Неверная мотивация

Впервые я увидел этого мужчину года два-три тому назад. Устроившись на работу в Контору, которая, в виде высокого одиноко стоящего здания, располагалась на окраине города у дороги, ведущей на Завод, я был удостоен рабочего места в кабинете, из окна которого не мог наблюдать за этой дорогой. Моему взору открывались лишь большое число гаражей, да водохранилище, выдыхавшее теплый пар по утрам. В этом кабинете я просидел больше года, и именно поэтому не мог наблюдать неизвестного, но очень меня заинтересовавшего мужчину, часто. И хотя, иногда я его все же встречал по пути домой или на работу, должного внимания на него не обращал, несмотря на то, что заметил его с того момента, как увидел в первый раз. 

            Года через полтора, может быть, меньше, меня по некоторым причинам перевели в кабинет напротив, из которого я мог лицезреть дорогу из города на Завод воочию все восемь часов, пока я сидел за компьютером. С тех пор я с завидным постоянством наблюдал и наблюдаю по сей день мужчину, о котором заговорил выше. И, признаться честно, порой я целенаправленно прекращаю работать, подхожу к окну и жду его, жду, наверное, чтобы задуматься. Над чем?

            Этот мужчина – бомж. Я его не знаю, не знаю, сколько ему лет, но предполагаю, что немного больше пятидесяти, не знаю, есть ли у него семья, но предполагаю, что нет, не знаю, давно ли он живет той жизнью, часть которой я вижу последнее время очень часто. Я знаю о нем лишь одно – этот мужчина, возможно, самый сильный человек, которого я встречал, сила которого заключается в непреклонной воле и стремлении, которых только может достичь человек, чтобы выжить. 

            Каждый раз, когда я его встречал, я видел лишь одно действие, которое он совершал и совершает поныне – он работает. Его работа весьма специфическая, она вряд ли приносит ему достаточно средств для нормального существования, и уж точно, не приносит ему никакого удовольствия. Он сдает металлолом в пункты сдачи нашего города. Я не следил за ним целенаправленно, поэтому не могу сказать, сколько раз в день он проезжает мимо Конторы, в которой я сижу за компьютером, но, думаю, что не меньше двух-трех. Как и любой средний бомж, он одет подобающим образом, но я чувствую, что это человек хоть немного, да ухаживает за собой, поскольку я проходил рядом с ним много раз и он казался вполне опрятным, и даже вовсе не неряшливым. Я бы даже сказал, что среди людей его социального положения он выделялся бы своим внешним, чуть-чуть более нормальным видом. Более того, от него никогда не пахло. 

            Двигаясь каждый день по дороге, вдоль которой раскинулся небольшой сосновый лес, он везет за собой старенькую тележку, все четыре колеса которой уже давно отъездили свое и их следовало бы сменить ещё в прошлом веке, так заметно они поизносились – одно ходит восьмеркой, другие два и вовсе сильно погнулись. Но мужчине это не мешает, отчасти, наверное, потому, что у него нет возможности сменить коляску на более новую, отчасти, возможно, это ему просто не нужно, главное, чтобы было средство, облегчающее перевозку большого количества металлического мусора. Его опрятность подтверждается ещё и тем, что его руки, держащие за спиной ручку тележки, постоянно находятся в перчатках, в которых он также ищет и собирает материал для сдачи. Я это точно знаю, так как встретил его однажды, будучи на субботнике в лесу, рядом с Конторой. Он аккуратно подчищал очередную свалку, рожденную людьми, в подметки не годящимися этому мужчине, накладывал металлические трубы на тележку, заодно собирая и картонные коробки, которые, возможно, сдавал, как макулатуру.      

            Каждый день он возит через весь город полные тележки своего труда, каждый день его объезжают машины, движущиеся на Завод, водители которых не обращают на него никакого внимания, а он не обращает никакого внимания на них. Как много килограмм, центнеров, а может быть и тонн металла, он вывез из леса?! Как далеко он заходит в лес, чтобы гнуть свою спину и наполнять тележку?! Как тяжело ему чувствовать на своем затылке взгляды таких, как я. А может быть и вовсе не тяжело, может быть чувство стыда атрофируется у человека, который находится на дне социальной лестницы. И если у одних оно исчезает в силу их слабости и зависимости от низших потребностей, коими пропитана среда с отсутствием даже минимальной оплаты труда, другие, как это мужчина, теряют его из-за своего стремления выжить, не гнушаясь браться за любую работу, даже вызывающую отвращение. И хотя то, чем занимался и занимается этот мужчина нельзя назвать низкой и недостойной работой, мне наверняка было бы стыдно возить на тележке перед людьми каждый день металлолом. 

            Наверное, следует ответить на главный вопрос, почему же он так меня удивил, чем задел меня? Думаю, умные люди уже все поняли, но так как не все такие сообразительные, как мне верится, придется прояснить ситуацию.

            Я сижу за компьютером и пишу программы. Ничего сверхъестественное, обычные текстовые программы, которые затем будут распечатаны и по ним же, я буду работать на Заводе. Работа по большей части не способствует развитию и не вызывает интереса, замыкаясь сама на себе и бесцеремонно отбирая много так необходимых сил, при глубоком проникновении в нее. Много приходится читать, но бюрократические рукописи – есть весьма посредственные произведения. У меня есть семья, есть некоторые стремления, о которых здесь неуместно писать, есть мечты, я чувствую себя счастливым, однако и стремления и мечты довольно долго находились во мне на одном уровне с мыслями о волшебстве: я понимал, что волшебства не существует, но раз в году, вспоминал о нем и, загадывая очередное желание, всем сердцем верил, что оно осуществится. Именно поэтому я не мог спокойно наблюдать за мужчиной, который, не имея дома, не имея семьи, не имея нормального пропитания и не имея желания просто сходить в кино, изо дня в день работает в поте лица. В самые лютые морозы и в самые знойные летние будни я видел его, и мне становилось стыдно, глядя, на то, как человек, не покладая рук, трудиться. Он ведь не может не иметь цели, у каждого из нас она есть, особенно у тех, кто много работает. Пусть она будет самой простой и обыденной, самой посредственной, пусть он просто работает, чтобы выжить! Но он это делает с таким усердием и стремлением, что вслед за стыдом в моей душе рождалось чувство зависти к этому человеку. Я начал завидовать тому, в каком напряжении живет этот мужчина, как ему тяжело, как он не сдается и постоянно, уже много лет делает одно и то же. Скорее всего, ему не нравится его занятие. Но в силу невозможности найти другое,  в силу предвзятого отношения в вашем обществе к людям низкого дохода и вовсе бедствующим, он продолжает выживать, как умеет. И делает это настолько хорошо, и с таких постоянным внутренним волевым стержнем, что я на уровне ощущений понимаю, насколько он сильный человек.

        А что же я, наблюдающий с высоты восьмого этажа на эту глыбу? А я слаб. И помимо, а может, вследствие этого, я зависим. Я играл. Долгое время, пока позволяли пустующие от работы часы, я пропадал в компьютерном мире. Дома я не играл, нет: я слишком люблю детей и жену, чтобы тратить время, предназначенное для них, на виртуальные пустышки, но на работе... И пусть я пытался избавиться от этой зависимости, понимая, что уничтожаю свою личность, теряясь в лабиринтах красочных картинок и захватывающих заданий, но что толку, если я после месячного застоя снова возвращался к старому, если я, по-прежнему, оставался просто никем, сидящим за компьютером в Конторе и пишущим никому не нужные программы. Что толку, если мне известно, что только настоящая работа, которую я буду любить, избавит меня от любого рода прозябаний и зависимостей. 

        Может быть именно потому, что я чувствовал, что разрушаю себя, предаваясь вакханалии игры, что однообразно-неинтересные рабочие действия и документы превращают меня в подобие безмозглого автомата, я обратил внимание на этого человека, наблюдая за которым каждый день, ещё больше стал осознавать, что я никчемность, которая может изменить все лишь став такой же, как этот сильный бедный человек.

         -Извините, пожалуйста, - осмелился я однажды остановиться рядом с мужчиной, когда во время вечерней пробежки встретил его, везущего очередную полную тележку мусора. – А вы что с этим делаете, сдаете?

        Он не смотрел в мои глаза. Шапка его была натянута низко, а голова опущена. Седая щетина на лице не давала хорошо разглядеть его лицо. Мужчина коротко кивнул. Я продолжил:

        -А куда, у нас в городе есть пункты сдачи? – только и смог спросить я, хотя прекрасно осознавал, что больше вести металлолом ему некуда. Он мне коротко указал два места, но разволновавшись, я их не запомнил, да и не хотел, так как не это желал у него спросить. Посмотрев ещё пару секунд на мужчину, я поблагодарил его и побежал дальше, он же отправился в своем направлении. А ведь я хотел спросить у него совсем другое: почему он этим занимается, много ли ему приходится сдать металлолома, чтобы нормально поужинать, почему он дошел до этого, что произошло в его жизни, насколько ему тяжело. Однако, ничего этого я не спросил, так как мне было стыдно, и здесь я теряюсь назвать причину этого стыда. 

       В те несколько секунд он так и не поднял на меня глаз, глядя в землю, отчего мне показалось, что Я могу пристыдить его своими вопросами – это, наверное и была причина МОЕГО стыда, и эти мои мысли заставили уважать мужчину ещё больше.

       Разговор с незнакомцем чрезвычайно меня взволновал. Поинтересовавшись на работе, ведает ли кто-нибудь о нем какой-то информацией, я лишь узнал, что он живет в лесу, или жил, но один из моих коллег видел в лесу небольшой домик мужчины, наверняка построенный им собственноручно. Это ещё больше укрепило меня в мысли, что жизнь, как бы ни была тяжела, не прогнется под тебя, пока ты сам ничегоо не сделаешь. И я стал все чаще наблюдать за этим мужчиной, все сильнее пропитываться его несгибаемостью, его постоянством, его бессловесной мотивацией. Все больше я стал стыдиться своего положения, все сильнее стал завидовать себе самому, каким я себя видел в воображении. Я чувствовал, что скоро переступлю тот порог, после которого ты выходишь на верный путь! А он, по-прежнему, возил твою тележку, доверху набитую металлическими деталями.

       Стыд и зависть. Стыд и зависть рождают очень сильную мотивацию! Если когда-нибудь вам кто-то скажет, что примеры людей, с интересной работой и счастливой жизнью, которые многого достигли своим трудом, нужно искать среди богатых или известных, не верьте этому человеку. Он просто не сталкивался с чувствами НАСТОЯЩЕГО стыда и зависти. Они появляются независимо от социального положения того, кого ты стыдишься или кому завидуешь, они приходят к тебе в том случае, если ты чувствуешь, что твоя жизнь идет не по тому пути и твои мечты все сильнее пылятся на полках памяти.

      Я перестал играть. Никакие курсы избавления от игровой зависимости мне не помогли, никакое самовнушение, никакой здравый смысл. Лишь стыд, зависть и желание перемен. Почти с самого первого дня на свою работу я смотрел, как на необходимость, не пытаясь, однако, ничего предпринять для изменения своего положения; теперь же я нахожусь в поиске чего-то нового, пускай пока и на своем старом рабочем месте. Все благодаря ему! Этот маленький по меркам социальной значимости человек сделал то, что я сам не смог сделать, что не смогли сделать все известные мною люди, добившиеся успехов в жизни. Возможно, потому, что они были далеко от меня и их примеры не задевали моего самолюбия, возможно из-за того, что ни в ком из них я не видел той стойкости, того стержня, который существует в этом мужчине. А он, он просто каждый день выискивает свалки мусора в лесу, разбирает их в поисках металлолома, везет через весь город и, получая свои копейки, снова повторяет это дело. 

       Если бы любой из нас хотя бы несколько раз попробовал сделать то же, несомненно, заслужил бы похвалы, но побывали ли бы мы на его месте в этом случае? Отнюдь! Мужчине этому в разы тяжелее, чем было бы нам, потому что, во-первых, похвала ему не нужна, а во-вторых, у него нет той части счастья, в которую вмещаются любимые люди, дети, путешествия, кинофильмы, книги. Но, возможно, именно отсутствие всего этого делает его сильнее всех нас и меня в частности. 

         Возможно, я никогда не смогу быть таким же сильным, как этот человек, или же моя воля и стремления будут в разы сильнее, чем его, это не так важно, я лишь благодарен ему за постоянные, многолетние уроки, которые он не произнося ни слова, мне преподавал. Теперь, наблюдая за ним, я больше не ощущаю стыда…почти. Теперь я ищу свой путь, который уже открывается передо мной на горизонте, и к которому я непременно дойду, но об этом мужчине я никогда не забываю. Теперь я хочу ему помочь, чтобы немного облегчить его постоянную жизненную тяжесть, хотя пока не знаю как – деньги ему дать стыдно, потому что, мне кажется, он имеет гордость, чтобы их не принять, да и что такое деньги… А что сделать для него ещё, я пока не придумал, но обязательно отблагодарю этого человека, который помог мне прийти в себя и не увязнуть в болоте слабости и подчинения себя чужой, не настоящей жизни. 

         И быть может, приведенный мной пример, есть совсем неверная мотивация, быть может, ориентироваться нужно на личности, но… Для меня личность, это лишь тот человек, кто несмотря ни на что, делает свое правое дело, не останавливаясь, не сгибаясь, и не сдаваясь. И не важно, каковы будут результаты этого дела, будут они направлены только на себя или же на других людей, лишь бы они были достойными каждого из нас; для меня является примером не результаты, они не интересны по своей сути, примером для меня является путь, по которому идет человек к этому результату, его стремления и его сила характера на этом пути. 

      Любой достигнутый результат есть лишь очередная точка отчета, после которой начинается новый путь, и я рад и благодарен этому человеку, который помог мне найти свою дорогу, свое стремление.