Присоединяясь к музыкальному флешмобу
Автор: Ананьин ГригорийНе так давно на АТ было предложено поделиться, но не отрывками из произведений, как обычно, а музыкальными композициями, которые, по мнению авторов, в наибольшей степени отражают суть того или иного произведения. Если брать для участия в этом флешмобе мой роман "Низвержение Жар-птицы", то для него, как я считаю, больше всего подходит песня Константина Легостаева "Его выбор сделан". Ибо выбор, зачастую нелегкий, трагический, - это то, что регулярно вынуждены делать герои моей книги.
Игры в добро и зло
Вечны, как мир,
Где проходит души излом.
И нужно решать
кем быть и к чему стремиться.
В мире, забывшем стыд.
Где-то живёт такой же как ты —
К цели спеша, он не может остановиться.
Время пришло — теперь выбирай:
Белое, чёрное, ад или рай,
Прочь убежать
Или в битву ввязаться смело?
Страшно, когда стоишь у черты,
А за чертою такой же как ты,
Только с огнём в глазах —
Его выбор сделан.
Игры в любовь и смерть
Вечны, как мир,
Где от страсти легко сгореть.
И нужно решать,
С кем быть и чему отдаться.
В мире, где правит страх,
Чувства сжигая в огне костра,
Делая ход, ты поймешь что устал бояться.
Время пришло — теперь выбирай:
Белое, чёрное, ад или рай,
Прочь убежать
Или в битву ввязаться смело?
Страшно, когда стоишь у черты,
А за чертою такой же как ты,
Только с огнём в глазах —
Его выбор сделан.
Что же касается повести "Божьи садовники", то я пока не решил, какая именно песня может служить наилучшей иллюстрацией для нее. Но вышло так, что сегодня я разместил пятую главу этой книги, а ее действие начинается в концертном зале. Поэтому приведу соответствующий фрагмент оттуда:
Воскресный день – отдушина в череде скучных школьных будней, маленькие каникулы, которые можно использовать по своему усмотрению. Плохо лишь то, что в нынешнее время из этого не сделаешь секрета, и наутро весь класс уже каким-то образом знает, что Пашка Елагин до вечера проторчал в бассейне, Гришка Творогов мастерил модель бригантины (он вообще малость не от мира сего), а Борька и Семка Грудницыны – они троюродные братья – до рези в глазах препирались насчет Цоя и Шевчука, пока родители не отобрали смартфоны. Сегодня они после уроков и завершат свой спор – кулаками на заднем дворе школы, а в следующее воскресенье вместе пойдут, совершенно помирившиеся и счастливые, в концертный зал «Эксплозион» на выступление приезжей рок-группы.
Зал этот был довольно старый: его построили еще при советской власти. Тогда, разумеется, он назывался по-другому, но как именно – даже старожилы уже не упомнят. Впрочем, с тех времен только название и сменилось, а все остальное осталось как раньше: и герб с колосьями чуть повыше центрального входа, сильнее всего напоминающий о былых временах, и мозаичное изображение арфистки на фасаде, и толстая строгая билетерша, которая так въедливо смотрит на каждого человека, что у ребятишек из соседних домов заслужила прозвище Телескоп. Они не очень-то ее любят из-за того, что работу свою она выполняет на совесть и прошмыгнуть мимо нее зайцем просто невозможно: едва какой-нибудь отчаянный пацан попытается это сделать, как сразу чувствует, что его схватили за воротник или за рукав куртки, да так, что не вырвешься:
– Куда это ты намылился? А билет?
Но одного мальчишку Телескоп не смогла бы задержать при всем желании; впрочем, и у него бы не получилось ни предъявить билет, ни даже купить его. Морти прилетел к «Эксплозиону» за полчаса до начала концерта, о котором он узнал за три дня до того из объявления на городской остановке. Некоторое время Морти болтался на улице, вникая в разговор двух парнишек, которые, конечно же, и не подозревали, что их кто-то подслушивает; затем он проник в зал. Народу там набралось уже порядочно, и повсюду белели крылья братьев-хранителей; один из них увидел Морти и испуганно вскрикнул. Морти, улыбнувшись, помахал ему левой рукою: это значило, что он прилетел только послушать музыку и чью-то душу забирать не намерен. Внутри «Эксплозион» выглядел совсем маленьким, почти игрушечным, и, казалось, если бы какая-то девушка захотела бросить с заднего ряда букет на сцену, ей бы это удалось. Но Морти этим нисколько не смущался: ведь и самый первый его рок-клуб, куда однажды он пришел вместе со старшим братом, не мог похвалиться размерами. Удобно расположившись на самом верху, возле прожектора, Морти мог видеть и публику в зале, и сцену, и теперь только ждал появления на ней музыкантов, чтобы раствориться в общем для всех ритме.
А тех, кто хочет узнать, что же было дальше, милости прошу пройти по ссылке: