О выкладке цикла «Валькирии космоса»

Так уж получилось, что мир книги чрезвычайно объёмен. Если вы до того судили обо всём цикле по первой книге, забудьте с «Валькириями» эту порочную практику, здесь это так не работает. Попробую вкратце пояснить почему.

Мир «Валькирий» насчитывает не одно тысячелетие, причём отзвуки произошедшего две и без малого одну тысячу лет назад находят отражение до сих пор. Этот мир уникален, менталитет и образ мыслей населяющих его людей складывался веками, в чудовищных глобальных катаклизмах, в масштабных социальных экспериментах, в революциях и войнах. Поэтому по меньшей мере наивно думать, что всё это можно уместить в одну книгу и выдать некую застывшую картинку читателю - понятной и статичной. А тут ещё и главный герой вообще ни разу не представляет себе этот мир. Он, как слепой котёнок, тыкается в самые разные его фрагменты, с огромным трудом выстраивая для себя какое-то понимание. Точно так же современный русский человек, попав, скажем, в Китай, долго будет ещё обжигаться на нюансах чужого менталитета, я уж молчу, что ни один рядовой китаец не выложит ему на блюдечке всех хитросплетений китайской «кухни власти» или работы местных спецслужб. Нет, что-то рассказать сможет, но при этом лишь поделится с собеседником собственным заблуждением, введя в заблуждение и его до кучи. А вот чтобы получить конкретную информацию – это не к рядовому обывателю, далёкому от «политической кухни». Поэтому нет, портянок на полкниги не будет. А что будет, спросите вы? А будет медленное погружение героя в чуждый менталитет и поступательное понимание, что и из чего взялось и какую форму приобрело здесь и сейчас.

Так, первая книга призвана лишь познакомить читателя с героями и общей канвой мира. Она оставляет больше вопросов, чем привносит ответов. Вторая даёт уже некоторую информацию по Республике, примерный набросок её менталитета и довольно подробно описывает менталитет Конфедерации – или внешников, по республиканской классификации. И только в третьей книге читателя ждут основные контуры республиканской реальности и её довольно подробная социально-политическая предыстория. Опять же, на шкуре главного героя, а не в виде абстрактных портянок. Четвёртая и пятая книги приоткрывают завесу над бытовой, повседневной жизнью Республики и её колоний, то есть спускают читателя в самую гущу социальной реальности. Шестая касается новой вехи в понимании Конфедерации, Республики и места в них главного героя. Ну а седьмая выводит на сцену последнего участника глобального противостояния – Псион. Пожалуй, не покривлю душой, если скажу, что перед вами мир, не уступающий по глубине проработки «Дюне», и на порядок социально более злободневный.