Осторожный пьяница

Ну вот как можно было не заметить флешмоб об алкоголе?! Я не знаю, но вот так вышло. Наверное подшофе была)).

Персонажи у меня прямо скажу пьющие. Все. И всё. Кто одним напитком ограничивается, кто бухает отчаянно, не разбираясь что льёт в себя. Марина, к примеру, после смешания пива, текилы и шампанского, сначала песни в караоке орала, как дура, а после и вовсе в другой мир угодила. Но хочу рассказать не о ней. Есть у меня герой, пьющий разумеется, но осторожный. Дык, ещё б ему осторожным не быть, когда по пьяни лишнего выболтать можно. Вот он и бухает аккуратно, осторожно и не углубляясь. Любит, паразит, вина сладенькие или наливочки домашние. Ну, а скажите как не пить, если великий Пётр сам это дело возвёл в моду и даже в обязательство. Нет, раньше, при Иоане Васильевиче, пьянство грехом считалось и каралось сурово, но пришли Романовы и потребление хмеля и табака стало нормой и даже национальной традицией. Виват Романовым!

Однако же, как не осторожничает Александр Игоревич, но нет нет да и происходит срыв, со всех принципов. Когда разочарование требует всенеприменно нажраться, а организм не в силах этому требованию воспротивиться. Тогда и возникают подобные сцены:

Темников отдыхал. Откинувшись на приподнятые подушки, в одной руке он держал кубок с вином, до которого был большой охотник, а в другой разожжённую трубку. Лёгкая простыня едва прикрывала его чресла, и княжич ежился, когда ночной ветерок заносил в открытые окна зябкую сырость петербуржского лета. Но встать и закрыть окно ему было лень, даже подтянуть покрывало княжич ленился. Он меланхолично прихлёбывал вино и выпускал в потолок дымные кольца.

Его взгляд бессмысленно блуждал от резного туалетного столика, уставленного баночками с белилами и фиалами ароматической воды, до секретера голландской работы и оббитого бархатом кресла.

Вновь отхлебнув из кубка, Темников, потянувшись, поставил сосуд на пол и зажал зубами длинный мундштук. Он был единственным, кому разрешалось курить в этой комнате. Единственным, кому позволялось приходить сюда среди ночи. И уж точно кроме него никто не мог так собственнически положить освободившуюся руку на обнажённую ягодицу хозяйки дома. Впрочем, Темников тут же пожалел о своём столь опрометчивом поступке.

Под рукой его кто-то зашевелился, и светло-русые волосы упали ему на живот.

— Саша?

— Хм-м, — ответил княжич, что означало — я весь во внимании.

— Вы меня измотали сегодня.

— Хы! — самодовольно заметил Темников.

— На этих болотах вы, наверное, совсем истосковались?

— Уху, — голос княжича выражал неземную муку и смирение.

— Но вы ведь спите со своей камеристкой. Как её там, Лизой, кажется?

— М-м-м? — если в целом, то в голосе княжича звучал вопрос.

«Почему всегда после столь прекрасного единения тел следует отвратительное и болезненное единение разума»? — Ну, а в частности это было.

«И что»?

— Я вот тоже себе камеристку заведу и с ней спать стану, — не унималась хозяйка будуара.

— У вас есть три камеристки, — нехотя разлепил губы княжич.

— Фу-у, — сморщился аккуратный носик, — они страшные. А ваша рыжая.

— Уху, — горделиво подтвердил Александр Игоревич, мол, знай наших.

— Саша, я хочу с вами серьёзно поговорить.

Этого Темников вынести уже не мог. На сегодняшний день ему с головой хватило сложных разговоров. Императрица вроде бы и не гневалась, но в то же время ясно дала понять, что по-тихому прибить Никитку Звонича, именующего себя лесным Бароном, на болоте и доставить его в столицу для публичной экзекуции, это две большие разницы. И если с первым легко справится рота солдат, то для второго и нужны такие люди как Темников. Напоминать, что свободной роты у Елизаветы Петровны не было, княжич не стал.

Но и вести сейчас задушевные разговоры расположен не был. Вместо этого он, прислонив недокуренную трубку к основательному изножью кровати и ловко извернувшись, уткнулся губами в ещё мокрые от недавних ласк редкие белёсые волоски лона Марфы Симоновны.

— Саша, — возмутилась кузина императрицы, — Я поговорить хотела, а не то, что вы подумали.

— Умгу, — покладисто согласился Темников, с удовлетворением чувствуя, что ещё не закрывшиеся после прошедших шалостей складочки вновь податливо раздвигаются под его языком.

— Саша-а-а, несносный вы мальчишка, — натужно простонала Гендрикова, — я замуж выхожу[2].

— А?! За меня? — глуповато поинтересовался княжич.

— Александр Игоревич, прекратите насмехаться, — шутливо стукнула его в плечо Марфа.

— Да какие, к лешему, насмешки, — Темников резко отёр ладонью лицо, — какой замуж, за кого?

— За Сафонова Михаила Ивановича, — пояснила обер-фрейлина, — в ноябре свадьба.

— Вас принуждают? Только скажите, и всё разом решится.

— Ну да, — скептически хмыкнула Гендрикова, — как с фон Рутом, кусок стали в горло и нет проблем.

— Не передёргивайте, — сурово отрезал княжич, поднимаясь с постели, — итак, вы выходите замуж. Вероятно, я должен вас поздравить? Что ж…

— Саша! Ну зачем? Зачем вы всё усложняете, — заломила руки Марфа Симоновна. — Ну замуж и что? Что поменяется-то? Вы и так всегда тайно меня посещали, что изменится при новом статусе?

— Я… — выдавил Темников, — я думал… В смысле, смел надеяться…

— Саша! — поражённо прикрыла ладошкой рот Гендрикова. — Вы хотели сделать мне предложение?!

— А что? — раздраженно пытаясь завязать ворот сорочки, поинтересовался княжич. — Темниковы вдруг стали неподходящей партией?

— Саша, ну зачем вы так?! Знаете же, что дело не в этом.

— Да, — согласился Александр, — разумеется не в этом. Доброй ночи, Марфа Симоновна, доброй ночи и счастливого замужества.

— Саша! — отчаянно вскрикнула Гендрикова. — Постойте, вы же знаете, что так, как вас я никого более любить не буду. И мы могли бы… Вот как сейчас, тайно.

— Это не как сейчас, — с горечью, проговорил Темников, — это касаться вас после другого мужчины, это слышать на вас чужой запах. Словом, прощайте Марфа Симоновна, прощайте и будьте счастливы.

В этот момент княжич гордился собой, гордился тем, что, несмотря на ярость, клокотавшую внутри, он не скандалил, не переворачивал мебель, словом вёл себя достойно, по собственному же мнению.

Вот только Марфа смотрела ему вслед с грустной улыбкой. Ведь именно так вспыльчивый Александр Игоревич должен был отреагировать на подобное предложение. Именно так она и хотела всё разрешить, не наживая врагов и, может быть, сохраняя Темникова в друзьях. На потом. На будущее. А эта страница её книги, увы, уж прочитана и перевёрнута. Жизнь у трона учит идти вперёд, назад не оглядываясь, ибо оглянешься, отстанешь от фаворитов, а там и до опалы недалеко. Это Темниковым плевать на мнение общества, ну так на то они и Темниковы. Да и она могла бы стать одной из них. Неприкасаемой, неосуждаемой. Могла бы, но слишком велики риски. А рисковать кузина императрицы не привыкла.

Домой княжич вернулся под утро, тяжко пьяный и почему-то мокрый.

— Лука! — заорал, а скорее захрипел он,стоя у двери. — Лука, старый чёрт, где тебя носит?

— Да здесь я, княжич, — вздохнул Варнак, дотащивший Темникова от ворот до входа в особняк.

— Лука! — Не унимался Александр, устремив взор в потолок. — Внимай, Лука! Моё сиятельство изволили нарезаться в дым, а посему повелевают: совершить егойную ретираду до опочивальни и снабдить сей процесс штофом водки, дабы означенное сиятельство к утру издохло в муках и не морочило добрым людям голову.

— Эка, загнул, — восхитился Лука, — давай уж, сиятельство, — и взвалив тщедушное тело княжича на плечо, он направился к лестнице.

— Лука! — проорал ему Темников куда-то  в район поясницы. — Вот ты меня давно знаешь, вот скажи, я же лучше Сафонова?

— Знамо дело, — согласился Лука, — кто такой Сафонов перед вами, княжич?

— Тля! — горестно резюмировал Темников. — Падальщик, что надо мной кружит.

— Так и я про то же, ваше сиятельство, — поддакнул Варнак, поднимаясь по ступенькам, — и кой олух придумал дома в три жилья.

— Но с другой стороны, — не унимался Темников, — мы же с ним как братья, мы же с ним, вот! — и он потряс сжатым кулаком перед чучелом кабаньей головы. Чучело не отреагировало.

— Сука, — огорчился княжич, — а говорила, что любит.

— Бабы, — сообщил он вышедшей на шум Лизке, — самые вредные создания на земле.

— Это уж как водится, Александр Игоревич, — не стала спорить позёвывающая девка, — а што они вам сделали?

— Как это что? — возмутился Темников. — А замуж выходить не за меня, это нормально?!

— Э-э-э, вообще-то сие есть глупость, — резюмировала Лизка, — а если конкретнее?

— Эх, Мишка, Мишка, — укоризненно сообщил ей княжич, — что ж ты так-то?

— Ну вот вышло так, — попыталась сгладить ситуацию рыжая. — А что случилось-то?

— Жениться, значит, надумал, — угрожающе сообщил Александр Игоревич прикроватному столику, ухватив его за ножку.— Да и женись на свою голову. А я повременю пока.

Извините, что сначала эротика и скандал, но без этого не понять с чего бы скрытный Темников решил нахреначиться.))

А всем доброго дня и пейте в удовольствие))