из ненаписанных воспоминаний. 1985

 - Слушай вводную! Противник занял позицию в населённом пункте Тамлино. Ваша задача. Скрытно занять участок перед деревней. Замаскироваться и ждать дальнейших распоряжений. 

   Ждать – наше самое любимое задание. Ждать мы можем бесконечно. 

   Для счастья нужно совсем немного. Снять противогаз и упасть в зелёные побеги овса. Что мы и сделали.

   Майор Смыслов остался стоять у кромки леса. Он словно орёл обозревал открывшийся перед ним вид, контролируя, чтобы распоряжения чётко совпадали с происходящей реальностью. От гордой птицы его отличало одно – он курил. К тому же в его обязанности входила ещё и необходимость следить, чтобы обилие счастья не перешло в стадию здорового сна.

   Внезапно, со стороны противника наметилось движение. Из деревни, громко беседуя друг с другом, появилась неорганизованная колонна женщин, вооружённая эмалированными вёдрами.

    Не иначе как намечалась психическая атака. 

    Конечно, мы знали, что это доярки с местной фермы идут на утреннюю дойку, но согласно установленным правилам игры, полагалось думать именно так.

    Ротный поднял руку с ракетницей, подождал пока женщины втянутся под перекрёстный огонь и выстрелил в небо зелёной ракетой. Это был сигнал, предписывающий уничтожить противника. Мы открыли беглый огонь. 

    Целиться в женщин не хотелось, и все дружно стреляли куда придётся. Доярки, намеренно громко смеясь и матерясь, размахивая во все стороны вёдрами и юбками, бросились обратно в деревню.

   В общем пока ничего не обычного. Подобный манёвр ротный проделывал уже не первый раз. Председатель колхоза даже писал жалобы командиру части с требованием оградить колхозниц от произвола его подчинённых. 

    Командиры взводов уже готовились отдать приказ о прекращении огня, но в небо неожиданно взмыла красная ракета.

- Вперёд. В атаку, – услышали мы призыв прапорщика Семакова и, не прекращая палить во все стороны, ринулись в атаку.

   Заборы, выходящие к полю, представляли собой смесь редкого штакетника и обычного прясло. Между жердей мы быстро просочились. Было бы легче, если нас не сковывали совершенно не предназначенные для подобного стипль-чеза, костюмы химзащиты.

   Теперь стало ещё интересней. Наша группа потеряла из вида командира взвода, и командование перешло к командиру отделения. Сержант Василенко, родом из Ужгорода, приказал не тратить патроны. Не потому, что он был прижимистый хохол и не из чувства человеколюбия. Просто те, кто стрелял холостыми с насадкой, позволяющей вести стрельбу очередью, знают, что потом замучаешься чистить автомат от толстого слоя нагара. Проверять чистоту ствольного канала и возвратного механизма будет лично старшина Таракан. А виновным в обнаружении огрехов будет он, как командир отделения.

   Деревню мы захватили сравнительно быстро. Мирное население, понимающе и охотно сдавалось в плен. Многие приглашали позавтракать или попить чайку. В одном из дворов к нам вышел седой дед, при усах и орденах, на ухоженном, но давно не новом, пиджаке. Правой рукой он опирался на самодельный бадик, а левой сжимал за горлышко четверть самогона.

- Ребятки, - доверительно сказал он, - Отдам бутыль вам, если пообещаете расстрелять председателя колхоза, прямо перед сельсоветом.

   Воронков размазал резиновой перчаткой пот по лицу и вздохнул:

- Как же мы расстреляем его, ежели патроны у нас холостые? Дай лучше тряпок каких, пот вытереть.

- Это запросто. Марина, неси старую простынь, которую на ветошь порвать решили. Ребята взмокли в своих балахонах.

  Из дома вышла девушка. Оценив нашу одежду, сама принялась рвать простынь на части. Чертовски приятно вытирать мокрое, взопревшее лицо сухой тканью. О красоте девушки никто не думал. Совсем не до того было.

- Могу воды принести. Но чуть дальше по улице есть колодец. Там вода вкусней.

- Нам уже всё едино, – философски заметил Юрка Князев из Тулы. Отстегнул рожок. Прикинул и вытащил новый из подсумка. Пристегнул, передёрнул затвор. Я тоже сменил магазин. Поставил переводчик на одиночный и выстрелил вверх. Никто не будет подсчитывать, сколько боезапаса израсходовано. А с припрятанными патронами мы знали, что делать.

- Ну?

   Вопрос относился к сержанту. Все посмотрели на Василенко.

- Мутное дело какое-то. Приказа отступать не было. Значит, идём дальше.

- Командуй.

   Мы уже приготовились следовать за командиром, но дед преградил нам дорогу.

- Стойте, ребята. А как с моей просьбой? Если расстрелять нечем, так хоть повесьте этого ирода. Верёвку дам. Под шумок-то никто и не заметит, а от нас великая благодарность будет.

- Не сваливай грех на нас. Не до того. Сами в непонятках.

- Ладно, - нехотя согласился дед. – Так может самогон возьмёте? Сам служил – знаю.

   Дед для верности встряхнул бутыль.

- Куда мы её сунем?

   Мысль была интересной, но спрятать здоровенную бутыль действительно некуда.

- А по глоточку, за встречу?

   Василенко вздохнул. Отрицательно мотнул головой.

- Нам ещё обратно бежать. Сдохнем в противогазах.

   На том и распрощались.

   В деревне кое-где ещё постреливали, хотя жизнь возвращалась в прежнюю колею. Местные группировались у своих калиток. Перекрикивались с соседями. Обсуждали новости. Ругали наше командование, своё руководство и всё в целом.

   Мы добрались до колодца. Напились, умылись. Спросили дорогу к сельсовету и побрели в ту сторону, куда махнули рукой.

   Тамлино было наше. Мы его только что захватили, но обязательное чувство, непременно возникающее у победителей, так и не появлялось.

   Где-то через час нас нашёл прапорщик Семаков. Мы сидели на скамейке во дворе школы, курили и болтали за жизнь. Славка Воронков, например, клялся, что его родную Кострому мы бы так легко не взяли.

   Увидев взводного, Василенко скомандовал: «Смирно!». И начал докладывать, что его отделением захвачен и удерживается объект государственной важности, а именно школа.

   Семаков отмахнулся. Приказал снять оборону и следовать за ним.

   По дороге к околице наша численность увеличивалась. Присоединялись новые группы захватчиков. По привычке шли молча, но в разброд. Потом ещё полдня искали отставших, держащих оборону в погребах, сараях, да и просто на кухнях. Некоторые были основательно пьяны. 

   Почему случилось то, что случилось, нам никто не объяснил. Ходили слухи, будто у ротного заклинило ракетницу.

   А руководство колхоза, в полном составе, сбежало в город, думая, что случился переворот.