К флэшмобу об анекдотах

Присоединюсь к флэшмобу об анекдотах в своих текстах. Есть у меня такое, есть. Правда, анекдот я несколько перелицевал под сеттинг, сменив и персонажей, и место действия. И еще один момент: говорят, в оригинале этот анекдот еврейский, а значит, там еще и задумаешься: анекдот это таки или самая настоящая притча?

В общем, вот:

С кухни Орли вернулась с кружкой дымящегося отвара в руке. Народа в Робиновой комнате к этому времени прибавилось: возле двери стоял сам хозяин заезжего дома. Робин выглядел получше: он по-прежнему оставался в кровати, но теперь уже не лежал беспомощно, а сидел, закутавшись в плед прямо поверх рясы, и что-то неторопливо рассказывал.

При виде Орли Робин оживился. Подмигнул ей:

— Эй, красавица, ты что куксишься? По́лно уже! Радоваться надо, плясать, песни петь!

Тут Орли и опростоволосилась. Ей бы сейчас кружку Робину подать заботливо и улыбнуться ласково — а она всё те слова Гвен в голове вертела, никак не могла от них отрешиться. Вот и поступила Орли совсем глупо: кружку на стол поставила да и выболтала некстати:

— Ох, Робин! Грешница я, выходит, великая. Я же наврала столько и про святого Патрика, и про святого Давида, и про святого Шоршу! Меня теперь ни они, ни Господь нипочем не простят!

А тот внимательно посмотрел на нее — и вдруг фыркнул.

— Скажешь тоже — великая грешница! Вот послушай-ка... Уж коль скоро я сейчас в этой святой рясе, — тут Робин простер к Орли руку в широченном черном рукаве, — так и быть, расскажу я тебе одну притчу, как и подобает служителю Господню.

Орли растерянно кивнула, вздохнула.

— Так вот, — Робин подмигнул ей, улыбнулся. — жил в далекой стороне один очень набожный человек. Кажется, Туми его звали — ну, Томос, значит. А места там были еще те: долина реки, заливные луга — летом для скота рай, да только люди — не коровы, а лето — не круглый год. И вот как-то раз по весне река сильно разлилась...

Орли снова кивнула: что такое разливы Ли, в Иннишкарре все хорошо знали, о некоторых особенно разрушительных половодьях вспоминали годами.

— Стала река заливать деревню, — продолжил Робин. — Да еще и разошлась не на шутку: того и гляди затопит совсем. Все, понятное дело, кинулись спасать самое дорогое: кто родню, кто пожитки, а кто себя любимого. И только Туми этот сидит дома и знай себе молится.

— Молится? — недоверчиво переспросила удивленная Орли. — И больше совсем ничего не делает?

— Ну да, — ухмыльнулся Робин. — Один добрый фермер мимо на лодке проплывал — увидел бедолагу, не утерпел, крикнул ему:

— Забирайся ко мне в лодку, Туми: потонешь!

— А Туми ему и отвечает: «Меня святой Давид спасет», — да так в доме и остался. Потом второй фермер мимо проплыл — тоже Туми к себе позвал, потом и третий. А Туми в ответ лишь одно талдычет: «Меня святой Давид спасет», — тут Робин кашлянул и надолго замолчал.

— Ну и? — не утерпев, встрял хозяин.

— Ну и утонул Туми, — скорбно ответил Робин.

Орли разочарованного вздохнула: так увлекательно история начиналась и так предсказуемо закончилась!

А Робин вдруг подмигнул ей да и продолжил рассказ:

— Только это еще не всё — не надейся, красавица! Он еще и на том свете с самим святым Давидом ругаться вздумал!

— Это как? — ошеломленно переспросила совсем сбитая с толку Орли.

— А вот так, — Робин хитро ухмыльнулся. — Явился к нему, руки в бока упер, да и говорит: я тебе молился-молился, так что же ты меня не спас, Дави?

— А тот? — Орли всплеснула руками, ахнула.

Робин посмотрел на нее, хохотнул, кашлянул — и наконец завершил рассказ:

— А тот на него посмотрел, плечами пожал, да и говорит: «Ну и болван же ты, Туми! Я тебе три лодки одну за другой присылал, а ты ото всех отказался!»

Воцарилась тишина. Некоторое время слушатели ошарашенно молчали. А потом вдруг хозяин покатился со смеху — и не он один. Не удержавшись, звонко расхохоталась Гвен. Прыснула в кулачок Санни. Смущенно хихикнула Этнин. Даже старая Катлин — и та заулыбалась. И только маленький сакс, должно быть, не понявший ни слова, недоуменно смотрел то на Робина, то на Гвен и хмурился.

А Робин перевел дух, глянул на Орли и вдруг назидательно произнес:

— А я притчу эту вот к чему рассказал. Мне ее, между прочим, в свое время сама леди Хранительница поведала — а она просто так словами не бросается. Так вот, красавица! Ты как раз такой лодочницей и побывала — самими святыми Патриком, Давидом и Шором присланной невинным людям во спасение.

И, хитро посмотрев на растерянно хлопающую глазами Орли, он закончил:

— И вообще, подожди до ночи: может, они тебе и правда во сне явятся да еще и похвалят!