25 апреля – встреча советских и американских войск на реке Эльба

Дорогие друзья! В этот день, 25 апреля 1945 года, произошла встреча советских и американских войск на реке Эльба. В результате этой встречи германские войска были расколоты на две части — северную и южную. 

Первая встреча состоялась, когда американский патруль под командованием первого лейтенанта Альберта Коцебу пересёк Эльбу. На восточном берегу они встретили советских солдат под командованием подполковника Александра Гордеева. В тот же день ещё один американский патруль (под командованием второго лейтенанта Армии США Уильяма Робертсона) встретился с советскими солдатами лейтенанта Алекснадра Сильвашко на разрушенном мосту через Эльбу близ Торгау. Сильвашко послал одного из своих солдат вперед к реке, чтобы встретиться с Робертсоном в середине моста. Двое мужчин после неловкой паузы обнялись и показали друг другу жест «V», обозначающий победу. (Фото внизу – момент рукопожатия Сильвашко и Робертсона). Вскоре к Торгау стали стягиваться и остальные подазделения и вскоре начались массовые братания. На следующий день была проведена торжественная церемония при участии десятков солдат с обеих сторон. Они произнесли речь в память о миллионах погибших, которые не застали этого судьбоносного момента: «Во имя тех, кто пал в бою, тех, кто ушел из жизни, и их потомков, война больше никогда не должна повториться!». Эта встреча была по-настоящему тёплой: солдаты обменивались подарками, пели песни, танцевали и даже языковой барьер не помешал сполна насладиться радостной встречей. 

Сегодня, вспоминая об этом событии, мы не должны забывать, что когда-то, сражаясь плечом к плечу вместе с союзниками, наши предки победили самого страшного врага, которого когда-либо знал мир. Мы должны помнить о тех, кто сражался за наше мирное небо над головой, ибо забывая прошлое, мы теряем будущее. В связи с этим предлагаю небольшой отрывок из своего романа, "Ледяной коготь: испытания грядущего дня", посвящённый этому событию (для справки: главный герой прошёл в человеческом обличии всю историю человечества, так что не смущайтесь): 

... —Да,—ответил лис, разжевывая очередной кусок куриной грудки.—Обед просто шик! Вот скажи — что было самым вкусным, что ты когда-либо пробовал?

—Хороший вопрос… Много было чего. Припомнить бы…—задумчиво ответил дракон, взяв графин и отлив из него кристально чистой родниковой воды, которая с бульканьем мгновенно заполнила стакан.—О! Вот! Было это довольно-таки давно. В тысяча девятьсот сорок пятом году, если быть точным. В апреле месяце. Я тогда служил в советской армии, обычным рядовым солдатом. Ох… Многое повидал я за те годы: сожжённые деревни, повешенные тела женщин, примотанные к дереву колючей проволокой младенцы, обгоревшие тела, кровь, оторванные ноги… Жуть да и только. Тяжёлая война была. Но благо побед Красная Армия одержала — не счесть…

—«Красная Армия»?—с недоумением переспросил лис, оторвавшись от трапезы.

—Точно, приятель,—ответил дракон.—Так вот, слушай. Прошёл я весь путь от первого дня войны до победного конца. Воевал я в этой самой армии, армии мощнейшего государства — Советского Союза — против Германии. Жуткая война… Я видел славные победы, горькие поражения, убитых и раненых, вывернутые наружу внутренности, оторванные конечности — много мне пришлось испытать в ходе этого периода. У нас, конечно, были союзники: англичане, американцы и канадцы. Если говорить вкратце, то жили эти славные ребята довольно-таки далеко: англичане — там, где сейчас находится Ультерский посад, на Гьельване, а американцы с канадцами — на Пендрагоне. Раньше этот материк назывался Северной Америкой. Все они здорово нам помогли в тяжёлые годы войны: техникой, оружием, военными операциями и, конечно же, продовольствием. Пройдя все пекло Сталинграда, Курска и Белоруси, я, наконец, со своим батальоном добрался до речушки Эльба, где произошла грандиозная встреча с американцами.

—Так что там за история-то была?—с нетерпением спросил лис, с упоением уставившись на дракона, уплетая за обе щеки поздний ужин.

—Городок-то рядом с ней, конечно, небольшой, но уютный: маленькие домики, ухоженные мостовые, деревца стоят красивые-красивые, прям как в том парке, где мы с тобой были сегодня. Торгау называется. До сих пор с теплотой вспоминаю тот день: все обнимались, жали друг другу руки, радовались, шутили, смеялись, пели песни… И главное настолько тёплыми получились встречи, что никто не обращал внимания на языковой барьер и различия в культуре: братались, как родные — хоть генерал, хоть рядовой. Показывали друг другу технику, оружие и побрякушками, конечно, обменивались. Как только танк, на котором я ехал, наконец-таки справился с лабиринтом из узких улочек и прибыл к месту назначения, к нам вдруг откуда-то не возьмись с прытью гепарда побежали американцы, что-то радостно крича и доставая из рюкзаков припасенные для нас подарки. Ребята, по всей видимости, из десантников были: у них на плече блестела нашивка «Airborne». Как мы тогда обрадовались! Я на башню залез и в люк командиру кричу: «Товарищ командир! Нам надо бы гостей наших уважить. Есть у вас что-нибудь?» Командир отвечает: «Сейчас поищу. Посиди пока маленько, Миша».

—Тебя тогда Мишей звали?—захохотал лис.—Ничего себе имечко.

—Сейчас, конечно, это имя может показаться смешным, но тогда оно всем моим товарищам приходилось по душе,—пожал плечами дракон.—Так вот. Сижу я на башне, ерзаю от нетерпения — все уже веселятся, а я как дятел сижу и рукой по броне стучу. Когда командир наконец-таки показался из люка, все мои боевые товарищи уже во всю братались с американцами: часы дарили, фляги, шутили, болтали о чем-то. Самое главное, что никто не знал язык, но каким-то чудесным образом все понимали друг друга. Так вот: танкист улыбнулся и радостно вручил мне аккуратно завёрнутый в кулёк тульский пряник. А сладость эта — ну просто объеденье! Уж поверь мне на слово. «Я его,—говорит,— ещё с Москвы храню. Вещь уникальная. Думаю, наш американский друг оценит такой подарок». Я улыбнулся, поблагодарил командира и, спрыгнув, словно сайгак, с брони, ринулся навстречу американцам. Прибежал, смотрю — разошлись все. «Ну…—думаю.—Проворонил союзничка. Балда!» Поворчал немного, оглянулся по сторонам, и вдруг вижу— сидит молодой американский солдат около разрушенного дома на крыльце: каску снял, «Томпсон» на ногу положил и сидит, голову понурив. А вид грустный-грустный, словно кожуры от бананов объелся. Жалко мне его стало. Я каску с гимнастёркой поправил, сапогами стукнул и бодренько направился к нему, гордо держа в руках зачерствевший тульский пряник. А солдатик услышал топот сапог, встрепенулся было, а как меня увидел—так в миг успокоился и засиял открытой ровной улыбкой. На тебя был похож.

—Да брось заливать!—усмехнулся лис.—Давай рассказывай лучше.

—Как знаешь,—продолжил дракон.—Так вот. Он уж было вставать собирался, а я ему машу: «Сиди, сиди! Сейчас трапезничать будем!» Ну он каску от смущения поправил, уселся поудобнее и стал меня дожидаться. Я подошёл к крыльцу, сел, положил ППС и, с улыбкой посмотрев в глаза американца, протянул ему тульский пряник. Он сначала было опешил, замялся как-то, а потом усмехнулся и, сказав: «Thanks!» , – принял угощение и жадно откусил от него кусок. Прям как ты на курицу набросился.

—Да хватит надо мной подтрунивать!—буркнул лис и легонько ткнул дракона в плечо.—Мне ж правда интересно!

—Ладно. Я сидел, наблюдал, как он кушает и периодически показывает мне пряник, приговаривая: «Delicious! Delicious!» . А я ему в ответ, ни черта не понимая его слов: "Ты ешь, ешь — не стесняйся!" Как только мой новый знакомый закончил с пряником и облизнул пальцы, я протянул ему руку и представился: «Рядовой Михаил Морозов. Можно просто — Миша». Он, сосредоточившись, робко повторил, как ребёнок: «Misha». Я усмехнулся и говорю: «Ага. Миша. А тебя как звать?» Он руку пожал, улыбнулся и представился в ответ: «Sergeant Maklovski. You can call me Kyle for short» . Я в ответ робко: «Кайл?» Он закивал, усмехнулся: «Yes! Yes! Kyle!» Мы оба засмеялись и побратались. Он вдруг про что-то вспомнил и полез в карман куртки. Я из вежливости отвернулся, но краем глаза все-таки поглядывал. Через несколько секунд почувствовал, как он меня по плечу хлопает. Обернулся, смотрю — батюшки! У него в руках совершенно неведомая для меня шоколадка в чёрной упаковке, на которой было написано «Snickers». Я посмотрел на неё с недоверием, но подарок принял. Развернул, откусил, и ты знаешь —было вкусно. Очень тёплые воспоминания остались. Но через несколько минут произошло нечто очень неприятное: когда мы говорили по душам, из окошка на первом этаже вдруг откуда-то не возьмись появился немецкий солдат и, нацелив на моего приятеля пистолет, выстрелил в него. Пуля попала в плечо. Он застонал, выронил пряник и схватился за плечо, скорчив гримасу боли. В тот момент я по-настоящему озверел: выхватил ППС и очередью отправил полоумного фанатика к праотцам. Он несколько раз дёрнулся, покачнулся и вывалился из окна, повиснув на подоконнике. В ту же секунду я бросил автомат и кинулся к раненому приятелю. Пуля прошла на вылет и, к счастью, никаких артерий не задела. На его лице читалась невыносимая боль, я знал, что до медиков топать далековато, поэтому решил все исправить сам.

—А как ты это сделал?—удивился лис.

—Хранитель Добра—это не только титул, но ещё и дар,—ответил дракон.—С этим "званием" я получил способность исцелять раны и болезни. Так вот: я попросил Кайла отвернуться и не шевелиться, а сам превратил руку в лапу и, зацепив пулю когтями, вытащил её. А затем, приложив её к месту попадания, в миг залечил кровоточащую рану. Мой приятель, видимо, почувствовал, что боль так быстро утихла и, взглянув на рану, с удивлением обнаружил, что её там как ни бывало. Я, конечно, не мог сказать ему истинную причину чудесного исцеления, поэтому красноречиво объяснил ему, что пуля прошла мимо и порвала только его куртку. В тот день мы ещё долго общались, он всячески меня благодарил и много рассказывал о себе. Но нашей встрече не суждено было длиться долго: на следующий день рано утром я вскочил на танк и уехал в направлении Берлина, где война вскоре и закончилась. Больше я своего товарища не видел..."

На фото – Сильвашко и Робертсон 30 лет спустя.

Спасибо за внимание!