На маленьком плоту (18+)

Предупреждение.

Будьте осторожны. Это стишок. Во второй половине текста имеются неприличные слова.

Завладевшие плавсредством,

на поверхности реки

занимались непотребством

вольнодумным мужики.

Изгибались и вздыхали,

сжав в ладонях древки уд, —

так порой на сеновале,

пестрокрыл и полногруд,

бородат, клюваст и боек,

кречет — не скажу петух —

курочек ретиво кроет,

погружаясь в тёплый пух

тем, о чём нельзя при дамах.

Или можно, подскажи?

Ну так вот, в развратных самых

позах крепкие мужи,

двигаясь и замирая,

матерясь не по злобе,

влажный путь к воротам рая,

вопреки слепой судьбе,

вопреки молве ползучей,

пересудам вопреки,

в пику зависти паучьей,

– пробивали. Мужики

шли, блаженные, к блаженству.

Солнце зрело в небеси,

на мужей смотря по-женски.

В речке плыли караси.

Топчик скилл — в струе текучей

или в омуте глухом

избегать атаки щучьей.

Кстати, что там с петухом?

С петухом, друзья, не очень.

Жаром страсти опалён,

закативший к гребню очи,

был он пущен на бульон.

Что за горестная участь

петухов в родном краю?

Между тем, мужам всё лучше.

Им, как будто, похую

непринятие их странной,

осуждаемой любви, —

им река врачует раны;

здесь мужчины визави

предаются сладкой неге,

бывшей на святой Руси

раньше, нежли печенеги.

Кстати, что там караси?

Карасям, друзья, неплохо!

К ним с космических высот,

весь в серебряных сполохах,

словно ангельский исход,

словно ангельская манна,

как магическая пыль,

оставляя след туманный,

опускается мотыль!

Караси, не будь ебланы,

бдительность послав к херам,

вспыхнули любовью странной

к этим ангельским дарам.

Не суди, читатель, строго

и не будешь сам судим.

Рыбья страсть к еде — от Бога,

сей азарт непобедим.

Что же видим в толще водной?

Лицезреем сквозь очки

или с зоркостью природной?

То, как в пасть впились крючки!

Матка Боска, что за драма!

Караси, удача — йок.

В дивный миг, счастливый самый,

вас настиг смертельный рок.

Что там щука? – рыбка Немо.

Извини за прямоту,

мой читатель, главный демон –

это пидор на плоту!

А когда их сразу двое…

Словом, карасям пиздец.

Не греметь под чешуёю

рокоту живых сердец,

не сосать в придонном слое

ртам усатым сладкий ил…

Пидарасов было двое –

если кто-то вдруг забыл.

(Двое – это пара, кстати).

На поверхности реки

в браконьерствейшем разврате

утопали рыбаки.

Подсекали, выводили,

доставали из воды –

этим родичам рептилий

рыбьи жизни – до пизды.

Я срываюсь в слог пахучий,

мой читатель, будь терпим.

Браконьерский грех ебучий

попросту неискупим.

Фу, разит пошлейшим китчем –

при посредстве мотылей

черпать из реки плотвичек,

карасей да голавлей!

Здесь поток площадной брани

(ох, простите, площадной)

тот прервал, кто утром ранним,

не советуясь со мной,

всплыл к поверхности погреться,

а сейчас, в фонтане брызг,

долбанул хвостом в плавсредство

и разнёс – ну просто вдрызг.

То был сом, таймень, белуга

или щука в семь пудов?

Пофиг, главная заслуга –

наказание скотов.

Вслушайся, читатель мудрый,

в их пугливый вскукарек,

и забудь дорогу с удой

в направленье русских рек.

Здесь – удел любовей странных,

здесь законы не блюдут.

Впроч, как знаешь, милый странник.

Ближе. Глубже. Щуки ждут.