Я чувствую твое прикосновение...
Автор: Марика ВайдСпонсор очередного безумия… ой, не так… автор нового флешмоба уважаемый Александр Нетылев: https://author.today/post/397223
Он предложил поискать сцены с разными прикосновениями, включая мордобой (шутник!).
Шепотом: Александр, а вы в курсе, что некоторые особо ретивые товарищи, вроде меня, флешмобятся даже ночью? Короче говоря, с вас чашка кофе! Полночь на дворе, как-никак. А с меня затребованные флешмобом отрывки.
Поехали!
И ещё кусочек:Она, что есть силы, ткнула навьё локтем в бок. Тот охнул, но и не подумал отодвигаться. Теперь жаркое дыхание обдало висок.
—Тебе солнце голову напекло, сын Честы?!
—Да…
Тёплые губы нежно коснулись кожи у височного колечка.
—Совсем разум помутился? - возмутилась она, но увернуться помешала сильная рука.
—Да.
Губы умело нарисовали кривую дорожку из едва уловимых касаний: снова висок, а затем щека, подбородок, шея за ухом.
—Пусти…
—Нет! Хочешь — ударь.
Ударить? Да тут хоть бы выжить. Сердце к горлу подкатилось, наружу рвётся. Но притом хорошо — надежно да уютно внутри. Опереться на него, как на дуб древний охота.
И пусть лицо у навьего наследника непривычно для этих мест скуластое да смуглое, красотою не отличающееся, а волосы странно в пышный хвост на затылке собраны — облик сей нынче самый желанный глазу.
Она провела ладонью по колючей щеке. Неужто бороду отращивает, чтоб от мужиков меньше отличаться? Глаза напротив, звериные — жёлтые с тёмным ободком по внешнему краю да бурым венчиком вокруг зрачка, сверкнули отраженным светом. Дикая красота, иномирная! Ей отныне принадлежащая. Верея встала на цыпочки и смело положила голову на чужое плечо.
Верея опустила веретено. Злость внутри кипела пуще похлебки в печи, заливая все чувства и разум. Коль Миладу обычная сила берегини не берет, мож рискнуть – выпустить на волю то, что с рождения внутри крылось?
Она сунула веретено за пояс и положила обе ладони на грудину, поближе к скачущему внутри сердцу. Заклинание вошло в самое нутро, раскаленным ножом вспарывая средоточие силы. Как из яйца разбитого потекло содержимое наружу под торжествующий хохот бабки родной.
Теперь ничто не помеха! Шагнула легко вперед, препятствия на пути не встречая. Милада замолчала, пристально ей в глаза вглядываясь. И тогда Верея крикнула, выпуская гнев. Голос вмиг бурею обратился, что скалы крошит, деревья с корнем выворачивает да жилища на пути своём сметает. Отступила Милада в сторонку – кулак невидимый мимо прошел, разламывая бревна огорожи, а следом и амбар на пути попавшийся.
И всё бы хорошо да сердце в груди от холода немеет… Верея сделала ещё шаг к Миладе, стараясь о том холоде не думать. Главное к ней добраться, не позволить зло в Нижнем Бору творить! Повела рукою, из воздуха капельки воды призывая. Каждую из них наострила лютой ненавистью и вперед послала.
Холод совсем невмоготу терпеть стало. Прав был дед Ладень! Сила Ночи из своего последователя всю душу выпивает.
–Верея… - горячий шепот вместе с дыханием коснулся уха, - Не смей!
Такие же горячие руки притянули к широкой груди, защищая от всего мира. Ярун… Неужели сам с нечистью управился?
Верея оглянулась на бабку, как птенчик высовываясь из теплого кольца навьих объятий. Огненный сгусток летел прямо в лицо от её воздетых над головою рук – уж не уклониться! Верея толкнула Яруна в грудь. Земля медленно поплыла им навстречу. Плечо нещадно обожгло. Коротко вскрикнул сын Честы.
А вслед за этим Верея уловила отдаленный клич атакующей стражи Симаргла. Невидимый купол, отделявший ее с Миладой от поля битвы, рассеялся. Все звуки нахлынули разом – всхлипы нежити, истошные визги, топот бегущих стражей.
Ещё:Только отойдя от спальни на приличное расстояние, она перешла на медленный шаг. Всё правильно! Нужно уйти, чтобы простой вопрос не выглядел женской ревностью. Но архонт не дал этого сделать.
Высокая фигура заслонила собой узкий проход. Откуда он здесь взялся? Как от стены отпочковался!
—Чем я могу помочь супруге? — тихий голос вкрадчиво проник в сознание, парализуя волю.
—Уже неважно...
Он шагнул вперёд, заставив прижаться спиной к острым камням. А потом одним едва уловимым движением коснулся шеи. Элория почувствовала холод. Она ощупала украшение, пытаясь одновременно рассмотреть лицо архонта. В полутьме коридора виднелись лишь красноватые искры отраженного света в его глазах. Улыбается или же остаётся серьезным?
—Никогда не снимай это колье, хорошо? Розовый хрусталь защищает от зла. И ещё. Можешь приходить ко мне, когда пожелаешь. Я распорядился пускать тебя в любое время.
Неужели владыка, пережив трагедию у Белого острова, всё ещё измеряет мир такими понятиями, как добро и зло? И главный вопрос. Это лицемерие или его истинное лицо — настолько показная вежливость?
Не дождавшись ответа, Рин склонился к ней и мягко прикоснулся губами к хаотично бьющейся на шее артерии. Сначала пришло тепло, а следом щекочущая влага. Язык?! Она брезгливо отшатнулась. Образ Ономара, поглаживающего спину архонта с нескрываемым вожделением на красивом лице, всё ещё стоял перед глазами.
Владыка уступил дорогу, больше не проронив ни слова. Всё-таки он весьма наблюдательный мужчина, тонко чувствующий любые перемены в чужом настроении. Такой не будет навязываться или принуждать силой.
—Благодарю за колье.
Она не просто уходила — бежала прочь, как от заражённого чумой! Заметил ли он непроизвольное отвращение? Это было крайне невежливо, но Элория не могла ничего с собой поделать.
Тварь выглядела по-своему красивой. Если бы не свирепая морда с приплюснутым, как у дикого кабана носом да острые клыки, её вполне можно принять за экзотического питомца, сбежавшего из клетки какого-нибудь избалованного аристократа.
Монстр качнул крыльями на прощание и с коротким стрекотом понесся к озеру. Элория распрямилась во весь рост, стараясь не терять его из виду как можно дольше. Наверное, она была слишком беспечна? Опорная нога неловко соскользнула с ветки. А следом послышался угрожающий треск. Ветка не выдержала её веса и откололась, покидая морщинистый ствол дерева.
Элория нелепо взмахнула руками, чувствуя, как ныряет в пустоту, словно глупый птенец выпавший из гнезда. Бедро пронзило острой болью. Мысленно взмолившись небесам, она вдруг решила, что её там услышали — Рин перепрыгивал с ветки на ветку, держась только при помощи рук. А потом изловчился и удачно перехватил её за пояс, не позволив упасть.
Она задрала голову. Архонт вцепился одной рукой в ветку, а второй удерживал её на весу. Ветка под ним тоже предательски трещала.
—Брось меня!
Но вместо этого Рин разжал пальцы, прощаясь с веткой. Элория зажмурилась, чувствуя, как её талию крепко сжимают, а потом различила мягкий толчок — архонт встретил землю, как настоящая кошка, упавшая сразу на все лапы. И только после этого выпустил на свободу.
Неужели это тот, кто нуждался в её помощи, свалившись в ущелье?! Она ухмыльнулась. Похоже, её оставили в дураках? Уже в который раз.
Прихрамывая Элория отошла на несколько шагов и оглянулась на отряхивающегося архонта. В бедре нещадно дергало и саднило. Ощупав беспокоящее место, она мысленно выругалась. Ветка оказалась весьма мстительной! Не только сломалась, но и нашла самую уязвимую точку на её теле.
Острая щепа торчала чуть ниже правой ягодицы, превращая ранение в нелепость. Вот те раз... Совсем, как у тех на поля боя, кто вздумал бежать, обратив спину к вражеским лучникам. Наёмники часто забавлялись, прицеливаясь бегущим в лакомое местечко, что ниже спины.
Элория потянула край щепы пальцами. Мокро! Рука соскользнула.
—Ах...
—Я помогу, — архонт ловко выдернул досаждающий кусок дерева, — Кровит...
Чужие пальцы смело провели по бедрам, замерев на поясе. Шнуровка тут же ослабла.
—Что ты делаешь? — она попыталась вывернуться из захвата.
—Помогаю супруге.
Элория ощутила, что в этот раз полыхают не только щеки, но и уши.
—Ты всегда носишь оружие справа? Удобно? — архонт кроме пояса ловко расстегнул и набедренный чехол, а затем единым движением сдернул штаны до колен.
—Я... использую обе руки... Они равнозначны в бою.
—Это хорошо, — Рин оторвал ровный кусок от собственной рубашки и перетянул кровоточащую рану, — Приведённый в замешательство враг, половина победы.
—Верно, — Элория искоса глянула на владыку, быстро натянула штаны и завязала шнуровку на поясе.
А он и бровью не повел! Дурочка... надумала себе три короба сладких мечтаний. Его интересует только помощник, разве не понятно?
—Не туго? — Рин снова улыбнулся.
—Нет, владыка. Но боюсь, в Тичеб пойду пешком.
—Вместе пойдем. Я имел глупость привязать коней у этого дерева.
Элория обвела взглядом опушку. И, правда, — пусто. Не сразу заметила, увлечённая ранением. А больше, предложившим навязчивую помощь Рином.
Боль не давала идти быстро. Помучившись немного, она решила опереться на предложенную владыкой руку. В конце концов, он её супруг. И она ради него рисковала сегодня жизнью, пытаясь усмирить эти проклятые тёмные крылья рода.
—Не стоит так смущаться, — Рин ободряюще сжал пальцы, — Я уже говорил, что готов подать руку, если ты в ней нуждаешься.
—Благодарю владыку.
—Можешь называть меня супругом, я не против.
Какой-то он излишне заботливый сегодня. Нужно уходить от щекотливой темы.
—Крылья оказались послушными, — бросила наугад Элория.
—Я доволен твоими навыками.
Она замешкалась, подбирая нужные слова. Рука, в которой лежали её пальцы, была крепкой и дарила ощущение уверенности в защитнике. И всё-таки, зачем он солгал? Вопрос не давал покоя. И она решилась задать его вслух.
—Там... в горах, ты ведь притворился слабым? Зачем?
Рин промолчал.
—Неужели мой вопрос слишком сложный?
—Нет, он прост. Я хотел рассмотреть истинный характер будущей супруги. Ты же знаешь, характер виден только в опасной ситуации.
Элория удивленно заглянула в спокойно-отрешенное лицо Изначального. Опять шутит?
—Я серьезен, — ответил архонт, заставив сердце на мгновение обрушиться в пятки.
Он чужие мысли читает? Или чем объяснить настолько пугающую проницательность?
—Какой у меня характер?
—Отчаянный и самоотверженный, — улыбка, которой он одарил её, была необыкновенно теплой, — Ты мне кое-кого напомнила. И я почувствовал...
Впереди раздался гулкий топот — на дороге показались сбежавшие кони. Архонт свистнул, подзывая своего. Сев в седло, он вежливо протянул руку.
— Дальше верхом.
Элория аккуратно забралась на коня, щадя поврежденную ногу. Сделать это все-таки удалось, сев по-женски — боком. Архонт Рин похлопал коня по холке и тот сразу сорвался с места. Уверенная рука легла ей на талию, властно прижимая к груди. Она больше не сопротивлялась, полностью доверившись мастерству ездока. Рин хороший наездник, это чувствуется в покорности его коня.
Самая совершенная форма контроля, когда контролируемый считает себя свободным. И сегодняшним вечером мне впервые показалось, что с этим я перегнул палку.
Юна, беспомощно лежащая у меня на плече, походила на маленького глупого птенчика, случайно выпавшего из родительского гнезда. Взъерошенная, растерянная и заплаканная. Вынужденная говорить, как ей показалось, незнакомцу всё то, о чём она предпочла бы умолчать будучи трезвой.
Это я причинил боль. Причинил той, которую считаю самой важной для себя в этом мире. Той, ради которой стал владельцем крупнейшей компании на Ксэ-до по производству золотой воды, буквально выкарабкавшись на вершину из грязи, бедности и неизвестности.
И это меня она вынуждена умолять о любви. Я осторожно провел пальцами по мокрой щеке. Но успокаивающее касание не помогло. Юна лишь сильнее заплакала.
Мое сердце болезненно сжалось. Глупая! Ты не понимаешь.... Я не могу относиться к тебе легкомысленно, как ты сейчас требуешь. Ты для меня сокровище. Моя маленькая, невероятно прекрасная драгоценность, которую боюсь ненароком сломать.
Юна смотрела прямо в лицо, ещё сильнее прильнув ко мне, и я уже не мог оторвать от нее взгляда. Слишком близко! И слишком откровенно... Я чувствую чужое тело и прерывистое дыхание. Сердце от этого норовит выскочить через горло.
Говорят, я похож на кремень. На самом деле это не так. Я тоже ношу маску. Надеваю личину холодности и безразличия. Защищаюсь от лживого мира, фальшивых улыбок и откровенно заискивающих людей. Поэтому так строг с ней. Мне всё время кажется, что ее привязанность следствие многолетней привычки.
Она путает тёплое отношение к другу детства и состояние влюбленности. И меня эта мысль ранит больнее всего. А ещё мне неприятно видеть её маску... Я насмотрелся на лицемерие вокруг до тошноты! Уже не терплю фальшь на подсознательном уровне. Для меня маска равна недоверию. Юна настолько не доверяет, что готова притворяться хорошей девочкой, пряча своё истинное лицо?
Я тяжело вздохнул и крепче прижал безвольное тело. Кто из нас ошибся сильнее? Кто сейчас виноват? Уже не поймешь!
—Я же его так люблю! Я не хотела разрывать помолвку... Почему он не отвечает на мои чувства?! Или хотя бы не притворяется ради меня?
Ты даже не понимаешь, что бьешь в самое сердце! Я не кремень, больше не выдержу. Склонившись к ней, осторожно целую в губы. Сильный запах выпивки меня не смущает. Рад, что пьяна. После слов о разрыве помолвки Юна в трезвом виде вряд ли согласится на поцелуй. Так что, я ещё и негодяй — пользуюсь невменяемым состоянием девушки. Потому что... очень хочу этого.
Хочу украсть ее первый поцелуй, считая его принадлежащим мне по праву. Это неправильно, я понимаю. Но она слишком доступная сейчас, слишком желанная. Трудно удержаться, когда губы любимой раскрываются тебе навстречу. Осторожно перебираю их своими губами, как лепестки роз. Моя хорошая, моя глупая пьяная девочка! Ты просто не разглядела меня сквозь маску...
—Господин, мы приехали! — Фам смущенно смотрит в зеркало заднего вида и тут же отводит взгляд.
Напоследок глажу непослушные волосы Юны, мысленно прощаясь. Возможно, она больше никогда этого не позволит.
Сэлла оторвала взгляд от страницы, исписанной убористым почерком. Добродетель, добродетель, добродетель. Везде про одно и то же. Великий наставник воистину знает, как наказать. Учитывая непоседливость ученицы, выдал ей один из самых объемных трактатов, да ещё на такую неинтересную тему. Она зевнула, почесала кончик носа, тяжело вздохнула и положила голову прямо на лист бумаги.
От книги несло старыми чернилами и немного пылью. Запах лежалой древности сразу же защекотал в ноздрях. Сэлла чихнула и по-детски шмыгнула носом, прозевав тихие шаги за спиной. И только лёгкое касание вывело её из печально-задумчивого состояния. Кто-то посмел дотронуться до плеча!
Сэлла резко обернулась, норовя поймать наглеца за руку. Тот ловко увернулся от цепких пальцев. Она перевела взгляд с тёмного рукава, перетянутого кожаными наручами, и удивленно ахнула. На неё внимательно смотрел старший брат. Скуластое лицо, миндалевидные карие глаза, милая точка родинки над правой бровью и, конечно же, «гнездо» из непослушных волос. Всё в этом облике такое родное!
—Ардис-дзо! — радостно воскликнула Сэлла, вскакивая с места и повисая на шее брата.
Снова пыль! Его одежда насквозь ею пропиталась. Правда запах этой пыли немного другой. Он свежий и менее изысканный. Нет в нём многозначительной затхлости, присущей времени, как на страницах трактата. Дорожная пыль не такая выдержанная и совсем не благородная. Смесь глины, песка, растворившегося в дождях конского навоза. И чего-то ещё, неуловимого и потому кажущегося опасным.
А ещё явственно пахло мужским потом. Крепким и резким, словно прокисшее вино. Неужели прямо с дороги к ней пожаловал?
Ксай Ардис осторожно разорвал кольцо сестринских рук, отступил на шаг и мягко улыбнулся.
—Не обнимай, мэ. Я в пыли от кончиков волос до носков ботинок. Испачкаешь платье.
—И что с того? — с вызовом произнесла Сэлла, — Это же твоя пыль! А я люблю тебя целиком, без исключений.
—Глупая... — касай Ардис шутливо щелкнул её по носу, — Какая же ты глупая, моя маленькая шалунья.
—Я уже выросла, — с самым серьезным видом возразила Сэлла и покрутилась перед братом, демонстрируя платье, — Разве не видишь? Амми сшила мне взрослую одежду.
Старший брат окинул её оценивающим взглядом. Он так пристально ещё никогда не смотрел! Карие глаза словно пригладили длинное платье, проведя невидимым касанием по плечам, груди, талии. Сэлла немного смутилась, опуская глаза.
А ксай Ардис весело хмыкнул и принялся наводить порядок на столе. Он всегда так делал — убирал за ней, опережая прислугу. Из них двоих только брату удавалось демонстрировать благородство во всём — внешнем виде, речи, поведении, одежде и даже убранстве личных покоев. Наследный ксай был примером для подражания, которому она почему-то не следовала, тем самым огорчая отца и великого наставника.
Она с улыбкой наблюдала, как под сильными пальцами брата всё занимает положенные места: чернильница, кисти для письма, чистые листы чуть желтоватой бумаги.
Закончив с уборкой на столе, старший брат незамедлительно перешёл к ещё не застеленной постели. Поправил шёлковое покрывало, подбитое рысьей шкурой. Водрузил на место круглую подушку, набитую лебединым пухом. А затем, встав на одно колено, соединил два ботинка так, чтобы загнутые кверху носки выстроились в ровную линию.
—Ардис-дзо, прекрати, — смущенно пролепетала Сэлла, касаясь его плеча, — Я сама это сделаю.
—Сама? — брат повел густой бровью и криво ухмыльнулся, — Вот что я тебе скажу, мэ. Пожелай ты убрать здесь, в комнате не царил бы такой беспорядок. Ты же сестра наследника великого престола Хэйтума. Не пора ли взяться за ум?
Он распрямился, вмиг став выше Сэллы на целых две головы. Сама она не могла похвастаться ни высоким ростом, ни стройным телосложением. Брат напоминал волка — поджарого, с хорошо развитыми мышцами вожака стаи. Хищника, готового броситься на врага, чтобы перегрызть горло. А она всего лишь неуклюжая утка, что умеет глупо крякать, раз за разом пытаясь взлететь.
—Почему улыбаешься? — строго поинтересовался ксай Ардис, — Откуда такая непочтительность к старшим? Отец прав, наказывая тебя.
Сэлла вскинула на брата умоляющий взгляд. Только не он! Когда Ардис ругается, ей не по себе становится.
—Стыдно? — понимающе добавил он.
—Угу... — Сэлла кивнула.
—Так что ты натворила в этот раз? — наследный ксай присел на уголок стола, опершись рукой о колено, и смерил её ещё одним пристальным взглядом.
—Ничего! — с запалом огрызнулась она.
—Правда?
—Да.
—Ты уже врешь родному брату не краснея?
—Но... Ардис-дзо, я и вправду ничего плохого не сделала. Просто немного развеялась...
—Я тут заходил к Амми по пути к тебе, так что не старайся зря! Тебе запретили покидать этот павильон. А ты посмела залезть в кабинет отца через окно Дворца советов. Что это, как не самое глупое в Хэйтуме ребячество?
—Дзо!
—Не перебивай, я ещё не закончил, — ксай Ардис нахмурился, — Такая высокородная девица не может вести себя безрассудно — понимаешь? В твою сторону уже смотрят придворные давниры. Возможно среди них отец выберет твоего будущего мужа.
—Не хочу я замуж... — Сэлла опустила голову, но всё равно не думала сдаваться.
Спорить со всеми подряд её любимое занятие. Но только три человека в столице могут спокойно вытерпеть это. Великий наставник, старший брат и его друг — ксай Лаис Ханнар. Вспомнив широкую улыбку Лаиса, Сэлла мечтательно прикрыла глаза. В Артаке его считают первым красавцем и сердцеедом. Но она-то знает — верный друг брата смотрит только на неё.
—Сэлла! — тихо позвал брат, выдергивая её из приятных во всех смыслах мечтаний.
—Да? — она нехотя открыла глаза.
—Тебе пора взрослеть. Это не шутка. Я всегда покрывал тебе перед отцом, считая маленькой шалуньей, которая сама вырастет в прекрасную благородную ксаю. Но сейчас почти раскаиваюсь в этом.
—Ардис-дзо! — с укором в голосе отозвалась Сэлла, — За что ты так со мной?
—Не за что, а для чего. Лаис тоже считает, что я вконец избаловал тебя.
Сэлла перевела взгляд на окно и непочтительно фыркнула. Ещё и Лаис к воспитанию подключился? Очень «мило»!
—Дворец опасное место, мэ. Здесь не прощают ошибок. А ты совершаешь их раз за разом. Однажды отец перестанет закрывать глаза на твои выходки. Тогда даже я не смогу защитить тебя от его гнева. А я не хочу, чтобы этот день наступил. Поэтому сделаю всё, зависящее от меня, чтобы ты стала взрослой.
—Пф... Ардис!
—Прошу обращаться ко мне согласно дворцовому этикету! — строго оборвал её старший брат, отрываясь от уголка стола.
—Будто сидеть на столе — это по дворцовым правилам, — тихо проворчала Сэлла.
Но как бы тихо она не говорила, ксай Ардис всё расслышал. Больно подцепив пальцем за подбородок, он заставил её посмотреть ему прямо в глаза.
—Я питаю надежду, что моя младшая сестра всё поняла. Ведь я не смогу защищать её вечно.
—Не будь таким пугливым, Ардис-дзо! Меня защитит великий наставник.
Ардис резко убрал руку. Выглядело это так, словно ксай обжегся о подбородок сестры.
—Великий наставник? — он хмыкнул и отошёл в сторону.
Сэлла окинула его лицо встревоженным взглядом. Нахмуренный лоб, сведенные к переносице густые брови, прищуренные глаза и вдруг ставшая тонкой линия губ. Пожалуй, стоит прекратить этот нелепый спор.
—Прости, дзо... — примирительно шепнула она, осторожно касаясь его рукава, — Я обязательно исправлюсь, чтобы не разочаровать тебя.
—Дело не во мне, Сэлла, — старший брат глубоко вздохнул и погладил её по щеке, — Я не хотел повышать голос. Но я хочу, чтобы ты знала — великий наставник для тебя, как пустота. Нельзя опереться на пустое место, чтобы устоять. Человек пустое место всегда обманет твои ожидания.
—Дзо, — Сэлла заглянула ксаю Ардису в глаза, — Мы знаем великого наставника с раннего детства. Разве он хотя бы раз обидел кого-то?
—Мэ, он глава мятежного дома Унглар. Этого достаточно, чтобы опасаться.
—Но он защитил меня перед отцом... Отец мог распорядиться, чтобы меня выпороли вместе с Амми.
—Это выглядело, как защита с его стороны. Но ты не заметила по неопытности, что Ониз Унглар сделал из тебя избалованную дочь великого ксая, думающую лишь об играх и шалостях.
—Я не понимаю...
—Ты поймёшь, обязательно поймёшь. А сейчас просто слушайся меня, не доверяй великому наставнику столь слепо. И не шали больше!
Ксай Ардис ласково поправил ей волосы, убрав под шпильку выбившийся из прически локон.
—Не хмурься так, мэ. Ты же помнишь, да? — он склонился к ней и шепнул в самое ухо, — Помнишь, что я твой старший брат и очень люблю тебя?
У Сэллы на миг перехватило дыхание. Брат, действительно, вожак стаи. Его уверенность и сила чувствуется в каждом движении и каждом звуке голоса. Ему хочется подчиниться. И он беззастенчиво пользуется этой властью над людьми. Она улыбнулась краешками губ, доверчиво вглядываясь в лицо Ардиса.
—Позволь угостить тебя чаем, дзо. Больше у меня ничего нет. Меня заставили соблюдать умеренность в еде и питье.
—Чай это хорошо, — ксай Ардис ответил на улыбку, накрывая её пальцы сразу двумя ладонями, — Потерпи, мэ. Я обязательно вытащу тебя из этой комнаты до истечения срока наказания. Просто посиди здесь денек-другой тихо, хорошо?
—Как скажешь, дзо.
И всё-таки хорошо иметь брата. Особенно такого, как Ардис. Сэлла доверчиво прижалась к широкой груди, пахнущей дорожной пылью и потом, закрыла глаза и медленно выдохнула. Его сердце билось ровно, даря ей уверенность в себе. Пусть весь мир останется за дверью этого павильона! Честное слово, она не захочет уходить отсюда, если он будет всегда рядом.
У противоположной стены послышался шорох. Люй Инчжэнь плавно пересекла комнату, рывком отдернув свисающий с потолка шёлк, что защищал кровать от назойливых насекомых. Здесь висел укутанный в ловчую сеть, обычно используемую заклинателями, полуобнаженный молодой мужчина. Его руки, связанные над головой вместе с углами сети, были накинуты на торчащий из стены крючок, не позволявший ногам коснуться пола. Отчего тонкие шнуры сети впились во всё тело, оставляя на коже глубокие порезы.
— Вот и остальные! — воскликнула Ин Сянхуа, бросаясь на помощь.
Вдвоём они сняли беднягу с крючка и уложили на пол. По соседству оказалось тело мертвой женщины. Но Люй Инчжэнь было не до церемоний. Проведя рукой над головой страдальца, она привела его в чувство, используя собственное ци.
Тот приоткрыл веки, но заметив покойницу, снова закатил глаза и казался потерявшим сознание.
— Какие нежные асуры в Пустынном крае… — процедила сквозь зубы Люй Инчжэнь, оттягивая молодого мужчину к порогу, подальше от истекающего кровью женского тела. — Мэймэй, осмотри весь дом. Будь осторожна. Я больше не чувствую демона, но…
— Он ушёл… — раздался немного дрожащий, но все равно приятно бархатистый голос.
Люй Инчжэнь столкнулась с лучистым взглядом спасённого асура, устремлённым на неё, и от неожиданности пришла в замешательство, не зная, что сказать. Кода он успел в себя прийти? Люй Инчжэнь коснулась его потного лба, убирая прилипшие волосинки, а затем вытерла лицо краем своего рукава.
— Как он выглядел? — наконец, спросила она.
— Испачкаешься, госпожа…
— Что? — она в недоумении приподняла бровь.
— Твой рукав в крови.
— А… — Люй Инчжэнь посмотрела на рукав походной мантии. Идеально белый шёлк теперь выглядел грязным, как вся эта комната, оскверненная демоном. — Не стоит беспокоиться о таких пустяках. Я помогу тебе встать — хорошо?
Молодой мужчина неуверенно поднялся на ноги. Они не слушались его, как следует. Поэтому вес далеко не легкого мужского тела пришёлся на плечи Люй Инчжэнь. Обняв его за пояс, она помогла дойти до того самого зала, в который они вошли вначале, ещё полного домашнего уюта и покоя. Усадив асура на стул, Люй Инчжэнь опустилась на корточки рядом.
Достав из-за пояса шёлковый платок, она принялась вытирать кровь, выступившую на его плечах и груди. Мужчина застонал и прикрыл глаза. Его веки болезненно вздрагивали всякий раз, когда платок касался свежих ран.
— Потерпи. Я хочу осмотреть порезы, — повозившись с этим некоторое время, Люй Инчжэнь недовольно вздохнула — кровь не хотела сворачиваться. — Они довольно глубоки.
— Тогда оставьте меня здесь… — прошептал асур, не открывая глаз, — я заслужил…
— Я бы сделала это с большой радостью, — цинично ухмыльнулась Люй Инчжэнь, мысленно напоминая себе, что имеет сейчас дело с представителем одного из демонических кланов. Пусть и не таким злобным, как остальные.
Ясные глаза напротив вновь засияли чистыми звездами. Красивые глаза! Да и сам мужчина хорош собой. Этого не могло скрыть ни изможденное лицо, ни гримаса боли, застывшая на нём.
— Никого нет, — доложила вернувшаяся Ин Сянхуа.
— Мы снова на шаг позади этого выродка… — Люй Инчжэнь поморщилась, пытаясь подавить быстро нарастающий внутри гнев. — Подай мне воды. Я помогу ему.
Ин Сянхуа кивнула и, прихватив со стола кувшин для вина, вышла.
— Госпожа хотела бросить меня… — взгляд асура стал заинтересованным.
Вот же неугомонный попался! Весь изрезан и почти расстался с жизнью, а поди ж, любопытствует.
— Хотела, но не сделаю этого, — она твёрдо взглянула в лучистые глаза. — Я всё ещё помню, что значит слово честь.
По обескровленным губам мужчины скользнула мимолётная улыбка.
— Я благодарен госпоже за милость!
Ин Сянхуа принесла кувшин, доверху наполненный водой из пруда, и подала Люй Инчжэнь. Та не собиралась промывать раны. Вода ей нужна совсем для другого. Обратившись к энергии водной стихии, она с легкостью превратила содержимое кувшина в целебный пластырь. Повинуясь движениям её пальцев, вода касалась порезов, заживляя их буквально на глазах. Осталось лишь четыре старых, не до конца заживших шрама.
Склонив голову набок, Люй Инчжэнь с интересом изучила их, прикидывая, чем нанесены такие повреждения. Похоже на удар дисциплинарной плети. Только почему кожа до сих пор не срослась, образовав привычные для таких ран рубцы?
— Это память о прошлом… — тихо произнёс мужчина, отстраняясь от её пальцев. — Мои родители прокляли меня за непослушание.
Он потупился.
— Сянхуа, поищи-ка в доме чистую мужскую одежду, — распорядилась Люй Инчжэнь, а затем обратилась к асуру. — Скажи, ты видел напавшего на ваш дом?
— Нет, — тот покачал головой. — Меня ударили по голове, а пришел я в себя, когда вы… — он тяжело вздохнул, отворачиваясь. — Мне стыдно быть духом поветрия, принесшим беду своим… друзьям, жившим в этом доме.
— Как обращаться к тебе?
— Цюфэн… зови меня сяо Цюфэн, госпожа.
— Сяо Цюфэн, не нужно смотреть в тумане на цветы. Одним лишь неудачным днём не определяется весь характер. Ты не виновен в чужой злобе, ищущей для себя пищу. По воле случая она сегодня сильнее, но что случится завтра, кто знает? Может быть, ты станешь тем, кто спасёт тысячи?
смотреть в тумане на цветы — образное выражение, означающее, что объект обсуждения виден неясно или составляется неверное представление о нем
Глаза Цюфэна блеснули надеждой, но он тут же поник, опустив голову.
—Я благодарен за твои слова, госпожа. Но не нужно утешать меня.
Люй Инчжэнь ободряюще похлопала его по плечу.
— Подумать обо всём ещё успеешь. А сейчас нам нужно уходить, — Люй Инчжэнь протянула ему руку, приглашая встать, но Цюфэн упал на колено, едва оторвавшись от стула.
Пришлось усадить его на полу и поделиться частью духовной энергии. После этого вид у Цюфэна стал веселее. Он даже смог покинуть дом, опираясь на руку Люй Инчжэнь. А потом встал на Шахай, ухватившись сзади за пояс его хозяйки. Ин Сянхуа лишь покачала головой, наблюдая за его неуверенными движениями.
— Впервые видишь летающий меч? — усмехнулась она.
— Прости, цзецзе… — несмело ответил Цюфэн.
В это мгновение Шахай взмыл в безоблачное небо, быстро набирая высоту. Цюфэн испуганно вскрикнул и крепко обхватил Люй Инчжэнь за талию, прижимаясь к её спине, как маленький ребёнок.
Услыхав сбоку звонкий смех Ин Сянхуа, Люй Инчжэнь сердито взглянула на неё и заметила:
— Не стыдно ли с твоим уровнем совершенствования насмехаться над тем, кто слабее?
Передавая энергию в тело Цюфэна, Люй Инчжэнь отметила его истощение и слабость. Казалось, что молодой мужчина утратил все силы, присущие демонам из клана Асюло. Его даньтянь выглядел опустошённым, а меридианы ссохшимися. Также она обнаружила застой ци, который преодолела, приложив немалые усилия, заставив энергию в теле Цюфэна циркулировать если не полноводной рекой, то хотя бы в нужном направлении.
От обнявших её жилистых рук, сбивающих дыхание, Люй Инчжэнь чувствовала легкое головокружение. Чужое сердце билось где-то у самой лопатки, гулко отдаваясь в её собственной груди. Сказал бы кто неделю назад, что она, гордая Цзайхэ-цзюнь, будет спасать в Пустынном крае демона, сочла бы это за оскорбление.
Люй Инчжэнь мягко похлопала ладонью по руке Цюфэна.
— Позволь мне свободно дышать, сяо Цюфэн.
— Госпожа, прости… — донеслось сзади, и захват немного ослаб. — Я позже отплачу за добро.
— Я не нуждаюсь в этом, — отрезала Люй Инчжэнь.
От одной мысли, что у неё в должниках ходит демон из ненавистного клана Асюло, становилось дурно. Как на это посмотрит сюнчан или… Цай-сюн? Позор для высшего небожителя иметь дело с демонами.
Не знаю, соблюла ли все условия флешмоба?
Но давать маленькие кусочки текста не получалось — терялся смысл. Поэтому в каждом из отрывков касаний получилось много, и очень разных. Нет только эротики. Ведь это отдельная, весьма обширная тема.