Перемены такие перемены.

За полгода до описываемых событий. Империя Дирош. Город Сухо.

Ноа стянул с себя влажную от пота простынь и тяжело поднялся с кровати. Его одновременно знобило от холода и не хватало воздуха. Дом заполняла тишина, какая бывает только по ночам, когда все спят; комната залита фиолетовым светом Угрюма, сквозь открытое окно врывался холодный сырой ветер.

Обхватив себя за плечи и крупно дрожа, Ноа подошёл к окну. На фоне сияющего фиолетовым неба, чернело корявое старое дерево. Когда Ноа был ещё мальчишкой, дерево уже было старым и корявым. На нём росли тёмно-красные, плотные, кожистые листья, напоминающие чувственные губы. Угрюмое и грозное, дерево росло перед домом точно суровый страж. Птицы не вили на его ветках гнёзда, а в дуплах не селились звери. При восходе Живуна листья раскрывались, точно рты и жадно пили свет.

Будучи ребёнком, Ноа просил отца срубить дерево, которое приводило его в испуг и трепет одним своим видом. Но отец отвечал, что семя этого дерева когда-то привёз в Дирош основатель их рода. Оно росло на землях, названия которых уже стёрлись из памяти. Может и сами те земли давно смыты волнами времени, и только это дерево жадно ловит свет своими листьями и гонит по стволу соки жизни. Сквозь время, смерти вопреки.

Ноа захлопнул внутренние створки окна, и в комнате сразу стало темно. Натыкаясь на мебель, Ноа подошёл к шкафу, открыл его и порылся в нижнем ящике, где должен лежать камень-светляк. Вот и он: гладкий, круглый. Ноа сжал его в руке, подождал, как камень напитается теплом его тела и начнёт светиться.

Сквозь пальцы полилось слабое желтоватое свечение. Осветив полки шкафа, Ноа достал с верхней сухую ночную сорочку и торопливо переоделся. От прикосновения к телу сухой ткани дрожь унялась. Положив светляк возле кровати, Ноа скинул на пол влажную простыню, перевернул подушку на другую сторону и снова лёг. В последнюю десятицу* ночи стали его проклятием. Сон обходил стороной, в лучшем случае Ноа проваливался в тупое мрачное беспамятство, наполненное шорохом, скрежетом и скрипами. Он выбирался оттуда совершенно разбитый, покрытый липким потом.

- Я должен уснуть, - сказал себе Ноа и плотно закрыл глаза.

Медленно, точно капли густой смолы, потекло время.

"Я очень хочу спать, сейчас я усну", - мысленно приказал себе Ноа.

Что-то будто толкнуло его в бок. Открыв глаза, он уставился в темноту.

"Светляк потух, - подумал Ноа и затем: - Кажется, я всё-таки уснул".

За дверью раздался шорох, точно множество зверьков заскребли в неё крохотными лапами. Ноа сел, глядя в сторону двери расширенными глазами. Шорох повторился. Ноа почувствовал себя не взрослым мужчиной, а маленьким мальчиком, пробудившимся посреди ночи и охваченным ужасом.

- Мама, ты? - робко позвал он.

За дверью раздался приглушённый девичий смех, по дощатому полу глухо застучали капли воды.

Неужели приехала сестра с детьми? Ночью?!

Он вновь прислушался к звукам дома, однако не услышал тех, которые обычно сопровождают приезд гостей. Не было гомона голосов и топота ног, не хлопали двери, не скрипели половицы. Дом по-прежнему был погружён в сон, только за дверью комнаты кто-то возился и приглушённо хихикал.

Ноа опустил руку с кровати и пошарил по полу в поисках камня-светляка. Его не оказалось. Что за шутки? Накатила злость. Пора положить конец странностям!

Ноа встал с кровати, подошёл к окну и распахнул ставни. Комнату сразу залил свет Угрюма. Мужчина оглядел пол: где же светляк? Закатился под кровать? В дверь снова поскреблись.

- Ну всё, с меня хватит, - проворчал Ноа и рывком распахнул дверь комнаты. У стены напротив стояла Барбра**. Её глаза были закрыты, ноги босы, мокрая одежда облепила худенькое тело, с подола на пол капала вода. Падающий из окна свет Угрюма окутывал девочку фиолетовым сиянием.

- Барбра? - придушенно прошептал Ноа.

Девочка развела руки, точно хотела кого-то поймать, и пошла прямо на него. Глаза были по-прежнему закрыты, длинные волосы мокрыми прядями падали на лицо, из полуоткрытого рта свисали водоросли. Ноа в ужасе отступил в комнату. Боясь отвести глаза от Барбры, сделал несколько шагов назад, запутался в брошенной на пол простыне и упал навзничь. Девочка приблизилась к нему и тоже опустилась на пол. Её посиневшее опухшее лицо оказалось так близко от Ноа, что он видел его в мельчайших подробностях. Оно было страшно. Ноа понимал, что нужно оттолкнуть девочку, вырваться из комнаты и бежать, но оказался скован неподвижностью. Слепо водя рукой по воздуху, Барбра наткнулась на его плечо.

На лице девочки появилась сосредоточенность. Ледяные пальцы дотронулись до шеи Ноа, поднялись выше, коснулись щеки.

- Ничего не вижу, - сказала она глухим, не детским голосом.

Растопырив пальцы, словно хотела загрести побольше, она впилась ими в лицо Ноа. Дико заорав, он пополз назад, опираясь на руки и ноги. Сам не помня как, оказался у окна, вывалился наружу и погрузился во что-то мягкое, ароматно пахнущее смолой. Ноа попытался пошевелиться, но руки оказались будто привязаны к туловищу, а ноги - друг к другу. Хотел повернуть голову, однако она тоже была захвачена в невидимые тиски. Он не мог пошевелить и пальцем. Внезапно Ноа осознал, что не дышит в том смысле, в каком привык, не делает вдохов и выдохов! И, в то же время, не задыхается. Ноа охватила паника. Он в отчаянии напряг мускулы, желая ослабить путы, но его вновь ждало потрясение: мускулы не напрягались. Все ощущения Ноа были новыми, прежде неведанными, он не мог дать им названия.

Неожиданно большая и неумолимая сила начала проталкивать его вперёд. Ноа ничего не мог с этим поделать. По-прежнему лишённый возможности пошевелиться, он медленно продвигался сквозь мягкую тьму. Ноа не представлял, сколько прошло времени, но по его прикидкам немало. Путь оказался очень длинным, к тому же он часто и надолго замирал в неподвижности.

Но вот настал момент, когда он пробил впереди ломкую преграду, и его захлестнул поток тёплого света. Ноа видел его не глазами, глаз у него теперь не было - а всем своим существом. Ноа раскрыл себя навстречу свету и почувствовал, как тот проникает внутрь, наполняя всё его существо жизнью.

Далеко внизу темнела земля, а чуть дальше Ноа увидел свой дом. С высоты он казался маленьким и будто игрушечным. Возле дома, словно букашки, копошились люди. Они показались Ноа очень знакомыми, но, когда он напряг память, то не сумел вспомнить их имена. Кажется давно, до того, как он проделал долгий путь сквозь материнскую утробу дерева, эти люди были ему близки. Кого-то из них он назвал сестрой, кого-то братом.

Теперь у Ноа появилась другая семья. Рядом с ним на ветру покачивались листья - такие же, как он, тёмно-красные, кожистые, похожие на приокрытые губы.

____

*Десятица - неделя из 10дней.

** Барбра - дочь мельника Колда. Упоминалась в первой книге. Была задушена и сброшена в реку, Ноа занимался расследованием ее убийства.