умирать в этой паршивой гостинице в его планы не входило. Он огляделся вокруг, ища пути отхода — лестница пылала вовсю, с потолка сыпался огненный дождь. Единственный путь — через окно, но там его сразу же возьмут тёпленьким-опалённеньким.

И тут Деган вспомнил про номер люкс с ванной и тремя бочонками воды — если только хозяин про них не наврал. Стоило проверить. Деган бросился в жилую часть. Сюда огонь ещё не добрался, хотя всё было в дыму. Первый номер оказался однозначно не люкс, следующий тоже. В тот момент, когда Деган решил, что хозяин сволочно пошутил, за дверью очередного номера обнаружилась она: большая и глубокая ванна на высоких ножках стояла посреди комнаты, под ней был разложен очаг для нагрева воды. Слева у стены стояли бочонки, полные воды. Все три в половину человеческого роста. И ничего, что вода покрылась зеленоватой плёнкой и воняла, для Дегана она сейчас была самой желанной. Не теряя времени, он наполнил ванну до краёв и залил пол вокруг. Затем лёг в ванну как был, в одежде и сапогах, и сжал в руке меч.

Осталось ждать и надеяться на алчность охотившихся на него. Позволят ли они добыче тупо сгореть или придут «спасать»?

Прошло немного времени, прежде чем огонь перекинулся на эту часть дома. Пламя гудело вокруг, словно разъярённый зверь. С треском обвалился потолок в правой части комнаты, во все стороны полетели искры. Деган задержал дыхание и погрузился с головой в воду.

«Ну же ребята, когда вы за мной придёте? — подумал он. — Пора понять своими крохотными мозгами, что я не выйду. Вы же не допустите, чтобы ваши теталы превратились в кусок обугленного мяса?»

Неожиданно над ванной навис человек с замотанным шарфом лицом. Он появился из дыма, как призрак. Увидев Дегана, человек обернулся и что-то крикнул спутникам — под водой не было слышно что. Да и неважно.

Будто водяной демон Деган поднялся в полный рост и разрубил человека мечом. Затем перемахнул через бортик, осмотрелся. Ещё двое застыли в изумлении. Деган бросился на них, кружась по мокрому полу и моля Хрома* лишь об одном — не упасть! Сегодня Хром его берёг. Да и огонь с дымом были на его стороне. Деган быстро расправился с «охотниками». Дом начал рушиться. Решившиеся вломиться внутрь за наживой, испуганно закричали и словно крысы метнулись обратно к окнам, но перед ними встала стена огня. Двое вспыхнули как факелы, дом наполнился истошными воплями.

Деган пробежал мимо них сквозь стену огня. Огонь шипел на его мокрой одежде, пытался добраться до глаз. Вот и спасительное окно. Вместе в пламенем Деган выпрыгнул наружу, покатился по траве, сбивая с одежды огонь. Нужно поскорее потеряться в общем хаосе. Все бегали, размахивали руками, кричали. Выделялся голос хозяина гостиницы, который вопрошал у небес, кто покроет его убытки. Небеса безмолвствовали.

Кто-то подбежал к Дегану. Он успел заметить перекошенное от ярости лицо и пожар отражённый на клинке меча. Деган откатился в сторону, и меч стражника вошёл в землю. Деган прыжком поднялся на ноги, бросился на стражника, ударил ножом. Послышался короткий вскрик, и стражник упал на землю. Вытерев нож о штанину, Деган быстро осмотрелся по сторонам. Но больше в суматохе никто его не заметил, а если и заметил, то принял за своего.

Неподалёку раздалось ржание лошади Импа. Умная животинка вернулась и ждала Дегана. Полуослеплённый и покрытый ожогами, Деган пошатываясь, пошёл на звук её храпанья. Вот и лошадь. Деган запустил пальцы в густую гриву, сморщился от боли в опалённых ладонях.

— Спасибо, девочка, — шепнул он.

Вскочил в седло и, пригнувшись к шее животного, погнал прочь от этого места. Он знал, кому нанесёт визит в первую очередь.