Больничный флешмоб

Я ускользнул от Эскулапа

Худой, обритый - но живой;

Его мучительная лапа

Не тяготеет надо мной.

Это строки Пушкина я вспомнил не только потому, что ныне мы отмечаем его день рождения. Во-первых, не далее как вчера я совершил подобный подвиг: благополучно прошел медицинское обследование (не пугайтесь, друзья: оно было плановым). Во-вторых, сегодня я разместил четвертую главу повести "Божьи садовники", все действие которой происходит в больничной палате. Ну, и в третьих, День медицинского работника традиционно отмечается именно в июне. И вот в связи с этим мне хотелось бы организовать небольшой флешмоб, посвященный больничному делу. Суть - авторы обмениваются отрывками из своих произведений, где речь идет о пребывании персонажей в лечебном учреждении. Подойдет амбулатория, стационар, полевой госпиталь - да все, что угодно.

А я здесь размещаю отрывок из той самой четвертой главы:

В тот день, о котором пойдет речь, хоспис жил по своему обычному распорядку. Иными словами, время тянулось очень неторопливо – для всех, а особенно для одной недавно поступившей в хоспис девочки. Кровать ее стояла возле самого окна, в большой, словно тренировочный зал, палате, находившейся на третьем этаже, под самой крышей; кое-кто даже утверждал, что весною можно услыхать, как наверху воркуют голуби. Палата была рассчитана на пять человек, и, соответственно, в ней стояло еще четыре койки. Располагались они таким образом, чтобы можно было спокойно, ни обо что не стукнувшись и никого не потревожив, подойти к ящику с игрушками, к шахматному столику и к плоскому телевизору на трех ножках, возле которого поблескивал зелеными огоньками роутер. Его мерцание было особенно заметным именно сейчас, когда в палате потушили свет после ужина и вечернего обхода. Вслед за сумраком в палате воцарилось и безмолвие: никто уже не переговаривался, не просил переменить компресс или дать воды, не плакал от некстати нахлынувших воспоминаний. Ночная медсестра, призванная наблюдать за пятью девочками, которые находились в палате, вскоре начала зевать, а потом и вовсе задремала в широком кресле, обитом розовой тканью. Уснули в своих постелях и маленькие пациентки – все, кроме одной, той самой, которая лежала ближе всех к окну. Повернув на влажной подушке налысо остриженную голову, она широко открытыми глазами смотрела на темное небо, точно кого-то ждала. Ждать пришлось недолго: вскоре за окном возник силуэт мальчика с большими черными крыльями. Еще секунда – и мальчик соскочил с подоконника на пол: плотно прикрытые рамы не стали для него преградой.

Девочка улыбнулась – было видно, что она очень рада гостю, но тут же решила для приличия состроить и обиженную гримасу:

– Ди, где тебя носит! – негромко произнесла она.

Мальчик смущенно потупил взгляд:

– Прости, Настя. Божье дело – в первую очередь, я говорил…

– Вам что, отгулов не дают? Попросил бы!

– Тогда бы пришлось объяснять, зачем он мне.

– Кому объяснять – Господу? Он ведь и так все знает!

– Когда сам признаешься – это все-таки несколько другое… Еще и от напарника не сразу улизнешь.

– Ты ему не рассказывал обо мне?

– Есть вещи, которые держишь в секрете даже от братьев… Думаю, такие вещи должны быть у каждого человека.

– А я было решила, что ты все своим уже растрезвонил…

– По-твоему, я трепло?

– Ну, не сердись, Ди! – Девочка ласково поглядела на мальчика. – Я все понимаю. Просто хочется, чтобы ты хоть иногда прилетал пораньше.

– Да хоть бы я и прилетел, толком поговорить не удастся. Помнишь, что было в прошлый раз?

– Еще бы не помнить!.. – Девочка покосилась в сторону соседней кровати и прошептала: – Мало того, что эта рыжая злюка швырнула в меня подушкой, так еще и разоралась: «Хватит уже бубнить! Достала!» У нее, наверное, опухоль в заднице: мне Ирка ВКонтакте написала, что все такие люди малость неадекватные. Ну, а врачиха решила, что я сама с собою говорю, вот и потащила меня к психиатру или как он там называется – высокий такой мужик с длинными усами, как у таракана, только что ими не шевелит… Показывает он мне лист, где какая-то цветная белиберда нарисована, и спрашивает: «Что видишь?»

– А ты что ответила?

– Ну, я так прямо и сказала, что вижу белиберду.

Ди так и прыснул; он не боялся разбудить кого-либо своим смехом, потому что знал: кроме Насти, его никто не слышит.

https://author.today/reader/273353/2508491