ПТСР. Оказывается, и у моего героя есть такое.

Поддерживаю флешмоб Богдана Костяного про ПТСР https://author.today/post/380943

Думала, что тоже такого нет, но оказалось есть. https://author.today/work/171205 Нервы у моего гг иногда сдают. Да и как иначе, после всего того, что он пережил...

Рано или поздно я, все равно, остался бы в гордом одиночестве — терять близкого человека было не впервые, но боль утраты каждый день давала знать о себе. Теперь рядом с фотографией Стефании на столике у кровати стоял и снимок Джона. Слабый огонек погребальной лампы освещал их еще молодые, неподвластные времени лица.

Первое время по привычке обращался за советом к Брайтону, словно он находился в соседней комнате, ждал ответа, но потом понимал, что его уже нет рядом. В будни работа в музее хоть немного отвлекала, но в выходные… я начинал сходить с ума. Чтобы не ощущать страха и одиночества, коротал их, как и вечера, за чашкой кофе и ноутбуком, пересматривая папирусы снова и снова.

Дождливый лондонский март подходил к концу. Сквозь низкие серые тучи все чаще проглядывало солнце, по которому так соскучился за пасмурную зиму. В такие дни я не спешил домой, предпочитая спокойную пешую прогулку от музея до подъезда. Сложив руки за спиной, тихо шел по мокрому тротуару, щурясь от отражающегося солнечного света в мелких лужицах. В какой-то момент начинало казаться, что я сижу с учителем на небольшом корабле, плывущем под парусом вверх по течению Нила, и ловлю ладонями яркие блики, играющие на прозрачной воде. Птаххетеп смеялся и повторял все движения за мной. А потом перед глазами возникала хижина в Вади-Натрун, два стола с мумиями самых любимых, самых близких людей… и слезы сами наворачивались на глаза. За что так жестока судьба? Лучше бы гробницу Птаххетепа никогда не находили! Лучше бы так и умер в том гробу…

Если без Джона я смог прожить в одиночестве достаточно долго, то без Захии уже через неделю начал страдать от бессонницы и ужасной тоски, которую не могла притупить даже изматывающая до потери сознания работа, какой загружал себя каждый день. В этих четырех стенах все напоминало о близких мне людях, которые так рано покинули этот мир. Дальше оставаться одному в квартире было невыносимо, и я, собрав свой нехитрый гардероб, под предлогом изучения книг наглым образом переехал на время к Рашиду, чему тот был несказанно рад.

— Я вот не понимаю, что такая аристократка, как Эмилия, нашла в заурядном египетском мальчишке? — он резко сменил тему разговора, как и тон с заискивающего на унижающий. — То есть в Вас! Десять, пятнадцать лет разница?

Конечно, по моей юношеской внешности нельзя было определить реальный возраст, а тем более сказать, что я старше своей невесты. Для непосвященных это было простительно. Но последовавшей далее жесткой психологической атаки я никак не ожидал.

— Ее первый муж, Ричард, — богач, дворянин, англичанин, — гость продолжил нападки в мой адрес. — Аристократ до мозга костей в своих манерах, речи. Потомок одного из рыцарей Круглого стола. Его предки всегда были в чести у королей Британии! А Вы кто? Нищеброд со смазливой мордашкой? Ни рода, ни имени, ни денег… Бросить графа Броуди ради ничтожного арабского выродка, променять прекрасный Лондон на зачуханный Каир? Как глупо с ее стороны! Вы встали между ней и ее мужем, разбили счастливый брак!

Его слова выбили землю из-под моих ног. При первом знакомстве Эмилия сказала об идущем разводе, и причиной этому был не я. Зачем лгать мне? И кто лжет? Так захотелось прижаться к родному, близкому человеку, попросить защиты и совета, но рядом никого не было. И снова перед глазами появилась полуразвалившаяся хижина в Вади-Натрун, два стола с телами дорогих мне людей, два гроба в запаснике музея. Я всегда был чужим в этом мире. Глаза закрылись сами собой, мысли были не в силах сопротивляться воспоминаниям, зыбучие пески прошлого затягивали и были готовы похоронить меня под своей толщей…

 — Сахемхет?!

Громкий знакомый голос заставил открыть глаза. В дверях стоял Рашид, опираясь на трость, и держал под руку внучку (Примечание: за весь дневник отец всего лишь раз упомянул имя девушки только в этом абзаце, но я так и не смог разобрать его на сильно измятом листе. В «Предисловии» я писал о скомканных и заново расправленных страницах — ими и оказалась большая часть этой главы. Через полвека после описанных далее событий я нашел внучку Рашида, дополнил текст ее рассказом, но в знак уважения к народным и религиозным традициям не стану называть ее по имени.)

— Что с тобой? Плохо? — воскликнул бывший экскурсовод.

— Зачем вы здесь? — произнес, с трудом понимая, что происходит.

— Твой заместитель позвонил. Просил передать, что тоже неважный знаток в свадебных делах. Он в Александрию по делам уехал, а мы — сюда, — улыбнулся Фархази.

— Свадьбы не будет, — безразлично ответил ему. — Я передумал. Стану вторым Захией Хавассом или Джоном Брайтоном.

— Конечно, станешь! — он подошел вплотную ко мне, бросил взгляд через плечо на англичанина. — Понятно… А это что за траурный вид? Думаешь, тебе идут черные тряпки? Куда старше становиться, чем ты есть на самом деле? Смотри, что с тобой они делают! Мрачнее тучи стал! Ну, живо, снимай!

Рашид расстегнул пуговицы на смокинге и принялся стаскивать его с меня. Пиджак упал на пол, рядом с ним оказались жилет и шейный платок.

— А теперь оденься так, каким хотели бы видеть тебя отец и мать в праздничный день! — рявкнул старый араб и вытолкал в соседнюю комнату.

Остатки одежды цивилизованного человека полетели на кровать. Без нее я почувствовал себя свободным от предрассудков уже современного мира. С нескрываемым удовольствием закрепил широким передником длинное опоясание из тонкого, жатого в складку, льна, вынул из шкатулок драгоценности. Именная пектораль легла поверх оплечья, браслеты украсили запястья и предплечья, тяжелые серьги — уши, перстни-печати — указательные пальцы. Тряхнул волосами, которые легли волнами на плечи, подвел глаза… Вот чего добивался Рашид: чтобы я вспомнил, что из другого мира, где был бы царем достаточно большой и богатой страны. И пусть в списке Манефона не значилось фараона Сахемхета Неферефкары Хора Ахета — он есть, и он правит современным Древним Египтом!