Переговоры и дипломатия

 Попался на глаза чужой флешмобный бложик - и вдруг осенило.

Точно, был и у меня один дипломат - только быстро закончился.

   Давно перевалило за полдень и в редкие прорези верхнего ряда западных бойниц вместо бесцветного дневного солнца проникали снопы тёплого золотого света, в котором плавали частицы пыли. Бледный музыкант молча рассматривал пылинки. Тони шептал про себя слова молитвы. Один из лучников, стройный красавец с забранными в короткий хвост светлыми волосами, окликнул со своего поста: 

   - На кого уповаешь, наследник? Думаешь, есть ещё кто-то на небе, не глухой к нашим просьбам? 

   - В детстве он слышал меня. И отец его чтил, его одного. 

   - Что за святой? 

   - Так Тони же, блаженный зодчий. Меня и назвали-то в честь. 

   Лучник присвистнул: 

   - Чем тебе подсобит строитель? На что вообще годится мёртвый маленький горбун, когда война - и время рушить построенное? 

   - Не знаю. Но смысл в этом есть, я чувствую. 

   Лучник уже не слышал ответа - мимо него пролетела стрела и, выбив мелкую крошку из свода бойницы, упала на каменный пол. К стреле была привязана записка. 

   

   Под дюжиной напряжённых взглядов Сет развернул лист бумаги. Начал читать вслух: 

   "Приветствую, герои! 

   Думаю, что вы ещё не успели навоеваться, и будет глупо сообщать вам о том, что наступил самый подходящий момент, чтобы сложить оружие - но я всё-таки это сделаю. 

   Дело, как видите, к вечеру, и город взят - но победитель желает въехать через главные ворота. А поскольку он молод и нетерпелив, то ждать, когда защитники воротной башни героически передохнут, ему скучно. Кроме того, он великодушен, вам предлагают не плен, но службу. С почётом и уважением. Возможно, когда Пустыня двинется дальше на запад, это поможет вам сохранить жизни своих родных. 

   Для всех будет лучше, если таким, как мы, удастся склонить к бескровной сдаче города Края Пустыни. Роксахор намерен царствовать, а не зверствовать. И за ним будущее. Что нам Империя, за что тут биться насмерть? Её время прошло. Юный лев возьмёт то, что ему полагается, и будет весьма дальновидно присоединиться к этому походу. 

   Решайте. Через часок подойду за ответом. 

   Гас, прозванный Полудой, по поручению Роксахора." 

   

   - "Таким, как мы..." - плюнул под ноги светловолосый лучник, нарушив затянувшееся молчание. 

   - Говорят, он был конокрадом, - неизвестно кому сообщил, отвернувшись в сторону, Тони, - до того, как попал в Таомеру. 

   - И пройдохой с рожденья - припечатал одноглазый. 

   - В предложении есть резон, - размышлял вполголоса Сет, - но пахнет дурно. 

   - Обманет, - уверенно бросил кто-то ещё, - хочешь - проверь. 

   - Я-то как раз обойдусь. Как вы решите? 

   - Что тут решать? К бесам Полуду! 

   "К бесам" - мнение было единодушным. 

   

   Когда Гас на гладком вороном коне приблизился к стенам башни - на этот раз, со стороны города, - то в качестве ответа получил красочный и задорный поток отборного сквернословия. Чуть склонив голову, переговорщик спокойно выслушал неожиданные соображения о разнообразных отношениях, в которые ему надлежало вступить с противниками, вороным конём, Роксахором, роксахоровым колдуном и всем роксахоровым войском, а затем кивнул и резко взмахнул рукой. 

   Прикрывая головы маленькими круглыми щитами, враги бросились к башне, стаскивая под стены и в проём ворот груды всевозможного топлива - связки поленьев с дровяного склада, доски с заброшенной стройки, обломки оборонных машин и просто столы и лавки из оставленных жителями домов. 

   - Это я понимаю, - сказал смуглый ополченец с самострелом, разрядив оружие и вновь натягивая тетиву, - но зачем им было тратить время на балаган с запиской? 

   - Шанс всё-таки был, - отозвался недавний булочник. 

   - Да ну! 

   - Теперь, - терпеливо объяснил сын строителя, - у них не получится въехать в город красиво. Провозятся вечность, изгадят ворота. Первая победа - как первая любовь. Надо, чтоб было красиво. 

   - Будет, - не отрываясь от дела, пообещал белобрысый лучник.