Захотелось пофлэшмобить чуток

Беспокойный сон пришел сразу, как по команде, но вначале содержания в нем было немного. На всякий случай Рингил добросовестно запоминал все, включая ржавые сетки, через которые продирался, пока не вышел на открытое место. 

Непредельская цитадель определенно приснилась из-за проклятых воспоминаний. Правда, выглядела она немного иначе. Недостроенный этаж блистал относительной чистотой, полувозведенные стены, не меняя в размерах, облепили вездесущим пластиком под кафель, что смотрелось довольно странно, и у края крыши стояло нечто похожее на огромную антенну-тарелку, только почему-то зеленого цвета и не полностью материальное. Ободок и центр были металлическими, а между ними едва заметно подрагивало поле в виде вогнутой чаши. Из центра торчала наподобие уже обыкновенной антенны арматурина с пластинкой на свободном конце. Многократно проклятая бабуля в неизменном плаще подошла к этой хреновине и положила на пластинку что-то похожее на кристалл энергата неправильной формы, после чего отошла с линии и натянула капюшон... Кристалл вспыхнул и исчез, спустя секунду непредельщики, скрытые антенной, зааплодировали, а Эанис раздраженно прошипела на редкость нецензурную эанитскую фразу и накинулась на них. Видимо, испытания прошли не совсем успешно.

Бывший хейтер почти не сомневался, что видел реально имевшее место событие, поэтому спешно огляделся, чтобы убедиться в безвредности произошедшего. Ни одна из находящихся в пределах видимости общаг, кажется, не пострадала... похоже, у нелимитированных хватило ума не применять в бою прототип. Или это вообще не увеличенный излучатель, а что-то другое? Рингил попытался сосредоточиться на конструкции, но в этот момент мозг наконец-то провел коррекцию, и обстановка изменилась. Тени заплескались, обволакивая стены, меняя их размер, расположение и цвет, деактивированная установка расплылась, превращаясь в лабораторный стол, совмещенный с... на язык просилось слово «разделочным». Даже непредельщики изменились, на их месте возникла компания девушек в довольно соблазнительных нарядах.

Юноша не сразу заставил себя отвлечься от созерцания пяти комплектов стройных ног. Преподавательница в брючном костюме цвета аквамарина тоже смотрелась неплохо, тем более что пиджак и блузка как нарочно были скроены так, чтобы демонстрировать выдающиеся прелести... Зато все остальные элементы обстановки не позволяли назвать сон приятным. Особенно люди, небрежно рассаженные у стены в низких проволочных клетушках... пожалуй, стенки их были сделаны из точно такой же сетки, что снилась раньше, только не ржавой, плюс арматура. 

Красавица уже называла на редкость неаппетитную тему занятия, когда Рингил окончательно овладел собой и вышел из помещения. Настройка уточнялась слишком медленно, хейтер успел пройти через несколько комнат – далеко не везде рабочие места были как-то отгорожены друг от друга, так что защитная система цинично сформулировала рекомендацию для режиссеров тех фильмов, которые так нравятся Мэлис. Их усохшее к девятой серии вдохновение определенно распустилось бы после такой экскурсии... если человеческие мозги, конечно, способны воспринять подобный контраст между красотой девушек (некоторые то ли из-за воображения Рингила, то ли в действительности меняли блузочки и юбочки на черные латексные костюмы, прежде чем приступить к работе) и их действиями. 

Вот Контер... распоясалось ясновидение, раньше лупило символами, а теперь открытым изображением... впрочем, так даже лучше. Расшифровывать проще. А предка вспоминать не стоит, еще явится в качестве символа. Отрицательного. И для полного счастья в таком же костюме, как местные мясники женского рода. И сон из пророческого окончательно перетечет в иную категорию.

К счастью, до этого зрелища не дошло. Очередная комната, перегороженная алыми занавесями, показалась на первый взгляд пустой, но для верности следовало проверить все клетушки. В любой момент ясновидение вкупе с подсознанием могли провернуть финт ушами и перенастроиться. Если уже это не сделали... по отрывочным сестренкиным воспоминаниям об этом милом местечке сложно определить, что здесь может происходить, а что – нет.

Занавеска с шелестом отъехала в сторону, и взгляду Рингила предстали две ванны, вмонтированные в небольшие помосты. Ванны были полны крови, хейтер подошел к левой, которая была ближе, и без церемоний погрузил руку по локоть. Или внутри что-то есть, или просто у сестренки аппетит разыгрался, и это фоном влияет...

Рука быстро натолкнулась на что-то напоминающее голую лодыжку. Теплую... впрочем, кровь тоже была нормальной человеческой температуры. Лежавшее в крови тело не стало визжать, а довольно спокойно село, придерживаясь за бортик. Странно, что то же самое произошло и в другой ванне. 

Слипшиеся от крови волосы закрывали лица обоих – или обеих? – явлений. Но это не мешало заметить, что явления абсолютно идентичны, как отражение и отражаемый объект. И где копия – с первого взгляда не скажешь. Существо потянулось к юноше, словно видело его, Рингил отшатнулся – и ударился о зеркало, которого секунду назад за спиной не было. Зеркало осыпалось и растаяло, как сухой лед, то же самое случилось и с созданием во второй ванне. А первое подняло голову и оказалось сестренкой. 

Хейтер не успел испугаться. Только моргнуть – и ванна тут же опустела. Да еще и пол задрожал и потащил сновидца дальше, спиной вперед. Мимо каких-то детей, разделывавших черную кошку – а может, взрослых с пантерой, эта сцена пряталась за толстым, искажающим пропорции стеклом... Мимо еще десятка не менее жутких сцен. Наконец движение закончилось, и Рингил, потеряв равновесие, приземлился на пятую точку. Впрочем, из пола тут же выросло довольно удобное кресло, подняло незадачливого демона и развернуло лицом к тому, кого тот и собирался изначально увидеть. Ну, или предполагал.

Лайтин выглядел именно так, как его запомнила Мэлис – разве что более презентабельно. Волосы не грязные, во всяком случае, убраны в аккуратный хвост, только две одинаковые пряди болтаются над висками, довольно неплохо заслоняя неровные отметины – словно от чьих-то пальцев. Одежда в порядке. Только с руками что-то странное. Правая заключена в тугую проволочную перчатку, сетчатую, и ячейки грубо врезаются в кожу, отчего между пальцами выступает кровь. Левая пришита к подлокотнику кресла, крайне прочно – пальцы, ладонь, запястье и чуть выше. Проводами – светло-желтыми и голубыми, тут же напомнившими о пластиковой изоляции, которая так здорово горела на костре, источая едкий дым. От воспоминаний провода начали плавиться, и Рингил поспешил вернуть все на место.

Ему не было жалко пророка. Весь героизм этой твари заключался в том, что он правильно выбрал между разъяренной Ангмарской и призванными, собравшимися кучей для своих понятных целей. И что самое сволочное – после этого Лайтин причинил боль сестренке. Мэлис абсолютно правильно его ненавидит, тут даже говорить не о чем. Эти соображения прекрасно перевешивали все остальные. Даже пытай этого гада лично бабушка, хейтер максимум вышел бы за дверь. А сейчас... вполне возможно, что пророк даже так не страдает. В смысле, физически. Если, конечно, эта мишура не является каким-то техномагическим девайсом для слежения или коррекции способностей. Вряд ли ему позволяют писать от балды, как раньше.

Рингил посмотрел в глаза Лоренса Ридла. Судя по их выражению, гостя пророк не видел, и хорошо, а то есть авторитетное мнение, что видения будущего могут случайно пересечься... впрочем, это говорится о тех ясновидящих, у которых канал одинаковый, а Лайтин – пророк пишущий. Не сновидец. Бывший хейтер свои откровения записывал уже постфактум, подбирая слова для описания картинок – хорошо, эанитский для этого подходит не хуже мыслеобразного. Даже лучше, потому что дополнительные смыслы появляются. 

Рука в проволочной перчатке шевельнулась. На черно-красном, в тон прочей обстановке, столе возник лист бумаги. Лоренс не без труда сжал кулак, и на бумагу полилась кровь, растекаясь ровными строчками. Излишки, похоже, впитывала мебель. Когда лист полностью покрыло текстом, Рингил запоздало сообразил, что надо бы прочесть, и даже привстал, чтобы лучше видеть, но тут бумага исчезла, а Лайтин бессильно уронил ладонь на стол. 

За спиной пророка открылась дверь, и вошел высокий мужчина с длинными снежно-белыми волосами, одетый типично по-непредельски. Хотя нет – это больше походило по покрою не на халат, а на плащ до колена, из очень тонкой белой кожи. Мужчину сопровождали две дамы – Кирстен Сайрелл в таком же брючном костюме, как и у прочих преподш, только украшенном крупными драгоценными камнями везде, где прилично смотрятся пуговицы, и Дестра. В легком черно-белом платье, от вида которого Рингилу захотелось нервно сглотнуть. Композиция смотрелась так, что с одной стороны – руки чесались зарисовать, с другой – хотелось бежать прочь из этого видения. Туда, где бабуля налаживает свою странную хрень. Потому что там безопаснее и вообще...

Хейтер взял себя в руки и заставил смотреть дальше, напоминая каждые две секунды, что ряд частично символьный, воображение Лайтина удержу не знает и присутствующие сейчас в видении его увидеть не могут никоим образом. Ни Дестра, которая сидит совсем рядом в таком же кресле и вставляет пару слов комментарием к каждому действию, ни Кирстен, разворачивающая на столе нечто вроде мини-лаборатории, ни тем более второй кошмар, о котором у Мэл в памяти, пожалуй, поменьше информации, чем у Ника. 

Вьелль... воспитанник кого-то из призванных, сестренка не уточняла – кого именно. Вроде не Коллда и не Видхора. Где-то из третьего поколения мыслей Хаоса, формальный возраст – восемнадцать миллиардов лет, если по срокам смотреть – совпадает. Записался на пятисотом и выпал из активно обсуждаемых демонов после прихода Омеги к власти. Был учителем Кэрин – не воспитателем, а именно учителем, немногие соглашались обучать таких юных демонов по ускоренной программе. Вьеллю было все равно, в свое время он находился... примерно в том же статусе, что и Дестра сейчас. Только народа тогда было поменьше, и для поддержания репутации требовалось больше эпатажа, если Мэл не ошибается. Ее воспоминания о тех временах почерпнуты все-таки у первых, а не у рядовых сотрудников тогда мелкой шарашки по изучению реальностей.

Вьелль, впрочем, рядовым не был. Тогда изучение едва возникших разумных как раз стало более новым и престижным занятием, чем уже большей частью разобранная по косточкам космогеника и космология. Ледяной пошел чуть дальше и занялся исследованием полукровок. Для первого исследования он, как отложилось в истории и памяти не правившей тогда Райи, обращал представителей самых разных народов... и тогда же определился с внешностью. Собственно, во вкусе ему отказать нельзя... Странным образом высокий рост, металлический блеск кожи и неестественная худоба дополняли друг друга, наводя на мысль об изящном стальном богомоле. Правда, лицо Вьелля было отнюдь не насекомым. Узкое, удлиненное, пропорциональное, с чуть раскосыми миндалевидными глазами... пожалуй, из деталей сюда пошли бы длинные острые уши, которые сейчас непопулярны, но из-за прически не поймешь, как этот истинный смотрит на подобные мелочи. Не стесняется же рисовать на лице – впрочем, узкие пурпурные полоски, подчеркивающие скулы, совсем не похожи на татуировки времен Омеги и больше напоминают знак отличия. 

Второй кошмар стоял за спиной пророка, так что видно его было очень хорошо. Как и то, что он делал – впрочем, истинный смысл действий от зрителя ускользал. Казалось, будто он просто массирует виски Лайтина, но в этом определенно было что-то от ментальной технологии подавления... то, что Рингил изучал немного с другой стороны. И вообще ни фига бы не понял, если бы не комментарии Дестры. Первый кошмар рекомендовал второму, на какие точки давить и какие частоты использовать. Вьелль в основном кивал, но пару раз довольно нелицеприятно возразил. На то, как хмурится Дестра, ему было, видимо, глубоко все равно, мягко выражаясь... хотя от ее взгляда не по себе становилось даже Кирстен. Гениальная по всеобщему мнению девушка непроизвольно робела в присутствии таких персон, и бывший хейтер неплохо ее понимал. Сколько он ни пережил, а к такому привыкнуть невозможно. Как будто половина тебя поджаривается где-то в недрах сверхновой, а вторую купают в жидком водороде... и это чисто субъективное ощущение, а не то, что чувствует Лайтин. Пророку сейчас явно еще хуже. А зритель может хотя бы от Дестры отсесть... кресла не двигаются, но это не беда.

Рингил встал, без сожаления сделал несколько шагов в направлении Кирстен, стараясь не смотреть на лицо Лоренса, искаженное безмолвным криком, и непроизвольно оглянулся. Черные глаза первого кошмара уставились прямо на него. Память, некогда доставшаяся Мэл, не лгала – когда-то они правда были такими же фиолетовыми, как у Лайтина. Ободок радужки до сих пор насыщенно-лиловый, только это заметить трудно рядом с угольно-черным базовым цветом. Впрочем, об этом художественное дарование подумало с целью самоуспокоения, после того, как поняло, что смотрят все-таки на Кирстен. Просто зритель оказался на линии прицела... то есть, взгляда. Хотя в дуло КСки глядеть неизмеримо приятнее. Странно, что тот парень, который ее муж теперь, этого не замечает... Хотя, наверное, на него она так не смотрит. Или ему нравится... «Не мое дело, – одернул себя хейтер. – Ангмарской тоже испугаться можно было без привычки, да и Велки...»

–Все, можно начинать, – Вьелль тем временем закончил свои манипуляции и начал отряхивать руки. – В ближайший час не проломится. Я бы его все-таки не накачивал стимулятором, девятнадцатый уровень...

Истинный подошел к Дестре и зачем-то стал перед ней на одно колено, оказавшись таким образом на одном уровне с Рингилом. Впрочем, зачем – тут же стало ясно, хотя с точки зрения бывшего хейтера так домогаться кого-то было все же старомодно и пошловато. Слишком много слов... и это даже с учетом того, что он сейчас слышит скорее смысл, чем содержание. Язык незнакомый. То ли более старый департаментский мультияз, то ли вообще что-то редкое...

Кирстен вышла почти сразу же, как услышала «можно начинать», Лайтина вообще в расчет принимать нет смысла, так что в целом Рингил этих двоих понимал – экстрим и все такое... понимание и не позволило осознать, что это – инсценировка. Еще одна проверка для пророка. Одна из небрежно брошенных на стол хреновин заверещала, Вьелль покаянно развел руками и вернулся к пациенту. Скосив глаза, хейтер увидел, что пришитую конечность Лайтин оторвал почти полностью, и ошметки, в которые превратилась рука, уже медленно срастались.

–И кто из нас ничего не смыслит? – Дестра удовлетворенно потянулась и положила ногу на ногу. На сливового цвета губах играла довольная усмешка. 

–Разумеется, я, моя прекрасная муза, – Вьелль снова сдавил виски пророка. – Сейчас все исправлю...

Выражение лица истинного говорило, что он искренне наслаждается этой провокацией. И особенно – ее результатом. Так по-непредельски... но этот тварищ имеет не больше отношения к сей малопочтенной организации, чем многие другие его коллеги. Глупо сравнивать тигра с компанией котят, даже особо злобных.

«А зачем он вообще вернулся? – неожиданно подумал Рингил. – То, что здесь сейчас происходит – исключение, вряд ли ему дадут пытать какого-нибудь еще полукровку... Или его очень попросили помочь? Бывшая ученица, дочь бывшей ученицы... в принципе, логично. Если здесь нет какой-то еще причины. Ну не на самом же деле Ледяной в Дестру влюбился!»

–Муза, говоришь, – первый кошмар хищно прищурился. – Даже хочется тебя вдохновить на одно маленькое хорошее дело...

–После сеанса, – истинный притянул в руку со стола что-то странное, похожее на цепочку, где каждое третье звено было заменено на металлический кружок. – Его с каждым днем все сложнее сдерживать. Даже мне. И я бы не стал рисковать...

–Уровень мы ему так не прибавим, – Дестра небрежно махнула рукой. – Тут посильнее воздействовать надо. Когда маму откатило, я хорошо запомнила...

–Кстати, как она? – цепочка плотно легла на лоб Лайтина. 

–Уже двадцать миллионов лет – неплохо. Зашел бы...

–Я сказал – нет, – Вьелль решительно срастил концы сомнительного украшения и вздохнул.

–Объяснений не будет, – подытожила Дестра. – Знаешь, мне тебя иногда убить хочется.

–Еще раз? – движение бровей за счет их цвета было едва заметно.

–По-настоящему. Знаешь, сейчас это возможно... до чего прогресс дошел!

–Уничтожить не значит понять, – Ледяной пробежался пальцами по предплечью пророка, восстанавливая прошивку. – А тем более подчинить... Ну все, готово. А завтра нужно будет кресло дорабатывать...

–Хочешь – помогу с дизайном? – а ногти она красит не просто черным... или именно сегодня выбрала в качестве нейл-арта символ единства света и тьмы? Только не с точками, а со штриховкой по линии стыка. Хотя, может, это просто так кажется... вот, и на платье узор стал таким же. Проклятые сны... нельзя, чтобы сейчас все рассыпалось, он сюда вообще пришел смотреть не на Лайтина, а на то, обнаружат его или нет... Жаль, по своей инициативе время почему-то не проматывается вперед. Что видится, то видится. Сестренка может видеть конкретные моменты – только такими клочками, что это даже лучше. Все можно понять превратно, но чем длиннее видение, тем оно точнее. Уже есть над чем думать, по крайней мере.

Похоже, последняя мысль оказала на сон результат наподобие того, что в реальностях именуют сглазом. Картинка задрожала, что-то загремело, как при артобстреле – правда, участники видения, включая восьмерых милых возбуждённых девушек в черно-оранжевом, как раз вошедших в помещение, явно ничего не слышали, – и все осыпалось.