Про некоторые проявления ретрофутуризма

Лично мне научная фантастика периода "золотого века", помимо прекрасной мечтательности, достаточно позитивного взгляда на будущее, устремлённости в космос, гуманизма, и какой-то доброй наивности, нравится ещё и духом ретрофутуризма. То бишь будущего, которого так и не случилось. 

Ну, звездолёты с перфокартами, ламповые роботы, ламповые компьютеры, радиотелефоны, магнитные ленты, или, например, те же дисковые телефоны, стрелочные шкалы, бумажные ленты с распечатками, или кинескопы, дожившие до 21-22 века - вот это всё. В общем, все эти милые побрякушки, которые из 1940-60 годов представлялись вполне реалистичными. 

Но тут намедни мне попался в аудиоверсии доселе неизвестный рассказ "Неслух" Генри Пайпера. Вроде как 1962 года издания. И вот тут я прямо совсем умилился. )

Постараюсь сильно не спойлерить. Дело там заключается в том, что группа разведчиков-исследователей с Земли высаживается на планете земного типа с разумными аборигенами на стадии цивилизации примерно Бронзового века. Задача землян состоит в том, чтобы наладить с ними контакт и оценить возможности колонизации. 

В процессе знакомства оказывается, что язык аборигенов довольно специфичен. И для его подробного изучения делаются аудиозаписи, которые потом анализируются по амплитудно-частотным характеристикам. И тут самое забавное для современного человека - именно в описании этого процесса. 

— Итак, я остановлюсь на предположении, что издаваемые ими звуки есть осмысленная речь, — подытожила Лилиан. — До сих пор я пыталась провести их фонетический анализ. Теперь же я проанализирую структуру звуковых волн. Неважно, как преобразует звуки нервная система — через воздух они в любом случае проходят в форме звуковых волн. Для начала я приму, что и лорд-мэр, и его приспешники, показывая на себя, хотели выразить одно и то же, и попробую выяснить, имеют ли все четыре слова общие характеристики.

Лилиан воспользовалась визуализирующим анализатором. Прибор через систему фильтров разбивал звуки на частотные группы, транслировал их в цвета от тускло-красного до фиолетового на границе с белым, фотографировал цветовую структуру на скоростную кинопленку, автоматически ее проявлял, печатал с негатива позитивную копию и проецировал с замедленной скоростью на экран. Когда Лилиан нажала кнопку, записанный голос произнес: «фвонк». Секунду спустя на экран спроецировались вертикальные линии различной длины и цвета.

— Запомни эти зеленые линии, — сказала она. — А теперь смотри.

Она нажала другую кнопку, подхватила выползшую из щели фотографию и прикрепила ее рядом с экраном. Затем взяла микрофон и произнесла в него «фвонк». На слух слово прозвучало очень похоже, но на экране заплясали линии с совершенной иной структурой — на месте зеленых оказались бледно-голубые. Лилиан продемонстрировала и три других туземных голоса, произносящих предположительно слово «я». Одно было по большей части синим, в других примешано немало желтого и оранжевого, но у всех трех имелся зеленый всплеск.

— Похоже, это и есть информация, — предположил Марк. — А остальное просто шум.

— А может, один из них говорит: «Это я, Мумбо Юмбо, сын Мумбо Джумбо», а другой — «Это я, крепкий парень, побью любого в деревне»?

— И все это в одном слове? — не поверил Марк, потом пожал плечами. Откуда ему было знать, сколько информации туземцы могут втиснуть в одно слово? Он взял микрофон и произнес: «фвонк». Анализатор выдал структуру сказанного им слова — чуть более насыщенную по цвету и с более длинными линиями, чем у Лилиан, но почти совпадающую с ее структурой, зато совершенно не похожую на структуру любого из свантов.

Поодиночке, по двое и трое стали собираться остальные. Они вглядывались в танец цветных линий на экране, отображающий четыре свантских слова, возможно, означающих «я». Все по очереди пытались их воспроизвести. Лучше всех получилось у Луиса Гофредо и Вилли Чалленмахера. Беннет Фэйон продолжал настаивать, что у свантов нормальный и понятный — для других свантов — язык. Анна начала понемногу сомневаться в гипотезе Дорвера и признала, что есть разница между звуком на уровне события, то есть проносящейся в воздухе звуковой волной, и звуком на уровне объекта, то есть его восприятием нервной системой. Скорее всего, разгадка таилась именно здесь: слуховое восприятие туземцев устроено именно так, что для них «фвонк», «пвинк», «твилт» и «круш» слышатся одинаково.

— Беннет надеется, что разразится война или эпидемия и у него появится парочка трупов для вскрытия.

— И он обнаружит, что их «уши» очень сложные. Я распознала в записях звуки, которые возникают при постукивании, трении и звоне натянутой струны, плюс обычные шипящие и жужжащие звуки. Изготовить вокодер для воспроизведения такой речи станет еще той проблемкой. Каким оборудованием ты пользуешься?

— Так вот почему мамаша настолько ловко общается на языке жестов — она с ним так разговаривала всю жизнь. — Тут Лилиан вспомнила, что хотела показать Марку, и протянула ему папку. — Помнишь, как работал мой анализатор? Так вот, здесь схема того, что намерена сделать Айиша. Звуки будут разбиваться на фрагменты по частоте, но не фотографироваться и проецироваться, а направляться на другие анализаторы — по каждому на свой диапазон частот — и проецироваться на отдельный экран. Их будет сорок, по одному на частотную полосу шириной в сто герц, от нуля до четырех тысяч. Это звуковой диапазон речи свантов.

Такая вот милота. )

В общем, для любого, кто хоть минимально знаком с современными аудиоредакторами (не говоря уже про всякую специализированную аппаратуру, которая, так или иначе, также упирается в софт), читать про всё это дело довольно забавно, кмк.

Пять тонн оборудования, специальная звукоизолированная комната (блин, вот зачем, кстати, если ты там тупо слушаешь и анализируешь полевые записи, а не записываешь "Белый альбом" Битлов?), жёсткие танцы с бубном вокруг аппаратуры - и всё ради того, что сейчас даже без осциллографа, студийного микрофона, СМС, и регистрации можно было бы сделать почти что на коленке, и за несколько минут. 

Эх, вот она - романтика Фронтира! ) Помним, любим, скорбим...