90-ые, Шак, баскет и кроссы

Кто-то любил Джордана. Кто-то Пипена. Кому-то нравился Айзеа Томас, а кому Реджи Миллер. Все помнили Сабониса и считали Базаревича клевым игроком. А вот меня трогала отличная игра двойки Мэллоун-Стоктон, но по-настоящему втыкал один единственный центровой НБА, номер тридцать второй волшебников Орландо, Шакил, мать его, О`Нил. 

            Шак не летал аки Майкл, не перехватывал и не несся, как ужаленный, к чужому кольцу. Он все делал обманчиво неторопливо, передвигаясь по площадке настоящим живым танком, сражая ростом, весом и мощой. Именно мощой, не мощью. Когда ему доводилось, попав в трехсекундную, сделать плавный и какой-то крейсерский разворот, щит трясся, народ на том конце телика орал, а мне хотелось также: подпрыгнув с места, неброско и солидно, вколотить мяч сверху.

            Когда рост твоего отца на десять сантиметров меньше твоих сегодняшних сто восьмидесяти двух, это несколько сложно. Но желание было куда сильнее, и к концу десятого, на тренировках, болтался на кольце как обезьяна. И слетал вниз, приземляясь. Думаете, важнее долететь до кольца? Фига, важнее правильно приземлиться. Там твердо и там доски, не современный паркет, а нормальные крашенные советские доски. 

            На пальцы и плавно на пятку. Ирина Николаевна, царствие ей Небесное, моя первая тренер учила нас этому первые два месяца третьего класса школы. Каждый запомнил на всю жизнь, кто-то даже через травмы. 

            - Все до щита, Дима до кольца! – Саныч шевелил усами и свистел. И мы бежали, все наши десять колец и по кругу, и снова. До кольца? Значит, до конца. Что важно, когда приземляешься? Верно, сделать все правильно и кроссовки.

            Помню их все, с того момента, как в шестом неожиданно для родителей и себя перешел в спорт-класс. Глупо, но помню каждую из кроссовок, хорошую, плохую и так себе. 

            Первый год прошел еще ничего. Только-только развалился Союз, торгаши, желавшие быть бизнесменами, решительно творили благотворительность. И у нас даже были спонсоры, мама и брат Маши. Они привезли коробку турецких высоких, белых и с нарисованными зелено-красными гончими. Подошвы оказались отвратительно скрипучими, но не оставляли следов. Да и до кольца тогда еще не тянулся, скидывая лишние кэгэ и пыхтя в самом конце команды на разминке.

            - Дима, сядь! – Санычевские усы зло топорщились, а мне пришлось хромать к скамейке.

            Ноги ломило и расстреливало от пальцев и до колен. Я ничего не понимал, не понимал тренер, родители и только что-то подозревала спорт-врач. Вызванный хирург заставил потоптаться, присел, пригляделся и…

            - Плоскостопие. Нужны супинаторы. Ну, или…

            В девяносто втором денег на кроссовки не было, и сам отыскал где-то в гараже прямо вроде бы неплохие и советские. Клево игралось в «минус пять», шасталось по улице и на речку, так что… на подошвы не обращал внимания. Ну и вот, вышло как вышло.

            Денег на супинаторы мы не нашли. Отец профукал работу на Севере, они с мамой чуть не развелись, в Тольятти начали делать кроссовки по дешевке, а через три года, когда отца закопали, даже и не вспоминал про супинаторы, что были нужны. Ноги стали плоскими, как ласты, но я бегал.

            В девяносто четвертом, слегка разобравшись с безденежьем, мне купили «Симод», этого дерьма тогда хватало. Они лопнули на втором занятии, поперек носка и обе сразу. Тольяттинские позволили заниматься дальше, а боли в коленках тогда не беспокоили, подумаешь. 

            До кольца стал дотягиваться с места в десятом классе, но вместо тольяттинских в жизни вдруг наступили «Еврошоп» по каталогу, сваренные, полагаю, из резины. Зато черные, почти как «Рибок» в НБА. Почти как у Шака. И свою лучшую игру, на закате нашей команды, обыграв постоянно побеждавшего нас противника, сделав их на двадцать пять очков, провел в них. И в них же, порядком заношенных, бросил заниматься в одиннадцатом, после второго включения в сборную области и полного игнора сборов со стороны нашего городского отдела образования. Ну, не было денег у администрации, а у меня не было мозгов. 

«Рибок» так и не купил. Купил «Найк» и даже отыграл два года. Пока врачи полностью не запретили любые прыжки. 

            А Шак?
            А Шак велик и могуч. Как и все игроки НБА золотых девяностых.