Про подарки
Автор: Ольга МорохВсякий флешмоб - повод попиариться, если его не слишком много, конечно. Я не так часто участвую, потому позволяю себе один. Подсмотрела у Елены Станиславовой. Речь про подарки. Дарят ли герои друг другу подарки? Конечно, а ещё дерутся, пьют и совершают прочие непотребства. Не писать же про каждое) Однако, подарки - дело святое.
— Андрей! — в который раз раздалось в квартире. Таня подкрасила губы у зеркала, чувствуя коленом тёплый меховой бок чёрного чудовища, которое создатель вздумал назвать котом. Он был огромен, чёрен, словно тьма, и удивительно независим, чем иногда несказанно пугал. Он появился в квартире незаметно. Однажды, вернувшись с работы, Таня просто обнаружила его лежащим на диване. Она догадывалась, что абсолютным его хозяином всё-таки был её сожитель, но иногда пыталась заставить животину слушаться. Но кот не драл мебель, не гадил в углах, и, что пугало больше всего, кажется, даже не ел. Он просто существовал в их маленькой вселенной, заставляя сердце биться чаще, когда огромная туша ложилась ночью в ногах. Небольшой парадокс вселенной. Таня скосила глаза вниз, на кусок мглы у колена. Нет, назвать его котом невозможно. Чудовище.
Чудовище благодушно тёрлось о ноги, оглашая прихожую довольным урчанием.
— Мне взять кота вместо тебя? — Таня прислушалась к звукам из квартиры. Кота редко называли по имени. Чаще он оставался просто Котом, но иногда Андрей шипел на него злобное «Щерь», из чего Таня сделала вывод, что это и есть его имя.
— Мне обязательно ехать? — недовольно спросил Андрей, появляясь в коридоре. Таня с возмущением скосила взгляд на чёрную футболку.
— Я тебе рубашку погладила.
— Я не ношу рубашки, — Андрей потянулся за солнечными очками на верхнюю полку и, скрипнув зубами, застыл.
— Что? — Таня с тревогой взглянула на него. Кот, назойливо ткнувшись в колено головой, потёрся и о его ноги.
— Спина... — прохрипел страдалец, с величайшей осторожностью опуская руку.
— Сходи к врачу, — скептически отозвалась женщина, — или позвони Леське...
— Нет...
— Почему? — Таня заглянула в лицо собеседнику, — она снимет все на раз.
Андрей потёр поясницу, привалился к дверце шкафа.
— Может, я не поеду? — тихо спросил он. Таня пожала плечами.
— Мама уже полгода хочет с тобой познакомиться. Но у тебя все время находится причина. То тебя на работу вызвали, то голова болит, и вот снова... Мне кажется, ты симулянт...
— Может, ей и не надо со мной знакомиться? — Андрей улыбнулся своей жуткой улыбкой.
— Не говори глупостей, это не страшно... — Таня опёрлась спиной о входную дверь, — всего разочек.
— Я не понравлюсь твоим родственникам, — мужчина осторожно повёл плечами, — вот увидишь...
— Не надо им нравиться, — Таня вздохнула, — достаточно просто показать своё лицо, на которое они потом будут насылать проклятья, — и улыбнулась со злым дружелюбием.
— Ох — охо, — деланно рассмеялся Андрей, потянувшись за курткой в шкаф. Таня удовлетворенно кивнула. Дело сделано. Андрей одевается, такси в пути. Повернулась, чтобы открыть створку двери, но почувствовала, как его руки обнимают за плечи, словно бы пытаясь удержать. Слова возмущения застыли в горле. В его ладони у груди грелась маленькая коробочка алого бархата. Незначительное движение пальца и крышечка глухо стукнула, открываясь. На белом атласном ложе в прорези блеснуло теплом кольцо из белого золота с небольшим цветком, украшенном синими и белыми камнями.
— Что это? — только и выдохнула Таня.
— Кольцо, — Андрей прижался к спине, коснулся щекой её скулы, — тебе не положено, но ты можешь носить его на цепочке. Цепочку я тоже купил...
— Кольцо? — Таня попробовала повернуться, но не смогла.
— Станешь моей любимой женой? — прошептал он на ухо. Непонятно отчего уши залило краской. Таня растерянно смотрела на сверкающие в солнечном свете изгибы. Кольцо. Андрей расценил молчание по-своему. Коснулся губами щеки, потом шеи.
— Не боишься брать в любимые жены ведьму? — теряя голос, спросила Таня, замерев в руках.
— Нет. А ты? ... — и снова ток по телу до мурашек от нежного прикосновения, — не испугаешься меня?
Таня замерла. Этот вопрос она себе задавала и не раз последние полгода. И ответ всегда был один. Он рождался в тяжёлых раздумьях и сомнениях. Нет. Она не боялась. Её тянуло, словно магнитом к неизведанному, пугающему миру за гранью обыденного.
— Нет...
Андрей прижался к её щеке своей, обняв крепче.
— Нет? — прошептал он, и она уловила лукавые ноты.
— В смысле... — Таня встряхнула головой, сгоняя оцепенение, — в смысле да... О, боже.
Рядом с расслабленной рукой возникла еще одна, детская. Маленький кулачок с сокровищем внутри. Ллойву заставил себя повернуться к обладателю руки. Девочка лет семи в простом сером платье, подпоясанном выцветшей лентой, и в грубых башмаках на босу ногу стояла рядом со скамьей и ждала чего-то. Серые огромные ее глаза смотрели с любопытством и ожиданием.
— Чего тебе, дитя? — Спросил Ллойву расслабленно. Казалось, он готов был поговорить даже с этой девочкой. Дженве что-то жарко обсуждал с хозяином, но суть его беседы не задерживалась в мыслях, утекала по волнам журчащего спокойствия и неги. Сегодня Ллойву не хотелось вникать в суть разговора. Девчонка разжала кулачок, выложив на стол свое сокровище.
— Прости, дитя, я не вижу, что это? — Ллойву потянулся за окулярами за пазуху. Нацепил на нос свой аксессуар.
Камень, просто камень, обколотый со всех сторон. Если приглядеться и подключить воображение, можно было различить птицу. Ллойву взял камень в руку. Девчонка с интересом наблюдала за ним и даже забралась на скамью, чтобы сесть рядом. «Слишком острый для игры,» — подумалось. Ллойву начал пальцами разглаживать сколы, позволяя Искре свободно протекать сквозь пальцы, менять структуру камня. Птица, это Птица. Под пальцами асатра камень поддался Искре и начал менять форму, уподобляясь мягкой глине. Ллойву сформировал голову и тело, получился и хвост. Теперь гладкая, словно речной валун, в руках сидела каменная Птица. Именно так. С большой буквы. Девочка с восхищением в глазах осторожно взяла в руки свою новую игрушку.
— Марисса, не приставай к господину, — раздался голос хозяйки. — Простите ее. Она почти не говорит. Сиротка.
— Ничего, — вежливо кивнул Ллойву. — Это не трудно.
А это черновиковое, которое ждёт, пока я дотянусь, чтобы сделать текст красивым, витиеватым и описательным (наверное не дождётся). В последних отрезках речь об одном и том же человеке, в каждой части он меняет имя, потому что волен выбирать, кем назваться.
Поединок меж тем снова закончился победой Гордарика. Он приметив в первых рядах своего тана отсалютовал своим орудием, повернулся снова к толпе.
— Кто еще хочет сразиться?
— Я! — Йолла Доенвальд скинула с плеча тяжелый плащ. Расшнуровала под ропот стоящих рядом юбку. Горг посмотрел на отца. Тьярд нахмурился. Взгляд его потяжелел. Сестрица же, не обратив ровным счетом никакого внимания на отцовский взгляд, скинула юбку прямо на землю, оставшись в мужских панталонах и тонкой хлопчатой рубахе, выгодно подчеркивающей ее женские прелести. От тьярда не укрылся масляный взгляд, какой Гордарик бросил на шнуровку на груди у юной тьярды. Йолла же взяла в руку почерневшую палку, встала, готовая к бою. Гордарик, улыбаясь, перекрутил свое оружие в руках.
— Могу я сразу признать себя побежденным?
— Ну уж нет! — Йолла расхохоталась. — Даже не думай. — И первая бросилась в атаку. Горг не следил за поединком. Он смотрел на отца: видел, как каменеют скулы, как сжимаются кулаки на резных подлокотниках. Перевел взгляд на поединщиков. Гордарик отступал под натиском сестрицы, но отступал улыбаясь, словно не хотел своей победы. Между ними что-то было — это точно. Ох, сестренка, доиграешься ты...
Гордарик развернулся вокруг себя, уходя от атаки, и словно случайно зацепил Йоллу за зад своим орудием, оставив жирный чёрный след от сажи на панталонах. Толпа заревела. Поединок был окончен. Йолла с досады ткнула кулаком Гордарику в плечо.
— Не честно... — Толпа взорвалась криками, но тотчас все притихли, когда Старг Доенвальд поднялся со своего кресла. Он поманил Гордарика пальцем и тот подошел в недоумении.
— Ты хорошо сражаешься, — начал Старг. — Говорят, тебе нет равных.
Гордарик, почуяв неладное, напрягся.
— Я щедро награждаю тех, кто был мне верен. И, хотя, ты в моем доме недавно, я хочу воздать тебе по заслугам...
В толпе прошел ропот. Старг сделал знак своему оруженосцу, и тот убежал в шатер, вскоре вернулся, однако, и в руках его был ларец.
— Это — Тьярд достал из ларца кинжал, рукоять и ножны которого были щедро украшены самоцветами, — твоя награда за верную службу и сегодняшнюю победу. — Он протянул кинжал Гордарику, тот отбросил палку и принял нож в обе руки.
— Что скажешь? — Спросил Старг свысока разглядывая Гордарика.
— Хорошее оружие. — Гордарик вынул кинжал из ножен, полюбовался изгибом лезвия. — Благодарю, мой тьярд. — И поклонился. Старг же снисходительно улыбнувшись продолжил.
— Коли ты живешь на моей земле, помни, что мой закон для тебя теперь превыше прочих.
Гордарик склонил голову.
— Не сомневайся...
— Не буду. Потому как если я усомнюсь, то ты то об этом узнаешь первым... — И Старг расхохотался громко. Следом заулыбался Горг, после и оруженосцы. Покатились по толпе вымученные улыбки.
тоже черновиковое
— Я стану слушать твой страх. Страх — мое оружие...моя пища, — проговорил двойник. — Вот сейчас разгорится жаровня, и мы освежим воспоминания. Ты же знаешь, чего ждать. Ты воняешь страхом... Я слышу как стучит твое сердце. И вот я победил. Я всегда побеждаю. Но ты можешь попробовать одолеть меня. Попытайся. Удиви меня. — Двойник улыбнулся и продолжил спустя время.
— Ты только червь рядом со мной. Но меня терзает скука. Поэтому я готов возиться и с червями. Не волнуйся. Ждать осталось недолго. Все твои страхи будут с тобой, до конца... — И с этими словами двойник ушел в свой угол, растворившись во мраке.
Кельмит попытался дернуться. Нет. Тело, словно не его. Как и тогда. В Арах-Экель. Неправда. Все неправда. Этого нет. Не может быть. Кельмит повернул голову к правой руке. Подвижность возвращалась. Из ладони, пригвожденной к деревянной перекладине, торчал клинок. Хорош. Боли не было, но кровь обильно текла по руке, пропитывая рукав. Клинок пульсировал светом в рунах в такт сердцу. Это не простое оружие. Оно пило кровяные капли, потому и светилось. Кельмит откашлялся, поперхнувшись пылью, набившейся в рот.
«Это только морок. Морок. Должен быть выход. Потому что комнаты этой нет. Она осталась там, далеко. Как победить двойника? О чем он говорил? Нет не морок. Клинки настоящие, и крест тоже настоящий. Значит ли это что, и верно, придут к нему. Теперь уже не вырваться. Нет, не вырваться. Жнец молчит. Теперь все будет по-другому. Должен быть выход. Схватка. На его территории. Что его царство? Храм. Храм Ахоменофа. Вспомнился Яргит. Как он там? „Един в двух лицах. Абсолютное зло и абсолютное благо“».
«„Я стану слушать твой страх“.
Страх.
„Потому что твой страх только в тебе.“
Только во мне. Я боюсь. Да, боюсь. Снова оказаться жертвой. Снова желать собственной смерти, потому как она милосердна, в отличии от людей. Страх. Его пища. Он станет насаждаться моим ужасом, когда снова станут тянуть кожу со спины. Нет. Это только морок. Его слуги — призраки. Их нет. Нет этой комнаты. Она осталась в далекой Империи. Я знаю это. Потому не должен страшиться. Знаю».
Кельмит стиснул зубы. В ладони возвращалась жизнь. Клинки резали руки все больше, поддаваясь обвисшему телу. Если б в ноги снова начали слушаться, можно было бы встать на пол.
И жизнь возвращалась. Эльх дернулся — клинки впились в кость.
«Я не боюсь тебя. Теперь не боюсь».
Непослушными ногами уперся в каменный пол.
«И не одолеть тебе меня!»
Задышал часто-часто. Есть выход, выход есть всегда. Надо решиться. Только лишь решиться. С силой дернул руки вниз. Острейшие лезвия располовинили ладони. Кельмит закричал, перебарывая вспыхнувший огонь в кистях. Он упал на колени, баюкая изувеченные руки. Боль проходила. Эльх опустил глаза, боясь увидеть непоправимое. Калекой ему выбраться будет труднее, но будет хотя бы шанс.
Но, к удивлению, на ладонях не было и царапины. Даже кровь, впитавшаяся в ткань рукава, и та исчезла. Морок. Только клинки, торчащие из окованного креста, стучали в такт сердцу, часто-часто. Кельмит поднялся на дрожащих ногах.
«Ну, что? Прошел я испытание, Создатель?»
Ухватился за рукоять сабли покрепче, выдернул. Клинок был теплым, словно живой. Это, хоть, настоящее? Выдернул вторую. Вот так подарок от неведомого хозяина! Кельмит провел рукой по рунам. Настоящее. Скорее всего, осталось от прошлых посетителей Храма. Откуда иначе взяться здесь руническому оружию. Клинок отозвался бликом света вслед за пальцами.
— Я напоил тебя, — сказал Эльх, любуясь оружием. — Теперь я хочу ответной услуги.