Флешмоб про поцелуи
Автор: Мария БерестоваПрисоединяюсь к флешмобу от BangBang.
Что бывает, когда двое зануд пытаются договориться о том, какой должен стать их первый поцелуй, чтобы получилось круто?
Немного помолчав в ответ, Канлар предложил:
– Быть может, поделитесь, о каком первом поцелуе вы мечтали?
Кая от неожиданности остановилась и посмотрела на него как на не очень умного человека:
– Помилуйте! – повторила она своё восклицание. – Я никогда даже не задумывалась об этом.
У Канлара незамедлительно родилась четвёртая гипотеза, записанная в его внутреннюю памятку: «Да просто она ледышка без эмоций, вот и всё».
Между тем, Кая снова вернулась к прогулке и распространила свою мысль:
– Я всегда знала, что мой первый поцелуй будет во время венчания. Мне никогда и в голову не приходило что-то думать об этом, за исключением, разве что, надежды на то, что мой супруг будет не слишком старым и не слишком противным, – на этом месте она чуть улыбнулась. – Если это можно назвать мечтами, то можем считать, что они сбылись.
Канлар мысленно поставил минус против версии «я попросту ей неприятен».
– Но думали же вы о поцелуях вообще что-то? – продолжил выяснять он, надеясь разжиться какими-нибудь подробностями, которые помогут ему не попасть впросак.
Канлар был из тех людей, которые не любили риск и предпочитали играть наверняка. Если уж он собирается целовать королеву – нужно вытащить из неё всю подноготную и узнать, как провести это мероприятие таким образом, чтобы оно прошло максимально успешно.
Честно признаем, этот подход, несмотря на всю свою заслуживающую уважения основательность, не очень-то помогал Канлару в устройстве его личной жизни. Обычно все его такие дипломатические рекогносцировки только убивали напрочь всю романтику и делали его крайне неприятным кавалером.
К счастью, королеве было особо не с кем его сравнивать, да и сама она отличалась большим прагматизмом, так что ей не показалось странным, что вместо романтичного перехода к действиям мужчина начал выяснять детали и подробности.
– Да ничего особо не думала, – нахмурилась Кая. – Надумала бы себе заранее невесть чего – и потом бы разочаровывалась, на всю жизнь привязанная к какому-нибудь чурбану.
Канлар мысленно поставил плюсик – против версии «просто она ледышка», и минус – против версии «я попросту ей неприятен».
«Ну, по крайней мере, она не считает меня чурбаном», – сделал оптимистичный вывод он.
– Хорошо, – покладисто сменил он тактику, не отчаиваясь выяснить всё-таки подробности о её предпочтениях. – Но, может быть, какие-то сцены поцелуев из книг показались вам особенно привлекательными?
К его неожиданности, она откровенно смутилась. Скулы у неё порозовели, она спрятала глаза и каким-то лихорадочно-высоким голосом сказала:
– Нет, не думаю.
Мысленно хмыкнув, Канлар поставил плюсик напротив версии «стыдливая девица» и перешёл в наступление по всем правилам своего дипломатического искусства, выбив у неё почву из-под ног соображением:
– Право, если вы решитесь мне довериться и поделиться своими мыслями по этому поводу, это, однозначно, поможет мне сделать ваш первый поцелуй более приятным для вас же.
У королевы закраснелись щёки, но она ничего не ответила.
Они остановились в весьма живописном месте – вокруг цвели какие-то ранние кусты, распространяя в воздухе сладкий аромат.
– Да просто поцелуйте уж как-нибудь, – вяло пробормотала Кая, явно не желая откровенничать.
Краска с её лица постепенно докатилась и до ушей, вызвав у Канлара самое искреннее любопытство.
– Чем же это вы так стесняетесь поделиться! – воскликнул он, перебирая в голове самые смущательные поцелуи, описанные когда-либо в литературе.
По правде говоря, всё, что ему вспоминалось, относилось исключительно к своеобразным произведениям того сорта, который от девиц обычно скрывают.
«Ну не могла же она этого читать!» – усомнился он внутри себя и на всякий случай поставил вопросительный знак против версии «коварная соблазнительница». В конце концов, даже при полном отсутствии опыта можно иметь самую грандиозную теоретическую подготовку, а в тихом омуте, как известно…
Поперебирав в голове более или менее приличные аналоги пришедших ему в голову поцелуев, Канлар вспомнил одну деревенскую балладу и предположил:
– Ну что ж, попробую угадать сам. Неужели это поцелуй русалки и охотника?
Лицо Каи приобрело совсем уж пунцовый оттенок, и она в ужасе воскликнула:
– Господи Боже мой! Конечно, нет!
Прямо скажем, ничего откровенно порнографического в той балладе и не было. Упомянутый поцелуй имел лишь одну пикантную деталь: русалка, как и положено её виду, была обнажённой.
Воображение королевы, видимо, ярко поставило её на место означенной героини, потому что она раскраснелась ещё сильнее и принялась обмахивать себя руками.
Канлар галантно сорвал широкий лист и принялся ей помогать, про себя зачеркнув версию «просто она ледышка» и поставив три восклицательный знака на «стыдливая девица».
Заметив, что Кая более или менее оправилась, а пунцовый оттенок кожи сменил цвет на розовый, он вздохнул:
– Кажется, мне даже жаль.
Тут же начав снова краснеть, она бросила на него разгневанный взгляд и обличительно воскликнула:
– Вы специально меня смущаете!
– Возможно, – не стал отпираться он. – Но, по крайней мере, теперь я уверен, что ваши предпочтения не заходят по откровенности столь далеко, как поцелуи русалки и охотника. Вы предлагаете мне гадать дальше, или всё же признаетесь?
Она недовольно хмурилась и кусала губы, явно предпочитая хранить свои девичьи мечты внутри себя.
– Вы меня смущаете, – только и повторила она, в этот момент выглядя совсем даже не королевой, а обычной краснеющей девчонкой.
Канлар мысленно подчеркнул версию «стыдливая девица» и посчитал эксперимент оконченным. Похвалив самого себя за удачно провёрнутое дело, он вдруг осознал, что идти на попятный и сворачивать сцену ему не хочется: смущать королеву оказалось делом чрезвычайно увлекательным и волнующим.
– В самом деле? – переспросил он, поворачиваясь к ней, снимая перчатку и осторожным невесомым движением проводя пальцами по её скуле.
Она не отстранилась, но в глазах её читалось самое отчаянное смятение. Судя по всему, какими бы ни были её мечты о поцелуях, сейчас она мечтала только о том, чтобы подхватить юбки и сбежать как можно дальше.
Канлар подушечками пальцев почти неслышно коснулся её губ.
Она часто заморгала, глядя на него совсем уж испугано.
– Да, – словно бы пробормотал Канлар, – похоже, и в самом деле смущаю. Вы, кажется, даже лишилась дара речи, миледи?
В его взгляде горели искорки озорства и, возможно, восхищения.
Королева глухо всхлипнула и, прикрыв глаза, воскликнула:
– Да целуйте уже!
Как ни занимательно было выяснить, что за фантазии будоражат воображение королевы настолько, что она полыхает от одной мысли о них, упускать такой момент было нельзя. Однако, здраво рассудив, что для чего-то серьёзного ещё явно рановато, Канлар поцеловал её очень легко и быстро – прикосновение его губ к её было совсем мимолётным и, пожалуй, лишённым эротизма.
Однако для бедняжки-королевы и того хватило; она переволновалась так, что покачнулась. Канлар подхватил её, воспользовавшись случаем, чтобы слегка приобнять, и тихо заметил ей на ухо:
– Вот видите, не так уж и страшно.
Кая явно придерживалась иного мнения по этому вопросу: сердце у неё колотилось, судя по ощущениям, где-то в горле.
Только спустя минуту, немного придя в себя, она слабым голосом сказала:
– Вы были правы, стоило порепетировать заранее.
В этот момент она думала только о том, насколько волнительно это прошло бы во время церемонии и сколько внутренних сил ей пришлось бы положить на то, чтобы перед всеми держать лицо и не выдавать своего смущения.
– Попробуем ещё разок для закрепления? – раздухарился Канлар, которого её реакция крайне позабавила – образ неприступной ледяной королевы явно трещал по швам.
Кая согласно подставила ему губы.
В этот раз поцелуй получился на пару секунд длиннее – он слегка провёл губами по её губам, с удивлением понимая, что они вполне себе мягкие и тёплые.
Почему-то ему всегда казалось, что они должны быть гораздо холоднее и жёстче.
Кая в удивлении захлопала глазами. Она никогда не пыталась себе представить, что чувствуют люди, когда целуются, и внезапно получила богатую пищу для размышлений. Ей, например, никогда в голову не приходило, что губы такие мягкие, она никак не ожидала почувствовать кончиком носа кожу целующего её мужчины, и в целом, никогда не обращала внимания на то, насколько чувствительны её собственные губы.
Азарт исследовательницы прочно захватил её с головой.
Потенциал брака как возможности изучения поцелуев стал казаться ей крайне привлекательным. Тем паче, что её будущий муж выглядел как человек, который знает в этом вопросе толк и готов тратить время на совместное изучение.
– Хотел бы я знать, что означает этот блеск в ваших глазах, – пробормотал в сторону Канлар, от которого не укрылась её резкая перемена настроения: смущение и робость почти в момент сменились решительным и упрямым выражением лица.
– Я анализирую полученные ощущения, – простодушно призналась Кая.
– О! – мгновенно заинтересовался он. – И к каким выводам пришли?
Мы, кажется, уже писали, что у Канлара было несчастливое свойство – умение напрочь разрушить романтический момент излишней дотошностью или аналитичностью.
К счастью, ему в невесты досталась женщина такого же склада, потому что Кая не только не посетовала на вмиг пропавшую романтику, а даже и с большим удовольствием принялась делиться своими новыми мыслями по поводу мягкости и чувствительности губ, теплоте чужой кожи и прочего.
Жадно слушая, Канлар лишь поражался, как эта минуту назад столь смущённая девочка вдруг без всякого стеснения столь живо и откровенно делится своими наблюдениями за собственными реакциями и впечатлениями во время поцелуя.
«Рассмотреть вариант с потенциалом соблазнительницы», – сделал он внутреннюю пометку, невольно сам слегка краснея на том месте, где увлёкшаяся девушка начала приводить несколько неприличные подробности.
Наконец, она выдохлась, радостно улыбнулась и с самым невинным видом добавила:
– Какое это счастье, что я могу вам всё рассказать!
Глядя на её совершенно счастливую мордашку и чувствуя себя в высшей степени обескураженным и восхищённым, Канлар поставил три восклицательных знака напротив «соблазнительницы» и поцеловал её уже всерьёз, пусть и не слишком крепко и не слишком долго.
– О! – только и смогла сказать королева после этого, глядя на него с совершенно бессмысленным выражением ошеломлённого лица.
«Определённо, соблазнительница», – вздохнул Канлар, невольно ныряя взглядом в её вздымающееся от волнения декольте.
– О! – повторила королева уже более осмысленно, и вдруг совершенно обыденным светским тоном сказала: – Если вы не против, мессир, давайте на сегодня остановимся на достигнутом. Право, я, кажется, слишком переволновалась, чтобы продолжать.
– Хм, – глубокомысленно ответил на это Канлар, впрочем, совершенно уже отвергнувший версию с «просто она ледышка». – Допустим. Но не думайте, будто бы я забыл, что мы так и не вычислили ваши скромные девичьи мечты. Мы ещё вернёмся к этому вопросу, дорогая невеста.
Рецепт соблазнения по-королевски: как смутить мужчину, поцеловав ему руку!
На прощание он опять поцеловал королеве руку, излишне задержав прикосновение.
– Вы меня смущаете, – снова высказала она, пытаясь отнять руку.
– Чем же это? – бросил он на неё озорной взгляд, прервав поцелуй и выпрямившись, но руку не отдав.
Она нахмурила брови и укоризненно сказала:
– Вы в самом деле не понимаете?
– Не понимаю, – согласился он, беря уже её ладошку обеими руками и усаживаясь рядом с ней на подлокотник её кресла, – я не сделал ничего неприличного. Всего лишь поцеловал вашу руку.
– Всего лишь? – брови Каи поползли вверх.
И раньше, чем Канлар успел понять, что она хочет сделать, она вдруг наклонилась вперёд и поцеловала его руку – ту, до которой ей было удобнее дотянуться.
От неожиданности Канлар вскочил, разом выпустив её ладонь.
– О-о! – развеселилась королева. – Да у вас уши пылают, господин Канлар! Что же это с вами? Я ведь всего лишь поцеловала вашу руку, ничего неприличного!
Несколько секунд он неизящно хватал ртом воздух, а затем искренне рассмеялся.
Кая сдержанно хмыкала в кулачок, поглядывая на жениха лукаво.
– И эта женщина дурит мне голову, уверяя, что вне своего королевского величия она ни на что не способна! – с восхищением воскликнул Канлар, отсмеявшись.
Польщённо улыбнувшись, Кая отметила:
– Едва ли бы этот фокус произвёл на вас столь глубокое впечатление, не будь я королевой, не правда ли?
– Клянусь честью, не знаю! – искренне заверил он, прикладывая руку к сердцу.
Поцелуй Эсны и Дерека. Да, я просто его люблю))
По губам его скользнула лёгкая тёплая улыбка. Он мягко взял её за руки.
— Ты та, кто ты есть, Эсни, да, — с глубокой нежностью и грустью сказал он. — И если бы ты только знала, как я люблю тебя — такой.
Его взгляд и его голос были таковы, что у Эсны перевернулась вся душа. Никто и никогда не смотрел на неё так и так не говорил о ней — и всё её существо отозвалось на его чувство, затрепетало и заволновалось, сердце забилось часто и сильно, вся суть её рванула навстречу ему и его любви — и она поцеловала его.
Никогда в её жизни не было ничего похожего на это — нежного, проникновенного, искреннего, настоящего. Казалось, что сама вечность дохнула на них дыханием иной жизни.
Она даже не догадывалась, что ему физически больно целовать её — но ведь он и не для удовольствия делал это, а потому что пытался передать ей всё своё чувство в этом поцелуе. И она — она целовала его не потому, что хотела ласки, а потому что хотела стать частью этой любви, разделить её, раствориться в ней.
Не, я поцелуи Дерека вообще люблю, хотя вот конкретно за эту сцену мой консультант по психологии дала мне втык, но я отказалась править, так что это мой произвол))
У Дерека был редкий и восхитительный талант говорить с помощью поцелуев. Талант совершенно невостребованный в его жизни ранее, к сожалению.
Каким-то удивительным образом Дерек умел поцелуем говорить всё то, что никогда не вышло бы сказать словами; говорить просто, прямо, и так, чтобы непременно быть понятным — и понятым правильно.
Магрэнь первые секунды была слегка ошарашена его почти решительным напором — она почему-то была абсолютно уверена, что их первый поцелуй будет медленным и осторожным. Однако, как только эта первая растерянность прошла, она тут же поняла всё то, что он говорил ей: что она глубоко, неизмеримо желанна, что мысль о ней захватывает все его существо, что потребность овладеть ею совершенно сводит его с ума.
Если бы он вздумал говорить это словами, оно звучало бы жалко и фальшиво; поэтому он и не говорил словами.
Через минуту оторвавшись друг от друга, они оба постаралась собраться с мыслями — не очень успешно, по правде сказать.
Впрочем, Райтэн тоже в этом прекрасен
— Это просто другой тип красоты, — продолжил уверенно разглагольствовать Райтэн, — и он тебе куда больше к лицу!
И, видимо, чтобы подчеркнуть искренность своих утверждений, он наклонился и поцеловал её в висок — рядом с одним из рубцов.
Олив дрогнула.
Рубцы уже не болели, только чесались порою распрозверски, но там, где они сходили, кожа была особенно нежной и чувствительной, и прикосновения мягких тёплых губ к ней оказались пронзительно приятными.
Она уже сама повернула к нему левую сторону лица, подставляясь под его губы — и он осторожно принялся покрывать её поцелуями, пытаясь каждым передать то, что она прекрасна, удивительна и дорога.
Прикрыв глаза, Олив упивалась этой нежностью — ей чудилось, что он целует её в самое сердце, с каждым поцелуем облегчая ту горечь, какой оно переполнялось.
Спускаясь по рубцам ниже, Райтэн неизбежно добрался до губ — он не попытался вовлечь её в настоящий поцелуй, просто скользнул своими губами по её, мягко, почти невесомо — она задрожала от этой мягкости — а он уже переключился ниже, к подбородку, шее. Параллельно левая рука его скользнула вверх по здоровой стороне лица — пока он не зарылся пальцами в её волосы.
Он не пытался её соблазнить; он пытался передать ей то ощущение глубокого, искреннего восхищения, какое она в нём рождала, он пытался сказать ей, что она ему не просто дорога, а драгоценна, что...
Следование губами по рубцам вниз неизбежно привело его к кромке платья — и он бесхитростно сдвинул его с её плеча, просто потому что оно мешало целовать дальше.
Райтэн умудрился соблазнить её именно потому, что не имел намерения соблазнять. Ей было больно и плохо — и ему хотелось утешить её, успокоить, укутать своей нежностью и заботой. А она ужасно, мучительно нуждалась в этой нежности и заботе — поэтому жадно ловила каждый поцелуй, каждую ласку. Всей душою раскрываясь перед ним, она даже не заметила, когда и вообще лишилась платья — знаете ли, одежда очень раздражает и крайне мешает, когда вас так нежно целуют!