Отзыв на статью "Битва в пути"

Отзыв на статью "Битва в пути"

https://author.today/work/257437

Философская статья Андрея Столярова "Битва в пути" посвящена определению, что представляют из себя национальные характеры, какие условия способствуют их формированию и чем именно отличается от других русский национальный характер. Для подкрепления своей позиции автор обильно цитирует различные литературные труды.

Начинается статья с довольно уничижительных анекдотов, придуманных самими русскими, где они сравниваются с представителями других народов. Можно отнести их проявление к национальной самокритичности, можно - к тому мазохизму, при котором унижение паче гордости, но последний вариант автор в качестве русского национального архетипа не рассматривает. В результате получается загадка, которую дальнейшие рассуждения автора если и позволяют разгадать, то только частично.

Затем автор переходит к научным определениям понятия национального характера, к которым ни у кого претензий нет, пока дело не доходит до формулирования конкретного национального канона, где начинается полнейший разнобой. Анализировать причины оного автор не берется, но на конкретных бытовых примерах убедительно показывает, что различные национальные характеры все же существуют. Тут поминаются немцы (наиболее развернуто и с привлечением литературных источников), англичане, французы, итальянцы, испанцы, китайцы и японцы.

Автор рассуждает, что такое национальная идентичность, вырастающая из коллективного сознания, как происходит идентификация внутри сообщества по позитивным осям (для своих) и негативным (для чужаков), и как в результате происходит окарикатуривание образа чужих, помогающее поддерживать свое национальное самосознание.

Далее автор задается вопросом, что именно определяет формирование тех или иных национальных черт, разбирая при этом доводы конкурирующих научных школ. Так, эссенциализм полагает этнос изначальной сущностью, обладающей неизменными признаками и связанной родством по крови. Конструктивизм, напротив, рассматривает этнос как социальный продукт, создаваемый усилиями властных и культурных элит. Но самому автору явно ближе социобиологическое направление, согласно которому биологическая основа этничности задается природной средой, но трансформируется и фиксируется культурой. В подтверждение этого тезиса автор приводит мнения Гиппократа, Аристотеля, Полибия, Монтескье и Гердера, а также массу собственных наблюдений.

Автор, в частности, выдвигает гипотезу о зависимости социального устройства от климатических условий и связанного с оными объема получаемого прибавочного продукта. Так в плодородных землях тропического пояса (Египет и т. д.) эффективность сельскохозяйственного производства позволяла содержать мощный бюрократический аппарат (азиатский способ производства по Марксу), на менее плодородных европейских землях прибавочного продукта на это уже не хватало, только на отдельных феодалов, что и породило феодализм, в еще более суровых условиях Восточной Европы выживать удавалось только в рамках общинных коммун, ну а в экстремальных условиях пустынь или Заполярья все ресурсы уходили на поддержание существования, что фактически останавливало развитие. Тут можно возразить, что в том же Египте в периоды Древнего и Среднего царств централизованное правление не раз сменялось реальной феодальной раздробленностью, которая оказывалась эффективнее в плане хозяйствования, но не в плане отражения внешней агрессии, так что феодализм всякий раз оборачивался смутой, после чего опять возрождалось централизованное государство с мощным бюрократическим аппаратом. Замечу также, что те тропические территории, где обеспечивать себя пропитанием удавалось вообще без серьезных трудовых затрат, так и не озаботились созданием хоть каких-либо государственных структур, Океания тому блестящий пример.

Автор также подмечает различное отношение к труду у разных народов в зависимости от условий их проживания, что даже отражается в их религиозных воззрениях. Так, у народов Средиземноморья физический труд никогда не был в почете, зато есть культ ничегонеделания, отраженный в сиесте. Эти моральные установки лучше всего отражает католицизм. У более северных европейских народов повседневный труд, напротив, стал настоящим культом, что отразилось в принятых там протестантских учениях.

Ну да, во что только ни трансформировалось христианство! Стоит напомнить, что это учение возникло в период объединения Средиземноморья под властью Рима и в трактовке апостола Павла отразило весь космополитизм этой империи. Собственно, только принятие христианства в качестве государственной религии и позволило продлить жизнь этого государственного образования, в крайней мере его восточной части. И да, труд там не почитался ни всеобщей обязанностью, ни благом. Идеалом провозглашались птицы небесные, которые не сеют, не жнут, но в житницы собирают. Католицизм при всех своих патриархальных заморочках сохранил и изначальный космополитизм учения, и прокламируемых им отказ от материальных благ. Протестантизм, создавший идеологическую основу для утверждения капитализма, напротив, освятил процесс труда, а богатство провозгласил знаком Божьего благоволения. Космополитизм при этом в какой-то степени сохранился как полезный для создания глобального рынка. В иную сторону мутировало православие, где почитался аскетизм, нищенство и юродство, но при этом возникла симфония между церковными и светскими властями, первые стали откровенно обслуживать интересы вторых, постоянно путали Божье и кесарево и в итоге разорвали единую Церковь на кучу национальных поместных церквей, и этот процесс продолжается до сих пор.

На формировании архетипических черт русского этноса, безусловно, сказались природный ландшафт и суровые климатические условия, когда процесс вегетации занимает всего пять месяцев в году, и именно этому автор посвящает большую часть своей статьи.

Ситуация, когда сельскохозяйственные работы занимают всего пять месяцев и в это время приходится трудиться на износ, а остальные семь месяцев особо себя не утруждать и жить за счет сделанных запасов, привела к тому, что для русских трудовой процесс стал геройством, а не повседневной привычкой. Это сформировало героический тип сознания, то есть русский человек всегда готов отдать жизнь ради великого дела, но всячески уклоняется от скучной обязанности по поддержанию повседневного быта. В подтверждение этого тезиса автор приводит много доводов, включая обширные цитаты из Троцкого, Гоголя, Николая Островского, А. Н. и А. К. Толстых. Героический архетип там откровенно оборачивается архетипом лени и разгильдяйства.

Впрочем, на мой взгляд, куда убийственнее эту особенность припечатал Тимур Шаов в своей песне "Частушки-пофигушки":

"И нет от этого лекарства,

 И давно идет молва,

 Что в нашем царстве-государстве

 Пофигень растет трава.

 Пофигень трава растет,

 Эманацию дает.

 Кто эманацию ту вдыхал,

 Тот и пофигистом стал!"

Но всеобщий пофигизм это еще полбеды, хуже, что у русских развилась антиномичность, то есть склонность к крайним, диаметрально противоположным формам существования, присутствующим одновременно. В обоснование этого автор обильно цитирует Бердяева, который утверждает, что Россия стала самым бюрократической страной в мире, придавливающей личность своими непосильными требованиями, и при этом русский народ - самый аполитический в мире и ему присущ дух анархизма. Власть для него всегда кажется чем-то пришедшим извне. То же самое происходит и с национальным сознанием. Русскому народу чужд агрессивный национализм, русская интеллигенция всегда относилась к национализму с отвращением, но при этом Россия и самая националистическая страна в мире, национализировавшая даже вселенскую церковь Христову, "почитающая себя единственной призванной и отвергающая всю Европу, как гниль и исчадие дьявола, обреченное на гибель". Давно было сказано, но как актуально!

Из-за склонности к крайностям в России плохо приживается средний класс, а обустроенное бытие вызывает состояние черной тоски, провоцирующей на самые неожиданные поступки. Тут автор очень наглядно и убедительно противопоставляет мироощущение русских и западных людей:

"Когда западному человеку плохо? Когда все вокруг плохо: не обустроено, не налажено, не расчерчено, непонятно, как жить. Вырванный из быта, западный человек ощущает себя вырванным из бытия. Для него это одно и то же. А когда плохо русскому человеку? Когда все вокруг хорошо: расчерчено, налажено, обустроено, как жить - абсолютно понятно. И только непонятно - зачем? Когда в этой жизни нет места для героического свершения. Не к чему приложить силы. Фактически - не для чего жить."

Подводя итог, автор делает вывод, что главное качество русского национального характера - это бытийный максимализм. Русским лучше всего даются бытийные "революции" - грандиозные преобразования и яркие прорывы. Вот только лучшие качества русского этноса сейчас не востребованы, что грозит развитием всевозможных комплексов и массовыми психическими отклонениями. Автор задается вопросом, какая великая цель могла бы пробудить русскую нацию, строит на этот счет предположения, но решительного ответа так и не дает.

В своей статье автор ставит важные мировоззренческие вопросы, так что ее можно рекомендовать для прочтения всем думающим людям.