ПТСР

В это мгновенье я и поняла, куда и зачем ушли мамины ноги в то время, когда я ложилась на диван: она, как и отец, нечасто заходила в мою комнату и уж тем более никогда раньше не рылась в моём шкафу - уборку в комнате делала, как и в остальном коттедже, приходящая домработница, которую, кроме исполнения её обязанностей, мало что волновало. Именно поэтому мой тайник не был таким уж тайником (догадываюсь, что другие подростки устраивали и устраивают тайники от родителей гораздо хитрее) - это была обычная картонная коробка лежавшая на верхней полке шкафа. Что в ней было? Четыре завоёванные на соревнованиях разного уровня медали, включая вчерашнюю - "серебряную" с первенства области, и дипломы к ним. Да, мама, наверное, действительно умела понимать приказания отца без слов. Впрочем, возможно, что были и слова, а я их тогда просто не услышала? Да какая разница? Меня лишили даже этого - моих наград, которые я нечасто и только в то время, когда никого не было дома, доставала из коробки, но знала, что они у меня есть. Вкупе с вновь вспомнившимися словами отца о том, что он завтра позвонит в автоклуб и отчислит меня, и никто в клубе не сможет пойти против такой воли даже обычного родителя, не говоря уже о том, кем был мой, это было... я даже не знаю как это назвать... моральным убийством...

Сколько продолжался мой шок, я не знаю, но я наконец нашла в себе силы, морщась от боли, вернуть трусы и шорты на их обычное место и выйти из комнаты, подумав о том, что хотя бы в туалет я, пусть и наказанная, имею право сходить. Родители, видимо, были в их комнате, а медали и разорванные дипломы я обнаружила в мусорном ведре... На глаза вновь навернулись слёзы: "За что они со мной так?" Вновь шоковое стояние возле мусорного ведра, после чего я не выдержала, вытащила оттуда медали, вернулась обратно в свою комнату и, сама не понимая зачем, надела их. Все сразу. В зеркале отразилась заплаканная девушка с растрёпанными волосами, одетая в майку и шорты, с медалями на шее. Наверное, со стороны это выглядело бы комично, но зрителей у меня не было.

Я не была любительницей философствовать на тему названия самого известного из произведений Чернышевского, поэтому решение пришло спонтанно