Виновен

Пахом едва выжил в последней схатке со стражами порядка: разрывными пулями ему оторвало половину конечностей; он изрядно обгорел; капитан полиции, глумясь над его изувеченным телом, барахтающимся в голубой крови, отрезал ему язык, перед тем как приложить прикладом.

Суд длился почти два года. За это время в больничке Пахома малость "подлатали", но от протезирования потерянных конечностей врачи гос.учереждения отказались, мол, все одно скоро казнят парня.

Однажды, адвокат навестил Пахома...со своим малолетним ребенком, и известил подзащитного, что через месяц состоится последнее судебное заседание, после чего дитя защитника – малолетняя многочленочка четвертого пола в веселенькой, кокетливым валаном трепечущей юбчонке, подошла к койке Пахома, и вручила только что накаляканный рисунок.

С трудом Пахом узнал себя нынешнего в детских каракулях: четыре оставшиеся конечности, странный вырост между глаз(наверное, это шрам от ожога), и два оставшихся целыми очень грустных глаза.

– Я назову это существо Человеком. – написал Пахом на рисунке, и показал это многочленочке.

Дитя мило улыбнулось, и выпорхнуло вслед за выходящим из тюремной больничной палаты отцом.

Месяц спустя. Зал суда.

Судья:

– Обвиняемый, Пахом Игнатьевич Распиздяйко признается виновным в геноциде, осуществленном посредством отравления городского депозита питьевой серной кислоты, а так же в оказании сопротивления стражам порядка в момент задержания. Перед тем как суд удалится для вынесения приговора, даю слово защитнику. Прол Валерьянович, вам есть что сказать?

Адвокат:

– Да, ваша честь! Забегая немного вперед, и предвосхищая судебный вердикт домыслами, осмелюсь предположить, что уважаемый суд выберет в наказание моему подзащитному смертную казнь...один или несколько раз. Так вот, в связи с нововозникшими обстоятельствами дела, хочу предупредить всех присутствующих в зале суда, что смертная казнь невозможна, согласно сто тридцать восьмой статье, ее пятому параграфу и третьей поправке к нему уголовного кодекса. Материалы по новым обстоятельствам я передаю в руки суда немедленно.

С этими словами, адвокат поправил аксельбанты на головогруди, и подполз к судье, вручая ему внушительный ворох бумаг.

Судья(ошарашенно листая документы юго-западным щупальцем):

– Хм, с трудом припоминаю эту редкую статью. Потрудитесь пояснить всем собравшимся суть новопредставленных документов.

Адвокат(кивая):

– Охотно. Мой подзащитный, врач нейрофизиолог в прошлом, террорист в настоящем, воспользовавшись профессиональными навыками, за последний месяц, успел дифференцировать собственную нервную систему на множество сегментов, в каждый из которых поместил самостоятельное сознание. Миллиарды сознаний, которые полагают, что обладают собственными телами, живут на некой планете Земля, имеют по четыре конечности, нос, два глаза, и обладают волей к жизни. Смею заметить, это очень упрощенное повествование. Сей факт подтвержден проверкой на нейронаблюдаторе, и зафиксирован в во врученных мною вам, Ваша честь, документах. Если точнее: За прошедший месяц, от простейших нуклеотидных цепочек, идею которых подзащитный заложил в дифференцированных сегментах собственного разума, эволюционным путем успели сформироваться те самые разумные псевдосущества, которых Пахом назвал людьми, и для них, за этот месяц минуло два миллиарда лет. Люди – истинно самостоятельно мыслящие квазисущества, жизнь которых, попадает под защиту нашей сто тридцать восьмой статьей.

В связи с вышесказанным, считаю, что мера наказания – смертная казнь, невозможна в данном случае, ведь если не станет Пахома, не станет и Человечества, и получится, что геноцид случится по воле уважаемого суда...

В зале суда раздалось оживленное перешептывание. Шокированный судья долго не мог прийти в себя, но когда пришел, объявил:

– Суд удаляется на совещание в связи с новополученными обстоятельствами дела. Прол Валерьянович, а чего это подсудимый так противно лыбится?

Адвокат:

– Аа, ммм, улыбка застыла на его лице, когда его парализовало.

Судья:

– А что заставило его улыбнуться перед параличом?

Адвокат:

– Ребенок мой, два дня назад, заявила Пахому, что "любовь спасет мир". Пахом улыбнулся, и его настиг паралич, но, что удивительно, нейронаблюдатор показывает, что Человечество, в квазивселенной Пахома, стало немного реже заниматься взаимным геноцидом...