Йэ-эх! Питие мое...

Итта Элиман про бухло флешмоб задвинула. https://author.today/post/377834. И скока же интересного в ответ накидали!

А у меня в Запределье https://author.today/work/213534/edit/content чего-то мало про пьянки-гулянки написано... А - зря!

Алкоголь развязывает язык молчунам, придаёт храбрости трусливым, подвигает порой на такие отвязно-отважные поступки, что поутру жить не хочется...

А нежить (которая имеет кровь чёрную и алкоголь так же уважает) что любит больше спиртосодержащей продукции? Конечно же - живую красную кровь!

***

За обедом, с аппетитом прожевав сочный кровяной кусок и жадно запив его красным вином, Нерц поинтересовался:

— Как ты думаешь, дядя, отчего черная кровь тетки Рабьезы в одно мгновение обратилась? Стоило только нашей буйной маркизе верхний предел бешенства перейти, и сразу — ожила? Сразу вся тьма с ее сердца спала, и оно забилось вдруг? Я сам слышал!

Помнишь ее невероятные эмоции? Поначалу я в замешательстве наблюдал, как сменяли друг друга тревога и покой, умиротворение и смятение, волнами исходившие от ее обращенной сути. Видел неподдельный ужас на ее лице. А через миг, вдруг с недоумением ощутив свою мелочность и незначительность, с омерзением воспринимал ее величие и сопереживание нашему невежеству. Меня чуть не взорвали пульсации страшной любви, тут же замещенные страхом неминуемой гибели! Ощутив себя изгоем в нашем королевстве, маркиза каждую секунду сходила с ума!

Когда меня осенило, что она теперь ничтожнее грязи, я пришел в бурный восторг! Сразу же утратил страх перед ее титулом, ответственность перед родителем и с упоением проткнул тетку кинжалом!

— Да не ты один тогда ринулся на нее — живую! — с усмешкой поддержал Жеглард хвастливую речь племянника.

— А кровь! Такая яркая, горячая! Я помню, как она по парадной лестнице разлилась! Как, забыв обо всем, пестрая толпа гостей на эти красные потоки жадными глазами смотрела, слюни пускала.

— Еще бы! Жизнь испить — главное стремление нежити! — взор Жегларда затуманился. — Я тогда тоже чуть на колени не бросился, чтобы с мрамора эти вожделенные капли слизнуть. Только придворный этикет и присутствие Всетемнейшего удержали от того, чтобы не упасть в кровь лицом… Живая, волнующаяся субстанция! Источник силы и вечной молодости…

И ещё есть рассуждения о вреде алкоголя для людей и пользе его для нежити:

***

Смерч щелкнул зубами, сыто зевнул и, закинув руки за голову, развалился на огромном мягком диване, умостив тощие ноги в высоких кожаных сапогах на меховых подушках:

— Что-то я устал! Вчера снова партию бесов по проложенному тобой тракту в человеческий мир переправил, по бутылкам с алкоголем расквартировал. Представляешь, дядя, эти плоские бестии прошение подать вздумали! В элитный алкоголь их, видишь ли, подсаживай! Совсем от рук отбились. Ну, я им устроил! Всех в бутылочное пиво закупорил. И результат не заставил себя ждать! Из одной только партии — две поножовщины, двенадцать уличных драк и восемь семейных сцен с участием малолетних детей. Ты только глянь! — он бросил на ковер бархатный кисет, из которого яркими искрами просыпались сияющие алмазы.

— Детские слезы высшей пробы! — глаза Жегларда загорелись жадным огнем.

— Они самые! Не зря я этим бизнесом занялся. Предприятие по добыче детских слез никогда не обанкротится! — похвалился Смерч. И добавил с презрением: — Людишки! Слабые, безвольные. Поработить их с помощью бесовской силы — раз плюнуть!

<...>

Ты только представь, как мне с этими рогатыми повезло: влезет такая наглая образина в душу какого-нибудь выпивохи, заполонит сознание своими требованиями — жрать, пить, топтать все на пути! Подомнет под себя слабое человеческое естество. Разойдется-разгуляется, натворит дел. Угомонится, конечно, потом, алкоголем пресытившись. А на утро просыпается ничего не помнящий человечишка, осознает всю глубину своего падения, схватится за голову в раскаянии да самобичевании. И еще в мою сокровищницу горы эмоций привнесет!

И показана работа бесов, вогнавших женщину в алкогольную зависимость, заставившую забыть о семье и ребёнке...

***

Нерц поднялся над землей, расслоил пространство на уровне второго этажа. Взгляду его предстала страшная картина. Маленькая светловолосая девочка, в ужасе ухватившись за ногу пьяной матери, истошно вопит, пытаясь избежать наказания. Звонкие удары широкого кожаного ремня сыплются без разбора на детские плечи, спину — куда попало. 

Вспомнившая вдруг о пользе воспитания родительница с опухшим от многодневной попойки лицом, почти ничего не соображая, орала в порыве страсти: 

— Я тебе покажу, как воровать! 

Девочка сквозь рыдания оправдывалась: 

— Я кушать хотела, а тебя дома три дня не было! Я у тети Вали только одну помидорку сорвала! Ай, мама, прости! Прости меня, не бей! Я больше никогда так не буду. Умру, но не буду! Мама!.. 

Дом спал. Соседи уже давно привыкли к пьяным расправам над родственниками. И никто не пришел малышке на помощь, не утихомирил разбушевавшуюся мамашу. 

А князь Темнейший своими глазами наблюдал, каким способом пополняется его несметная казна, удовлетворяется его неуемная жажда наживы. Светлое естество женщины, смятое, растоптанное, прижалось где-то в районе диафрагмы измочаленным грязно-серым лоскутом. А в бледной, лишенной жизненной силы и забывшей свою суть женской душе полноправным хозяином разместился Жирный — огромный волосатый бес-оператор. Он неустанно сыпал ударами, выжимая из ребенка волны страха и боли, вовсю старался ради таких горячих, таких ценных детских слез. 

Второй, двухмерный бес-преобразователь, словно вырезанный по контуру из серого листа бумаги, суетливо ползал вокруг девочки, спешно собирая на себя горючие капли, тут же превращавшиеся в яркие алмазы. Одна из слезинок, скатившись по щеке, зависла на подбородке несчастной малышки. И сплюснутая нежить в нетерпении отвесила ей звонкий подзатыльник. Слезинка шлепнулась на подставленную плоскую ладонь и засияла, переливаясь.

Смерч сам не понял, как оказался в неухоженной комнатушке с убогой обстановкой. Он подставил руку под очередной удар ремня. На бледной коже вспух рубец. Нерц с недоумением ощутил боль и остановил время. Он обошел вокруг раскрасневшегося от усердной работы беса, нагло утвердившегося в теле женщины. Движением пальца создал воздушный водоворот и смял в комок изумленно воззрившуюся на него двухмерную нечисть. Разорвал на клочки, словно старую газету. Бриллианты искрами разлетелись в пространстве, но Смерч даже не посмотрел на них. В гневе повернулся ко второму бесу-оператору. Время вновь потекло. И физическое тело растрепанной женщины, небрежно оттолкнув ребенка, медленно стало надвигаться на Нерца, помахивая ремнем и по пути сгребая со стола большой кухонный нож.

— Хто такой?! — страшная образина угрожающе оскалилась. — Как смеш княжий приказ нарушать? 

— Дядя! Откуда ты здесь? Убегай, дяденька! Мама сейчас совсем ничего не соображает! — девочка, забыв о себе, пыталась спасти вдруг возникшего в комнате незнакомца.

— Ты меня видишь? — Смерч с удивлением обернулся. 

Девочка, глядя расширенными от ужаса глазами на мать за спиной гостя, громко завизжала. Князь резко отшатнулся и подставил под занесенное над ним острое лезвие левую руку. Правой ухватил женщину за горло и слегка сжал. Тут же, проникнув в подуровень, вырубил в теле беса энергоинформационный контур. 

— Мама! — подбежала девочка. — Мама, что с тобой?

— Успокойся, малышка. Мама немного поспит… — Нерц перенес обмякшее тело на скомканную постель на старом диване.

<...>

Боль постепенно прошла, и он обернулся к испугавшейся за него девочке. 

— Не плачь, — она смахнула платочком скатившуюся по его бледной щеке слезинку. 

Князь в замешательстве отпрянул, быстро вытер влажное лицо.

— Ничего, — успокоила его Люба. — Плакать не стыдно даже взрослым дядям. Не стоит стесняться своих чувств, своего сердца. Люди смущаются грустить, показывать свои слабости. Лучше бы они стыдились своих плохих поступков, не делали зла. Тогда бы всем жилось намного лучше и спокойнее. 

— Да ты философ, как я посмотрю! — растроганно улыбнулся Нерц. — А чего чумазая такая? Сходи-ка умойся.

Девчушка вышла из комнаты. Чернокрылый гость подошел к продавленному дивану, осторожно вынул неподвижную бесью сущность из задурманенного алкоголем и тьмой человеческого тела, скатал в тугой шар, завязав конечности, словно рукава старой рубахи, откинул в угол. Затем пристально всмотрелся в душу женщины, чуть напитал ее энергией, пробудил, вывел из коматозного состояния. Бледная душа всколыхнулась, расправилась и… замерла при виде темного господина: «Где моя дочь! Что с ней?»

— Молчи и слушай! — властно произнес Нерц. — Утром ты проснешься и первым делом накормишь ребенка. И все здесь вычистишь до блеска. Ты устроишься на работу. Ты всегда, каждый миг своего существования, будешь заботиться о своей дочери. Ты будешь воспитывать ее, холить, лелеять и любить. Очень любить. Ты вырастишь ее прекрасным, сильным, достойным человеком. А для этого сама прежде всего станешь сильной и достойной уважения. Чтобы твой ребенок гордился тобой. Чтобы ты сама ощутила себя женщиной, матерью…

Он отпустил измученную душу в здоровый спокойный сон, подключил к ней отраженный от бледного диска луны солнечный свет. Хоть и малая доза, но сейчас и этого более чем достаточно. Иначе сущность женщины, долгое время остававшаяся почти безжизненной, просто не выдержит резкого скачка энергии. А утром за дело возьмется само Солнце…

Уж простите, что расслабляюще-вдохновляющую часть опьянения не затронула в произведениях...
Хотя, вот, из давне-молодостейного (и откуда у меня ТОГДА такие мысли были - сама не понимаю)))
И опять получилось - ай-ай-ай!! Не пейте, люди!
Видно, неисправимая я поучительница!

Прошу пардону, под старость позабыла юность удалую и сильно правильной заделалась (хотя сопротивляюсь изо всех сил))). Самой стыдно порой - ни компанию поддержать, ни повеселиться от души, чтобы наутро жить не хотелось 

Зелёный змий?! Добро, мой друг...
Давно не виделись с тобою
И развесёлою гульбою
не возмущали мир вокруг.

Как долго ты, Зелёный змий,
Вокруг меня не обвивался...
Местам, забвению придавался
Я поглядев в глаза твои.

А ты, смеясь, взирал на замки
Что воздвигал я на песке.
Потом, в сомненьях и тоске,
Жизнь возвращалась в свои рамки,

Ты, извиваясь и шипя,
Душил в безжалостных объятиях
Все краски жизневосприятия
Мир ядом сладостным губя.

Ты ведал ссорою и дракой,
Беседе шумной помогал.
Но, Змий, признайся, ты же лгал
И яд из уст на землю капал...

А тема - интересная, разнообразная. Столько можно накропать сюжетов... Обязательно над этим подумаю

Всех обнимаю