Внезапный Сервантес

Скажите, друзья мои и коллеги, читающие и пишущие фантастику в наши дни,  ничем знакомым вам не повеяло от этой цитаты из романа, выпущенного в  1605 году в Испании? XD

"— Признаюсь, сеньор священник, я  совершенно уверен, что так называемые рыцарские романы приносят  государству вред, и хотя, движимый праздным и ложным любопытством, я  прочитал начала почти всех вышедших из печати романов, но так и не мог  принудить себя дочитать ни одного из них до конца, ибо я полагаю, что  все они, в общем, на один покрой и в одном то же, что и в другом, а в  другом то же, что и в третьем. И еще я склонен думать, что этот род  писаний и сочинений приближается к так называемым милетским сказкам,  этим нелепым басням, которые стремятся к тому, чтобы услаждать, но не  поучать — в противоположность апологам, которые не только услаждают, но и  поучают. Если же основная цель подобных романов — услаждать, то вряд ли  они ее достигают, ибо они изобилуют чудовищными нелепостями. Между тем  душа наслаждается лишь тогда, когда в явлениях, предносящихся взору  нашему или воображению, она наблюдает и созерцает красоту и стройность, а  все безобразное и несогласное никакого удовольствия доставить не может.  А когда так, то какая же может быть красота и соответствие частей с  целым и целого с частями в романе или повести, где великана ростом с  башню шестнадцатилетний юнец разрезает мечом надвое, точно он из  пряничного теста, и где сам автор, описывая битву, сообщает, что силы  неприятеля исчислялись в миллион воинов, но коль скоро против них  выступил главный герой, то мы, хотим или не хотим, волей-неволей должны  верить, что рыцарь этот достигнул победы одною лишь доблестью могучей  своей длани? А что вы скажете об этих королевах или же будущих  императрицах, которым ничего не стоит броситься в объятия незнакомого  странствующего рыцаря? Кто, кроме умов неразвитых и грубых, получит  удовольствие, читая о том, что громадная башня с рыцарями плавает по  морю, точно корабль при попутном ветре, и ночует в Ломбардии, а рассвет  встречает на земле пресвитера Иоанна Индийского, а то еще и на такой,  которую ни Птолемей не описывал, ни Марко Поло не видывал? Мне могут  возразить, что сочинители рыцарских романов так и пишут их, как вещи  вымышленные, а потому они, мол, не обязаны соблюдать все тонкости и  гнаться за правдоподобием,  — я же на это скажу, что вымысел тем лучше,  чем он правдоподобнее, и тем отраднее, чем больше в нем возможного и  вероятного. Произведения, основанные на вымысле, должны быть доступны  пониманию читателей, их надлежит писать так, чтобы, упрощая  невероятности, сглаживая преувеличения и приковывая внимание, они  изумляли, захватывали, восхищали и развлекали таким образом, чтобы  изумление и восторг шли рука об руку. Но всего этого не может достигнуть  тот, кто избегает правдоподобия и подражания природе, а в них-то и  заключается совершенство произведения. Я не знаю ни одного рыцарского  романа, где бы все члены повествования составляли единое тело, так что  середина соответствовала бы началу, а конец — началу и середине,  — все  они состоят из стольких членов, что кажется, будто сочинитель вместо  хорошо сложенной фигуры задумал создать какое-то чудище или же урода.  Кроме того, слог в этих романах груб, подвиги неправдоподобны, любовь  похотлива, вежливость неуклюжа, битвы утомительны, рассуждения глупы,  путешествия нелепы — словом, с искусством разумным они ничего общего не  имеют и по этой причине подлежат изгнанию из христианского государства  наравне с людьми бесполезными."

(С) "Дон Кихот", том 1, глава XLVII.