Флэшмоб "Семейная жизнь"

С удовольствием присоединяюсь к флэшмобу, запущенному Я.Эм.

Семейной истории я касалась лишь однажды - в романе -фанфике Патология.

Синьор Каридди был изрядно раздражен, хоть и держал себя в руках. По привычке он проснулся очень рано, быстро привел себя в порядок. Хотелось быстрее убраться отсюда, покончить с этим щекотливым делом – женитьбой. Но не тут то было: Церель явно не был гнездом жаворонков. Вскоре Тано убедился, что во всем доме бодрствует только он один. От скуки он вышел в коридор.

Прошло немало времени, прежде чем дом начал подавать признаки жизни. Наконец, то здесь, то там послышался скрип открываемых дверей.

Баронесса поднималась по лестнице энергичной размашистой походкой, характерной для здоровой старости.

– Подержите, – она безапелляционно всучила Тано таз, наполненный, к его удивлению, чистейшим свежим снегом.

– Наша соня еще не встала? Это для нее, – Сольвейг фыркнула. – Вы то, я вижу, ранняя пташка, – наконец, она заметила его недоуменный взгляд. – Умывание снегом – верный способ сохранить красоту до старости.

– Познакомившись с вами, ваша светлость, и с вашей очаровательной дочерью, конечно, я понял, от кого Елена унаследовала свою красоту, – Тано и бровью не повел, выдав эту тираду, глядя прямо в морщинистое, как печеное яблочко, лицо баронессы.

– Я не напрашиваюсь на комплименты, молодой человек! Кстати о моей дочери… Нам нужно поговорить.

На самом верху ведущей на второй этаж лестницы была небольшая площадка, обустроенная в виде входного холла перед жилыми помещениями. Журнальный стол, диванчик, только и всего. Тано и Сольвейг там и расположились.

– Должна вас предупредить… Насчет Мартины. Денег ей ни в коем случае не давайте, а она наверняка будет просить. Если не напрямую, то попытается манипулировать Еленой. И вообще, не принимайте близко к сердцу то, что она говорит. Считайте, я вас предупредила. Моя дочь Мартина – чванливая дура. Мне горько признавать это, ведь я – мать. Мы так и не смогли заставить ее взяться за ум, как родители мы многое упустили. Она очень рано выскочила замуж за этого Рази – чтоб он в аду сгорел – и мы с мужем понадеялись, что все обойдется. Но не обошлось. А Елену и Юргена мы воспитывали как следует, без поблажек. 

Тано стало так неловко, как никогда в жизни. Он невольно погружался в жизнь этой семьи, не имея возможности прямо сказать, что для него все это – просто фикция. Но он продолжал играть свою роль, что еще оставалось?!

– Я вижу, Тано, вы такой же, как и я, – баронесса умела столь резко менять тему разговора, что дух захватывало.

– Весьма польщен, ваша светлость, но в чем именно?

– Вы тоже «человек, который сделал себя сам», – взгляд Сольвейг, казалось, пронизывал насквозь. – Вы, я вижу, слегка тушуетесь в нашем скромном обществе. А зря… Вы думаете, что, раз теперь меня называют «ваша светлость», то я родилась в старинном замке? Ничего подобного. В городке, где прошло мое детство, почти не было грамотных людей. Мужики и парни ходили в море, и все, абсолютно все пропахло рыбой. Больше всего на свете я мечтала убраться оттуда прочь, пока тошнотворный запах не прилип ко мне навечно. Бедность и тяжелый труд, вот какова была жизнь норвежцев, пока не нашли запасы нефти. Но это случилось много позже… Мне была нужна сильная, динамичная страна, которая дала бы мне шанс проявить себя. В Америку я ехать не рискнула, та еще не оправилась от последствий Великой Депрессии. Я выбрала Германию. В тридцать шестом я приехала сюда, ведь Германия была тогда страной огромных возможностей. У власти был Гитлер, и все верили, что еще немного, и эта страна превратится в мирового гегемона. Что вышло, всем известно. До тридцать девятого года, пока не встретила Михаэля, я служила машинисткой в конторе. Затем война. Уезжая на фронт, муж перевез меня, уже на сносях, в этот дом, под опеку своей матери. Да, это было испытание…

Тано слушал и ушам своим не верил. Невозможно было представить себе эту элегантную даму прозябающей в маленьком рыбацком городке.

– И вы не тушуйтесь, – продолжала Сольвейг, – наша семья, как котел, в котором смешиваются и сплавляются самые разные люди. Придет время, и вы уже не сможете представить свою жизнь без нашей семьи и этого дома. Надеюсь, вы полюбите Церель. Ни о чем не беспокойтесь. Сделайте так, чтобы Елена вас уважала, а остальные никуда не денутся. Кажется, я вас заговорила… Ну что вы сидите, несите скорее! Растает же все.