Допросы? В моих произведениях есть

— Встать! Построиться! Идентификация личностей!

Охрана вбежала внутрь периметра. И лай собак стал совершенно непереносим.

— Встать! Быстро! Строиться!

— Боб, я боюсь! — панический вопль Пат.

— Молчать! Руки за голову! Бегом марш!

Как ни странно, до темного массива зданий они бежали минут десять, и только теперь Роберт сообразил, что база была много больше, чем он полагал. Пат споткнулась, он постарался ее поддержать и сразу же получил тычок прикладом.

— Руки за голову! Пошел!..

Большой вестибюль совершенно не соответствовал представлениям Роберта об облике военных баз, но то, что случилось дальше, не соответствовало его представлениям об идентификации личности еще больше.

Анкеты — весьма внушительные стопки листов — каждому. И кабины — множество кабин вдоль стены, словно случаи с проникновением в запретную зону повторялись уже множество раз.

— Сейчас вы заполните анкеты. На заполнение — полчаса. Тот, кто сдаст незаполненную анкету, будет интернирован, — офицер говорил в мегафон, как будто полагал, что его могут не услышать. — Время пошло.

Сто вопросов за полчаса… Роберту казалось, что кто-то здесь сошел с ума, и это был не он, но когда, едва уложившись в отведенное им время, он сдал анкету в открывшееся окошечко, стопка бумаг едва не полетела ему в лицо.

— Вы дали ложные сведения! 

И тут Роберт взорвался:

— Какие, к черту, ложные?! Я гражданин США — не шпион, не террорист и не агент мафии! Мне нет смысла лгать!

— Хорошо, тогда заполняйте анкету заново. Если вы не понимаете значения задаваемых вам вопросов, я окажу вам помощь. 

Эта была другая анкета… а, может быть, та же самая. Роберт уже перестал что-либо понимать. Двести вопросов, которые следовали один за другим в бешенном темпе. А затем до него дошло, что справа и слева происходит то же самое — обвинения, возмущение или слезы, новые анкеты… вопросы…ответы… и голоса, голоса, голоса…

А потом все закончилось — почти одновременно. Окошечки в кабинках закрылись, и Роберт вздрогнул от внезапно наступившей тишины. 

И… очередной приказ построиться.

— Сейчас вы пройдете собеседование. Вы должны отвечать на вопросы с максимальной искренностью и откровенность. Это в ваших интересах.

<...>

Над дверью зажглась надпись «Вход», и охранник подтолкнул Роберта автоматом:

— Пошел!

Кабинет показался Роберту неожиданно уютным — деревянные панели, удобная мебель, по-домашнему тикающие часы. Впервые после задержания Роберт встретил среди персонала базы человека в штатском. И впервые мог сесть не на бетон и не на пол, а в кресло. 

— Обращайтесь ко мне доктор Райт, — доброжелательно произнес хозяин кабинета. — Кофе или чай?

— Чай, — коротко ответил Роберт.

— Ну, а я с вашего позволения возьму чашечку кофе, — добродушно сообщил Райт. 

Весь его облик — мягкая улыбка, доброжелательный взгляд, заинтересованный наклон головы, даже морщины вокруг глаз — излучали понимание, сочувствие и доброту. Этому человеку хотелось верить, и если бы не четыре дня на бетонном плацу, Роберт и правда поверил бы в доброжелательность собеседника. Но сейчас верить не получалось. И все же Шеннон не рискнул бы называть доктора Райта лжецом. Скорее, профессионалом высокого класса. Как и любая звезда, пришедшая к славе в молодом возрасте, Роберт пару раз посещал психоаналитиков, пытаясь понять, как себя вести с неадекватными поклонниками и папарацци. В докторе Райте чувствовался опытный психиатр. 

— Начнем, Роберт, — предложил хозяин кабинета, а затем склонил голову и прошептал пару слов в странное переговорное устройство, напоминающее ошейник. — Сейчас я задам вам несколько вопросов, постарайтесь ответить на них с максимальной искренностью. 

«Несколько» вопросов доктора Райта больше всего напоминали лавину, так что чай Роберта остался почти нетронутым. Если в начале беседы интервьюер еще уточнял некоторые моменты биографии Роберта, его знакомств и возможных поручителей, то с каждым новым вопросом собеседование становилось все абсурднее. Доктор Райт интересовался мнением Шеннона о сериалах, которые тот не смотрел, компьютерных играх, в которые тот не играл, и книгах, которые тот не читал. Вообще-то, читать Роберт любил, однако книги, о которых спрашивал доктор, были ему совершенно неинтересны. В нью-йоркской квартире Роберта валялось с десяток бестселлеров с автографами авторов, но личное знакомство у него состоялось лишь с Джоан Роулинг, для которой он спроектировал загородный дом в стиле «минимализм» — английскую писательницу тошнило от псевдо-средневековых башенок. Когда же доктор задал Роберту вопрос, как он относится к традиции обязательного проживания в Белом доме собаки, терпение молодого человека подошло к концу.

— Послушайте, мистер Райт… — начал он.

— Не надо называть меня «мистер», — мягко поправил Райт, но за этой мягкостью промелькнуло нечто неприятное. — Называйте меня «доктор».

— Извините, доктор… — благоразумие взяло верх, и молодой человек счел необходимым покаянно опустить голову. — Я только хотел спросить, какое отношение все эти книги, фильмы, игры и собаки имеют к нашему задержанию. Вы хотите убедиться, что я это я, а не киношный шпион, выдающий себя за американца? Скажите, поручительства губернатора Массачусетса будет достаточно? А если этого мало — так поручиться за меня могут три президента США, включая ныне действующего. Вам нужно лишь позвонить им.

— Все необходимые запросы будут сделаны в свое время, — с прежним терпением ответил Райт. — Не беспокойтесь, Роберт.

— Моя фамилия Шеннон, — резко напомнил молодой человек.

— Да-да, припоминаю, — с улыбкой кивнул доктор. — Вы что-то такое говорили. Ну, что ж… Вы уверяли, Роберт, будто читали книги о Гарри Поттере. Скажите, что вы думаете о существовании других миров, к примеру — магического мира?

Роберт на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл их, наткнулся на холодный изучающий взгляд Райта. Вся доброжелательность, понимание и сочувствие исчезли с его лица, словно их и в помине не было, однако заметив, что молодой человек открыл глаза, доктор вновь засветился сочувственной доброжелательностью. Роберту показалось, будто Райт включил рубильник.

— Так что вы думаете об идеи множественности миров? — повторил доктор.

— Я думаю, — ответил Роберт, изо всех сил сдерживаясь, — что эта идея хороша для детских сказок, блокбастеров и комиксов, но не имеет ни малейшего отношения к нынешней ситуации. Послушайте, доктор Райт, я, моя невеста, мой подчиненный — мы понимаем необходимость обеспечения безопасности… э-э… ценных объектов США. Мы не предъявляем никаких претензий за наше интернирование. Мы подпишем любые бумаги о неразглашении… Если нам будут задавать вопросы, мы объясним свое четырехдневное отсутствие Бермудской аномалией, похищением инопланетянами или любой другой чушью, которую одобрит ваше командование. Но мы хотим вернуться домой… и как можно скорее…

— А скажите, Роберт, что именно вы подразумеваете под домом? У вас их так много… что значит для вас это понятие — дом?

На мгновение Роберт стиснул зубы.

— Под домом я подразумеваю штат Массачусетс. Вас устроит такой ответ?

— Ну что ж, мы приложим все усилия, чтобы вы могли вновь обрести дом, — проникновенно произнес доктор Райт. — А теперь вернемся к нашим вопросам. Вы ведь не являетесь врагом свободного мира, не так ли, Роберт?

— Нет, не являюсь. 

— Значит, у вас нет оснований уклоняться от ответов. Продолжим…

Когда по истечению трех часов собеседование завершилось, Роберту казалось будто его вывернули наизнанку, как следует выпотрошили, а потом в беспорядке побросали внутренности обратно. Последнее ощущение было вызвано тем, что интерес к нему доктора Райта исчез без следа, словно он вновь повернул рубильник. Конечно, психоаналитики, которых Роберту приходилось посещать, изображая участие и внимания, по окончании сеанса вполне могли украдкой поглядывать на часы, вежливо давая понять, что у них есть и другие заботы, кроме забот о клиенте. Однако доктор Райт не давал себе труда изобразить хоть какую-то видимость интереса.

— Вам туда, — холодно кивнул интервьюер и нажал клавишу на пульте. Двери раздвинулись, и Роберту ничего не осталось, как шагнуть в открывшийся проем. Стена за его спиной сомкнулась.

Если в комнате собеседования было уютно, то в помещении, куда попал Роберт, не было почти ничего, кроме белого кафеля, нескольких пластиковых контейнеров у стены и небольшого возвышения с лентой транспортера, чем-то напоминающего ленту транспортера в аэропорту. Роберт с некоторым недоумением оглянулся, и сразу же услышал ненавистный голос: «Вы проникли в запретную зону. Сохраняйте спокойствие. Вы и ваши вещи будут дезинфицированы. Разденьтесь и упакуйте вещи в соответствии с инструкцией». Роберт оглянулся. Предложение пройти дезинфекцию казалось глупым после того, как с ними общались столько людей, включая доктора Райта, и все же голос не унимался: «Вы проникли в запретную зону… Разденьтесь и упакуйте вещи в соответствии с инструкцией». Судя по всему, контейнеры у стены как раз и предназначались для вещей.Роберт заглянул внутрь одного из них и обнаружил три пластиковых мешка. Пиктограммы на мешках поясняли, что один предназначался для телефонов, часов и всего того, что может оказаться в карманах человека, второй — для одежды, а третий — для обуви. 

К черту! — взбунтовался Роберт. Он со злостью отбросил мешки и уселся на пол, повернувшись в ту сторону, где, по его мнению, должна была находиться видеокамера.

Сначала ничего не изменилось. Шлюз оставался закрытым, но примерно через десять-пятнадцать минут температура в помещении резко повысилась. Роберт вскочил, уже более внимательно осматривая помещение — ничего похожего на вентиляционные отверстия не наблюдалось. От души выругавшись, молодой человек принялся скидывать верхнюю одежду. Температура продолжала повышаться, и тогда, чувствуя, что уже с трудом может терпеть этот жар, Роберт разделся донага. «Упакуйте вещи в соответствии с инструкцией. Поставьте контейнер на ленту транспортера». Еще раз выругавшись, молодой человек подобрал с пола вещи и принялся упаковывать их, как ему и было приказано. Судя по всему, военнослужащие базы намеревались тщательно обыскать одежду и обувь невольных нарушителей. Что ж, грубо, но действенно, — вынужден был признать Роберт.