"Черная книга" (1990) Орхана Памука
Автор: Ребекка ПоповаНачали тут спонтанно с Tatis обсуждать "Черную книгу" Орхана Памука ("нобелиат" 2006 года)...
Сначала я планировала было ограничиться какой-то репликой вроде:
Мне там как раз начало очень нравится с темами любви к жене, родственников, дома бабушки и дедушки - в общем, начало для меня затягивающее...
Но потом решила избрать чуть более многословный вариант... 
В общем, по иронии судьбы, именно "Черная книга" привела меня в свое время в Интернет. Про это я пишу в повести "Belle Epoque или Эпоха Живого Журнала":
Я хотела обсудить с кем-то "Черную книгу" Орхана Памука, которую я тогда перечитывала во второй раз... При попытке найти в Инете публику для обсуждения книги Памука я обнаружила в поисковике интересную ссылку - это оказалась запись в чьем-то ЖЖ двухлетней давности. Тут я вспомнила, что про Живой Журнал пару раз упомянул ведущий радио "Арсенал" (87,5) Павел Бардин. Воодушевившись, я прошла муторную процедуру доказательств, что я не верблюд... и не робот, и счастливо вступила в стройные ряды ЖЖ-стов.
Мои читательские заметки о "Черной книге" от 2006 года.
"Нет ничего более удивительного, чем жизнь. Кроме слова." Ибн Зерхани.
Этот эпиграф выдуманного автором лица встречается нам дважды - с него начинается вторая глава книги, и им же завершается вся книга. И вот на страницах книги перед нашим взором проходит огромное количество разных жизненных историй. И истории из современности, как оказывается, повторяют точно такие же истории из древних времен. Например, во все времена юноша и девушка влюблялись, читая вместе книгу о других влюбленных. (А содержащая в себе очередную старинную историю главка "Палач и плачущее лицо" - это просто триллер, читается на едином дыхании, с замиранием сердца). И, забегая вперед, отмечу, что в конце книги и вовсе доказывается, что СТАТЬ СОБОЙ можно только в том случае, если СТАНЕШЬ ДРУГИМ и будешь пересказывать многочисленные старые истории, давая им новую жизнь.
Сдается мне, что загадка названия этой книги объяснена в главе "Загадочные картины". Там упоминается, что на панораме видов Стамбула был в числе прочих изображен слепой, держащий в руках черную книгу, а в зеркале напротив отражения этой книги раздваивались, и получалось, что эта книга имеет двойной смысл.
Многозначность смыслов - это в полной мере можно отнести к "Черной книге Памука".
(А еще в самом конце книги, когда говорится о трагической развязке детективного сюжета, читателя просят представить себе, что все последующие страницы заполнены черной краской. И после этого уже часто говорится: "в этой черной книге".).
В книге как бы несколько пластов. Есть там очень трогательный и живописный рассказ об одной турецкой семье, об интереснейших отношениях между родителями и выросшими детьми. Самые дорогие воспоминания главного героя связаны с событиями, происходившими в старом доме семьи - Шехрикальп. Любовная пара в книге - это двоюродные брат и сестра, которые росли вместе. (Кстати, дальше в книге эти родственные браки иронически высмеиваются, т.к. это преподносится как следствие убогости жизни, в результате которой мальчики не имеют возможности познакомиться ни с какой женщиной, кроме женщин, входящих в круг своих родственников.)
(А еще тут звучит идея о том, что любовь всегда рождается во время совместного чтения юношей и девушкой книг о любви между другими юношей и девушкой.)
При первом прочтении я была просто потрясена атмосферой улочек Стамбула (вообще, как уже было неоднократно замечено критикой, Стамбул - полноправный герой этой книги). Чего стоит одна статья про лавку Аллаадина! Много написано о стремлении турок скорее стать европейцами, которое описано то с юмором, то чуть ли с болью (к примеру, глава о манекенах, изображенных мастером в чисто турецких позах и одеждах, которые никто не хотел покупать, т.к. спросом пользовались только манекены, изображающие европейцев).
Есть в книге и тема взаимоотношений Запада и Востока. Западные и восточные писатели почти одновременно писали на одни и те же темы (например, "Божественная комедия" Данте и путеводитель по семи небесам "Книга о ночном путешествии", написанный Ибн Араби). Во время исторических столкновений восточной и западной цивилизаций побеждала та из цивилизаций, которая на текущий момент владела сокровенным Знанием.
Быть собой, быть другим.
Окружающие люди постоянно вынуждают нас играть то какую-то роль (в армии, в парикмахерской, в кино...).Мы хотим на кого-то походить - например, на своих более удачливых одноклассников, коллег.
Совершенно бесподобно написана глава "ГЛАЗ". Она начинается с упоминания об одноГЛАЗых чудовищах, а далее повествует и о стремлении быть другим (походить на своих более удачливых одноклассников, коллег ) вплоть до раздвоении личности и об ощущении, что за тобой постоянно подглядывает некий ГЛАЗ.
Странствуя по Стамбулу, Галип встречает женщину, которая представилась его бывшей одноклассницей и призналась ему, что всю жизнь была влюблена в него и представляла себя его женой - Рюйей. Она постоянно следила за тем, как живут Рюйя и Галип, наблюдала, как они ходят в кино и в другие места. Она хотела быть Рюйей и хотела, чтобы ее муж был Галипом. Эта была "болезнь ее жизни".
Многие читатели статей Джеляля хотели стать Джелялем. Он настолько точно передавал в статьях детали их жизни, что в свою очередь читатели чувствовали, что если бы не они, то его статьи не были бы написаны.
Быть другим.
Галип пытается стать Джелялем (тетя Хале путает голоса Галипа и Джеляля. У Галипа такое же пальто и такая же зеленая ручка, как у Джеляля. В поисках Рюйи Галип приходит в старый дом их семьи - Шехрикальп - и живет там в квартире Джеляля, одевает его халат, спит в его постели).
Прочитав буквы на своем лице ( он в ужасе пошатнулся, у него закружилась голова), Галип понял, что ему надо стать Джелялем. С этого момента он станет писать статьи в рубрику Джеляля.
В свою очередь Джеляль представлял себя Мевляной (высочайший титул, данный средневековому поэту мистику Д.Руми). Галип обнаружил, что все статьи Джеляля в газетной рубрике - это осовремененная поэма Мевляны "Месневи".
Но и "Месневи" в свою очередь - плагиат, это доказывается в бумагах Джеляля.
У Мевляны в течение было несколько "любовей". "Мевляна всю жизнь искал другого, кто вдохновит его, заставит действовать, искал зеркало, которое отразит его лицо и душу...Как и все люди, он находил покой, только когда перевоплощался в личность другого... Мог говорить только то, что уже было сказано кем-то другим".
Когда один из его любовей, Шемс Тебризи, пропал (скорее всего, Мевляна сам приказал убить его), Мевляна написал поэму и назвал ее "Диван Шемса Тебризи"- как будто ее написал не он, а Шемс Тебризи. В конце своих поисков пропавшего друга на улицах Дамаска Мевляна заявил, что то, что он ищет на горе Каф - это он сам, и заявил, что: "Я - это он!"
Карты, маршруты.
Маршрут Галипа по улицам Стамбула в поисках Рюйи и Джеляля почти в точности повторил маршрут Мевляны по улицам Дамаска в поисках пропавшего Шемса Тебризи.
При наложение друг на друга карт трех городов - Стамбула, Дамаска, Каира - с маршрутами Галипа, Мевляны и детективных сюжетов из "1001 ночи" получилось лицо пожилого незнакомого мужчины. Постепенно, при всматривании лицо становилось знакомым.
Улицы Стамбула пересекаются друг с другом не под прямым углом, поэтому никогда нельзя предсказать, на какой улице ты в итоге окажешься. Таким образом, каждое путешествие по улицам Стамбула - это путешествие в бесконечность. Если обозначить потом проделанный маршрут на карте, то полученная фигура прольет свет на тайну букв на твоем лице.
Детективная интрига.
В первый раз я читала эту книгу именно как детектив, следя за развитием интриги. И только во второй раз смогла спокойно и в полной мере насладиться всеми красотами книги, не слишком отвлекаясь на переживания по поводу героев.
Заглядывание вперед. В какие-то знаковые моменты говорится: "Позже, когда Галип будет об этом вспоминать, он подумает, что..."
Еще до убийства Галип преспокойненько говорит по телефону с потенциальным убийцей Джеляля, обсуждая возможные варианты развития событий после его смерти - на кого повесят убийство и прочее. (Будущий убийца при этом принимает Галипа за Джеляля.)
Интересное построение рассказа об убийстве Джеляля. Сначала нам без подробностей сообщили, что Джеляль убит: загадочная фраза "В этот момент Галип уже знал, что Джеляль убит". Далее: нас еще заставили прочитать историю Наследника (довольно программную для этой книги, поскольку там еще в новом аспекте обсуждается тема "быть собой-быть другим") , и уже только потом нам дали какие-то бытовые объяснения насчет произошедшего убийства.
Странная реакция Галипа на убийство: он как бы впадает в ступор (кстати, потом выяснится, что если бы не это его состояние, то, возможно, Рюйя была бы спасена). Полицейскому, проверявшему его документы, он говорит: "Так-то лучше. Я пойду. Меня жена дома ждет. Кажется, я наконец-то решил все проблемы."
В самом конце: душераздирающие страницы о жизни Галипа без погибшей жены.
И еще: вся книга практически посвящена статьям Джеляля, а в конце книги вдруг выясняется, что после его убийства уже никто особо не интересуется его статьями.
Переодевание. Увлекательной игрой в переодевание невозможно насытиться. Все падишахи имели потребность, переодевшись, тайком покидать пределы своего дворца и смешиваться с толпой своих подданных. Одна такая история с переодеванием падишаха подробно описана в главе "Долгая партия в шахматы". Такой же сундук для переодевания был и у Джеляля (он был наполнен нарядами старых времен, купленными в знаменитой лавке Эрол-бея в Бейоглу).
Моя "более современная" рецензия на "Черную книгу":
Часто отмечаю про себя, что «Черную книгу» Памука оценивают не слишком высоко... Возможно, это связано с некоторой неровностью или... размазанностью текста, но, в любом случае, в романе чувствуется некий ухваченный автором драйв.
С самой первой строчки романа Памук задает определенную тональность всему повествованию, погружая читателя в уникальную вселенную этой книги — одновременно и трогательно-семейную, и исполненную объемными смыслами. Во Вселенную жизни Галипа, влюбленного в свою жену, вечно ускользающую от него. И во Вселенную истории Турции ХХ века, географически расположенной между Западом и Востоком и пытающуюся в своей обыденной жизни конца XX века переварить эти разнородные влияния, и здесь немудрено наткнуться на описание ущербной антиутопической реальности столь знакомой нам недавней действительности:
«Не рвите тетради!— орал историк визгливым голосом.— Я требую, чтобы у вас были отдельные листочки в папках! Тот, кто рвет тетради, портит народное добро! Вы не турки, вы безродные негодяи! Двойки поставлю!»
«Старик изобрел у себя в лаборатории новое лекарство. По этому случаю была организована пресс-конференция... общественность, взволнованная тем, что наш соотечественник в кои-то веки что-то изобрел...»
«Этот дом — типичный дом «мещанина», или «нашего простого человека». Старые кресла под чехлами из цветного ситца, занавески из синтетической ткани, эмалированные тарелки с орнаментом из бабочек, уродливый буфет и хранящийся в нем ликерный сервиз с сахарницей, выставляемый на стол только для гостей по праздникам, выцветший старый ковер... телевизор должен быть покрыт именно такой салфеткой ручной работы... капля варенья на коробке для шитья, приспособленной из коробки шоколадных конфет...»
Памук стремится придать роману глубину, подсказывая читателю идею отождествить своих героев с архетипами из Восточной культуры. Тема поиска и блуждания по лабиринту улиц наслаивается в романе на восточную традицию рассказывания историй, порой принимающую чуть более современную форму — чтения газетных статей на самые разные темы, от Попытки быть самим собой до Игры правителей в переодевания. А путь исканий героя удивительным образом повторит путь исканий «культового» автора «Поэмы о скрытом смысле».
И потому, листая эту книгу, можно чувствовать как разноликое дыхание древнего города и отзвук давно минувших веков, так и отчаяние и прозрения одного конкретного человека.
А в апреле 2020 года я написала про Черную книгу стихотворение аж на английском... Ну, то есть мы вместе с моим американским пен-френдом параллельно ее читали и обсуждали каждую главу, а потом чтобы как-то подогреть его интерес (а он самовыражается в поэзии), я ему предложила на выходе нашего читательского марафона написать стихотворение в заданном размере.
Вот обрывки моего черновика на русском:
Эта история начнется одним прекрасным утром
Когда мир будет точно таким, как обычно,
И каждый житель Стамбула мог пойти вечером
в кинотеатр «Конак» вместе со своей женой.
В городе, где Запад встречается с Востоком
Где солнце висит над морем словно апельсин
Блуждания по узким извилистым улочкам городу —
по Стамбулу или по Дамаску много веков назад?
Вспоминать Рюйю — это означает вспоминать свое детство
И детские игры в родовом гнезде.
Человек всегда соткан из своего прошлого.
Он словно очарованно бродит по музею своей жизни,
не в силах оторвать взгляд от экспонатов.
Ты будешь радостно обнаруживать во всем намеки
На тот потаенный мир, в котором существует Рюйя.
Немного меняешь угол зрения — и ты уже не видишь знаков.
Любящий мужчина видит во всем напоминание о своей любимой, с которой он разлучен.
Самые кошмарные мысли следует сложить в бывший колодец между домами.
А вот и мое итоговое стихотворение на английском. Оно называется (по последней строчке) так:
Мы - всего лишь преданные читатели "Черной книги".
We're just devoted readers of Black book
I give you hand and call to join the journey
To go along the searching path together.
This story will begin one charming morning
When the whole world will be the same as ever
And any resident of Istanbul could lead
His wife in evening to the theatre called "Konak" -
In ancient city where the West meets East
And where the sun hangs over sea like orange.
These narrow winding streets may match Damascus
Where you were wandering to find your love for years.
Do not forget to wear your old black glasses,
You may believe you are bashaw or someone else.
You'll lose your way in maze of city streets
Where you may feel some presence of, it seems,
A person seeking you and soon you'll meet...
No, it's just people rush for their things.
And if perspective is at least a little changed
In this case you will see no symbols any more.
Remembering Ruya means remembering games
Of your idyllic past in the ancestral home.
The man is always woven from his past
And wandering around his life museum, enchanted,
Observes exhibits in a layer of silky dust.
Until you realize your wife has dumped you
You'll joyfully discover secret hints
Of hidden world where Ruya still exists,
And only after this you'll start through tears
To look at her abandoned empty seat.
A loving man sees everywhere reminders
Of his sweetheart with whom he's separated.
She's gone to man from her imaginary garden. .
She'll stop to dream of someone when she's grey-haired.
Yet her indifference's deep as silent pit
Which you may see from window of old flat.
And scary thoughts that you want to get rid,
All memories that you need to forget,
Her stuff that's hard for you to look at still -
All things you burry deep into subconscious -
You need to put in former pit that's filled
With earth and turned in gap between the houses.
Then everything will happen like a dream
And as surreal as forgotten book
With you or with a man you'd like to seem
Whose photos and news clippings you've just looked.
You'll look at scary shots in video reports
Which seem you've already seen somewhere.
The clock in house'll be forever stopped.
Life'll be divided in "before" and "after".
Let's leave Galip with his unending woe
Imagining the map of streets with souks
And hearing the city sounds through window -
We're just devoted readers of "Black book".
Galip felt love for Ruyya first while reading
The ancient book together with his friend -
In our thrilling trip sometimes we snuggled in
Each other, getting closer in the end.
The heroes disappear, leaving stage.
We hold back our tears, feeling sad.
And now we may close the last page,
Still thinking of the mystery just read.
Надо сказать, для меня это стало довольно новым опытом написания стихов прямо на английском. Конечно, был оригинал на русском, но приходилось его сильно менять и как-то упрощать из-за проблем с английскими рифмами. Я использовала либо очень простые примитивные словесные конструкции, либо не слишком заморачивалась с рифмами. Порой мне помогал читающий робот в гугл транслейторе, чтобы проверить, где именно стоит ударение и насколько долгий звук в том или ином слове, и точно уложиться в нужный ритм.
