Сцены допросов

Сокольский даже головы не поднял, когда охранник запустил в комнату арестованного Попова. Сказал только, просматривая какую-то бумажку:

- Проходите, Андрей Алексеевич! Присаживайтесь!

- Звучит так по-дружески... - Попов подошёл к столу и сел на указанный стул.

Стены здесь были выкрашены казённой тёмно-зелёной краской, окошко под самым потолком, а из мебели - только пара стульев и простой стол, без всяких ящиков: столешница и четыре ноги. Ах, да, ещё кнопка звонка сбоку. Сокольский обращаться в арестованному не спешил, продолжая просматривать составленное из разных источников досье. Он нарочно не поднимал головы, чтобы заставить Попова помучиться неизвестностью среди мрачной обстановки. Попов действительно некоторое время ёрзал на стуле, потом, не выдержав молчания, заговорил сам:

- Вы бы ещё лампу настольную на арестанта направили, для антуража - и прямо допрос времён памятной нам всем НКВД.

- Вы какого года рождения? - спросил Сокольский, не отрываясь от чтения.

- Тысяча девятьсот шестьдесят восьмого, - ответил Попов, раздельно и чётко. И тут же добавил, сменив тон на язвительный: - А что, в моём деле это не написано?

- НКВД был упразднён за двадцать два года до вашего рождения.

Наконец Сокольский поднял голову и посмотрел на бывшего помощника Марка Лисовского. Глупо, конечно, но Попов до последнего надеялся, что увидит какое-то другое лицо.

- Что с вами, Андрей Алексеевич? - участливо спросил Сокольский, отметив интересную бледность арестованного. - Надеялись, что ваш подельник Крикунов, он же Арлекин, успел меня пристрелить? Или вспомнили другого человека, по имени Олег? Мне интересно!

- Не понимаю, о чём вы говорите, - оправдался Попов, и тут же перестал на него смотреть.

- А я думаю, что понимаете. Хотя... - Сокольский пожал плечами. - Вы очень многого не понимали, будучи в уверенности, что у вас всё под контролем. Так ведь? - Это был риторический вопрос. - Вы считали, что Арлекин работает на вас, а не вы на него. Вы полагали, что Олег Сокольский нанят МСМ, то бишь, господином Мориным, а Олег Сокольский был подослан к вашему Крикунову-Арлекину больше года назад совсем другими людьми. Он успешно стравил вас с МСМ, и успел серьёзно попутать ваши планы, прежде чем вы с ним расправились.

Сокольский встал, и заложив руки за спину, прошёлся по помещению. Попов наблюдал за ним, вертясь на стуле. Он относился к числу людей, которым трудно оставаться неподвижными больше десяти секунд.

- Я всё ломал голову: почему он действовал так неосторожно? - продолжал Сокольский. - Потом понял: у него не было выбора. Олег вынуждал вас кидаться друг на друга, чтобы понять, кто из вас союзник, а кто - конкурент. Иначе он не смог бы разобраться в ваших махинациях. Это всё равно, что попасть в замкнутое пространство к четырём крокодилам - вам, Арлекину, МСМ и Шеллеру: рано или поздно один из крокодилов должен был его растерзать. В конечном итоге, он погиб. - Сокольский остановился и посмотрел на Попова. - Но он успел сделать всё, что должен, чтобы его место занял другой, и довёл начатое до конца. Этим другим стал я.

Попов ухмылялся, но в этой гримасе было маловато уверенности. Пока что Сокольский не сказал ничего такого, о чём он сам, сидя в камере, не додумался. Некоторые вещи Андрей Алексеевич с удовольствием узнал бы раньше - да не смог. Сокольский между тем двинулся на новый круг по камере, и продолжил:

- Вы бы и меня съели, но на вашу беду, Олег хорошо подготовил моё появление. Вы даже не почувствовали, когда из охотника превратились в дичь. Вам казалось, что вы командуете, но вы и со своим окружением не могли договориться. Вы даже не знали, что Чехов работает не на вас, а на Арлекина, хотя теоретически вы были одной командой. Вы не смогли понять, зачем Арлекину нужен лично я, и почему он не даёт вам меня ликвидировать. - Сокольский прислонился к стене под окном и скрестил руки на груди. - Вы ведь вычислили меня сразу, но уже не смогли ничего изменить. Даже ваш собственный шеф, Лисовской, которого вы почитали своей пешкой, переиграл вас без особого труда. А пока вы гонялись за ним и за мной, мои люди шли следом и собирали информацию. Теперь у суда есть все доказательства вашей вины, и вы получили бы по полной. - Он сделал паузу, и добавил, заинтересованно глядя на Андрея Алексеевича: - Но мне этого мало.

- И что же вам нужно? - усмехнувшись, спросил Попов, решив, что настал момент поторговаться. - Имена моих заграничных нанимателей или коды швейцарских банков?

- Именно вы виновны в смерти моего брата-близнеца, - не обратив внимания на его реплику, продолжил Сокольский. - Арлекину он нужен был живым. МСМ считал, что Олег на него работает, и тем более, не стал бы его убивать. Шеллер был лишь вашим подручным. Ответственность именно на вас. Знаете, зачем я пришёл сюда? - Он обошёл Попова, и наклонившись к его уху, раздельно произнёс: - Я собираюсь вас убить.

Укол в шею был резкий и чувствительный. Попов моментально вырвался, перевернув стул. Но Сокольский его и не держал, шагнул в сторону. В руке у него был автоматический шприц.

- Что... Что вы со мной сделали? - Попов держался за шею, чувствуя, как ноги становятся ватными, и не понимая, что тому виной: неизвестный яд или страх смерти.

Сокольский положил шприц в карман, поднял стул и поставил его на место.

- Садитесь, господин Попов. У вас осталось мало времени. Впрочем, вы можете попробовать постучать в двери, покричать, позвать на помощь. Вдруг кто-то откликнется.

Андрей Алексеевич действительно кинулся к двери и закричал, колотя в неё кулаками. Но уже через несколько секунд ослабел и сполз на пол, прислонившись в обитой железом створке. Его прошибло потом, рубашка моментально прилипла к спине.

- Вы... Что вы сделали?! Вы убийца!

Сокольский неопределённо качнул головой и состроил разочарованную гримасу.

- Мне и раньше приходилось убивать, - признал он, заложив руки за спину. - Это входит в мою работу. Знаете, Попов, несколько месяцев назад я читал отчёт патологоанатома о том, сколько повреждений было у Олега Сокольского, после того, как над ним поработали люди Шеллера. Именно в тот день я дал себе обещание, что найду того, кто заставил моего брата пройти через всю эту боль. Найду - и убью его лично.

- Как вы могли... - прохрипел Попов, в отчаянии держась за ворот рубашки.

- Вас интересует техническая сторона дела или моральная? - Сокольский смотрел на него издали и не подходил. - С моральной точки зрения, я оказал вам благодеяние. Моего брата ваши подручные мучили несколько часов - вы умрёте быстро и почти без мучений, минут за десять. Одышка, учащённое сердцебиение, мушки перед глазами, боль в кишечнике, спутанное сознание, галлюцинации, потом остановка сердца - и всё. Технически... - Он пожал плечами. - Я ввёл вам смертельную дозу сердечного гликозида. Шприц, кстати, из арсенала вашего Арлекина. Знаете, в тюрьме подследственные иногда умирают от сердечного приступа. Примерно так умер Шеллер. У меня есть основания полагать, что вы об этом хорошо знаете. К моменту вскрытия следов яда уже не будет.

Попову казалось, что этот человек специально говорит и говорит, не останавливаясь. Сердце у Андрея Алексеевича уже билось так, что отдавалось звоном в ушах. Неприятный холод разливался под рёбрами и, в довершение всего, у него от страха заболел живот.

- Замолчите... - еле выговорил он. - Да замолчите же!

Сокольский действительно замолчал, присел на край стола и теперь наблюдал за ним через пол-камеры.

- Я не хотел... Спасите! Есть же средство!..

Попов рванул ворот так, что отлетели пуговицы. Сокольский прищурился, глядя, как он мотает головой и поджимает к себе ноги.

- Средство есть, - сказал он негромко. - Но назовите мне хоть одну причину, чтобы я вам его дал.

До Попова дошло, он перестал корчиться и сделал попытку переместиться на колени.

- Я могу быть вам полезен, - прохрипел он. - Я много знаю. Я отдам вам исполнителя! - Он смотрел на Сокольского, но тот молчал. - Что вы хотите?! Отвечу на любые вопросы...

Сокольский наконец-то кивнул, медленно и неохотно, потом достал из кармана ещё одну капсулу и зарядил её в шприц. Но продолжал сидеть на краю стола и не торопился приходить на помощь. Попов протянул руку.

- Пожалуйста! Умоляю!..

- Подпишешь согласие сотрудничать, - сказал наконец Сокольский. - Будешь отвечать честно на все вопросы, давать всю информацию, которая от тебя потребуется. И учти: я могу довершить начатое в любой момент. Ты меня понял?

- Да! Понял! Понял!

Сокольский встал с края стола, подошёл и протянул ему шприц.

- Это унитиол, - пояснил он. - Можно вводить внутримышечно.

Попов дрожащей рукой выхватил у него шприц и отчаянно ткнул себя в шею. Сокольский остался невозмутим. В обоих ампулах была обычная дистиллированная вода для инъекций, и то, что он сейчас делал, лучше было скрыть как от начальства, так и от подчинённых, чтобы соблазна не было. Охранника за дверью он предупредил заранее: не входить ни на какой стук и крики, явиться только тогда, когда будет звонок. Камера слежения была отключена и если возникнут вопросы - Сокольский знал, что сказать начальству, чтобы не подводить никого под неприятности. Отойдя обратно к столу, он достал из папки заранее подготовленный листок и положил на него ручку.

"А я мог бы убить его по-настоящему", - подумал Игорь про себя, и тут же понял, что этого ему хочется больше всего на свете...