Альтернативная концовка последней книги цикла "15 ножевых" Линника и Вязовского

Кое-как освободил место и затащил оказавшегося неожиданно легким Бабича. Тот хотел застонать. Я зажал ему рот. Извините, дорогие американские товарищи, за подставу. Выберусь — обязательно бутылку поставлю. Расчет простой — они сейчас выедут в суматохе, досматривать их вряд ли будут. Обнаружат Федю — и отвезут в Красный Крест. Или в госпиталь, неважно. Хоть какую помощь получит. Капитан не сопротивлялся — может, сил уже не было. Или согласился с моим планом. Понимать тут недолго.

Бабич открыл глаза. Оглядел весь пейзаж. Позади уже раздавались гортанные крики. Прохрипел:

— Давай вместе, Панов! Не ссы, получится — ты на свободе, нет, так хуже не будет.

Думал я недолго. И правда, что я теряю? Гнить здесь, пока кто-то сможет договориться? А после сегодняшнего — когда это будет? И я полез...

...Точнее, попытался. Только сунулся было в багажник, как услышал сзади невнятный возглас, в котором больше всего было удивления — ээ?... Холодея спиной, я повернулся. Оказывается, за то небольшое время, пока я укладывал капитана в багажник, откуда-то из глинобитной застройки выскочил еще один душман. Вряд ли он был из ближников Хекматияра, это я понял и по невзрачной одежде его, и вообще — по общему виду и выражению лица. Он явно не сразу сообразил, что тут происходит, да и по моей спине возле машины американцев нельзя было ни о чем догадаться, но сейчас он уже скидывал с плеча висевший там автомат. Правда, делал это как-то неспешно (ну да, я же был без оружия, с пустыми руками), и периодически переводил взгляд мне за спину, видимо, туда, где Никита все еще удерживал «стечкина» у головы их главного и где сейчас раздавались какие-то отдельные выкрики.

Как у меня это получилось?... Не знаю. Видимо, понимание, что сейчас кончится ВСЕ, придало мне сил, да и не сказать, что мы тут сильно перетруждались. Шагнув вперед, я рванул автомат на себя и направо, продолжая его движение с плеча душмана. Тот, похоже, все же не успев понять полную картину происходящего, его выпустил, машинально потянувшись за ремнем, и я выписал ему такой встречный удар с ноги по яйцам, который гарантированно выключил его надолго. А может, и навсегда, как медик говорю — сильный вышел удар, и точный... Он свалился молча, как подрубленный, и свернулся в комок — тоже абсолютно молча. Я повернулся к багажнику, и, встретившись взглядом с капитаном, задержал его лишь на секунду, а потом... притянул крышку багажника, постаравшись не хлопнуть ей очень уж сильно. Вариант оставался только один.

«Калаш» у моджахеда был старенький и какой-то расхлябанный, перевязанный чем-то и разукрашенный, но, конечно, заряженный — они тут все так ходили. Щелкнув предохранителем, я задумался на секунду, а потом метнулся назад, в тот проулок, из которого и вышел бывший владелец автомата. Мы там бывали, и я помнил, что где-то тут... точно! По частично обвалившейся стене можно было подняться на крышу крайнего дома, что я и сделал. Была она невысокой, метра два от улицы, и я, плюхнувшись на пузо, попытался быстро сообразить, что мне делать дальше. Но все решилось без меня — если до того окружавшая Никиту с Хекматиаром охрана смотрела только на них, то мой выход на крышу был замечен теми, кто стоял на противоположной стороне, лицом ко мне. Русский, в форме, с автоматом — крики на местных языках, до того редкие (видимо, охранники пытались отвлечь лейтенанта, или договориться с ним), сразу стали громче, чаще и как-то злее. Треснул выстрел, и пуля пролетела где-то недалеко от меня — ну да, тут им можно не опасаться зацепить своего, при мне же нет их главного... Увидел меня и Андреев, но пистолет от головы  своего заложника не убрал. Ну, а мне ничего больше не оставалось, как взять на прицел одного из тех бородачей, что были сзади лейтенанта — не прямо за ним, а чуть в стороне, мало ли как этот ствол пристрелян, и потянуть крючок.

Нормальный оказался автомат, точный, зря я так про его хозяина. Троих я успел свалить, а после народ начал разбегаться и все же началась заполошная стрельба со всех сторон и во все стороны. Где-то впереди среди образовавшихся тел лежали и лейтенант с Хекматиаром, то ли свалившиеся под чьими-то пулями, то ли упавшие, уходя от обстрела — я не разглядывал. Половину рожка потратив, я отполз назад и спрыгнул с крыши — меня там обстреливать стали уже так, что голову не поднять было, сейчас одну гранату закинут - и все, да и увести бы отсюда погоню надо было. И мне это даже удалось — два переулка я пробежал, никого не встретив, а потом треснул выстрел, и бок мне обожгло, развернуло, бросило на глиняный дувал... Прилетело тоже с крыши, видимо, кто-то из охраны захотел перехватить меня по верхам, но немного не успел. Правда, его я тоже зацепил — удачно меня отбросило, лицом к нему, я выстрелил, как-то он там на крыше этой то ли отскочил, то ли упал, и вроде тяжело. А я, чувствуя, как жжет и намокает бок, постарался все же убежать еще подальше, правда, похоже, перепутал направление, и уже шагом (силы стремительно таяли) вышел на тот же пустырь, где все и происходило, только чуть в стороне, из другого проулка. 

Похоже, там к тому времени тоже все закончилось, так как с десяток моджахедов уже спокойно стояли, сгрудившись возле чего-то, метрах в тридцати, и я, упав на землю, на остатках сил даже с каким-то удовольствием стал всаживать в эту кучу выстрел за выстрелом, так и не переведя флажок с одиночных. Они снова бросились врассыпную, но тут сухо щелкнул боек — кончились патроны, и почти сразу мне на спину навалилась тяжесть — кто-то, видимо, подобравшись сзади, прыгнул на лежащего меня. А дальше... Уже уплывая сознанием, я слышал затихающие крики и машинально считал тупые удары в спину, сперва отдающие холодом, а потом становившиеся горячими-горячими. На пятнадцатом сознание погасло совсем.

Эпилог

На нынешней процедуре вручения Нобелевской премии журналистов было больше, чем обычно. Кроме представителей солидных изданий со всего мира, немало людей было и от более желтой прессы — и изменения в официальном порядке награждения, и сам состав награждаемых в этом году заставляли говорить об этом даже тех людей, кто обычно был крайне далек от этой темы. Уже сам факт того, что вновь ввели награждение лауреатов посмертно, а также то, что нынешняя премия по медицине вручалась русским, один из которых был совсем молодым и погиб при совершенно неясных обстоятельствах в Пакистане, притягивало всеобщее внимание. Ну, а то, что придумали русские лекарство от язвы желудка — болезни распространенной и широко известной, своей, что ли, во всех слоях населения (но особенно в бедных), создавало дополнительный интерес. Как и история гибели того русского — вполне годящаяся на сценарий для крепкого боевика, в некоторых газетах, кстати, писали, что какие-то переговоры на эту тему ведутся...

Ну, а уж совсем желтая пресса выкопала факт, что язва у короля Швеции, вылеченная тем самым русским лекарством, и стала основной причиной изменения порядка награждения премией (хотя это было не совсем так). Так что и это подогревало к процедуре интерес людей во всем мире. А дальше журналисты, почуяв прибыльную тему, раскрутили ее по полной, тем более, фактура позволяла. И живой русский врач, Морозофф, что получал сегодня премию, пожилой, седой, импозантный — совсем не походил на комми, как их рисовали обычно, и вдова второго русского (или невеста — писали разное), молодого, тоже присутствующая в зале, была откровенно красива и привлекательна, даже в своих строгих траурных одеждах, и сам тот парень, по фото, был вполне, вполне — были подняты и его фотографии с вручения премии Коха, и другие... Даже в Америке нашлись СМИ, которые после первых репортажей «Чикаго трибюн» продолжили раскрутку этой истории (хоть и с нужными идеологическими акцентами, конечно, американская армия, несущая мир и демократию, героизм, вот это вот все). А еще эта история походила на новую серию похождений агента 007 — тут и новое лекарство, и тайные лаборатории КГБ, и афганские горы, и плен, и красотка, и гибель в финале главного героя и главного злодея (на которого общественным мнением был все же назначен погибший в той перестрелке Хекматиар)... Надо сказать, что итоговая картинка, как ее смог бы рассказать обычный обыватель из интересующихся этой историей, с реальностью пересекалась лишь в нескольких ключевых точках.

А реальные подробности этой истории сейчас на балконе того зала, где проходила пресс-конференция, заканчивал рассказывать один неприметный мужчина среднего возраста другому, почти такому же. Разговаривали они на русском...

-У нас были люди, работавшие по Хекматиару. Они первые узнали о его гибели, правда, там душманы наворотили, конечно... Они сразу запустили кое-какие операции, пока там с его преемником не разобрались. Вышло неплохо, я не знаю, слышал ты или нет...

-Откуда?... Мы тут в европейских делах варимся. Нас подключили, когда вышел на связь в Швейцарии капитан Бабич — американцы тогда довезли его до Красного креста, те его подлечили и вывезли сюда, ну, а тут он вышел на нас уже сам, как оклемался. Наш человек, вернулся, и в армию тоже — ну, после проверок, конечно... От него и узнали состав той семерки, и про Панова с Андреевым. Потом смогли проверить данные частично через тех троих, что той же дорогой в Швейцарию раньше вывезли.

-Да, мы через окружение Хекматиара позже тоже кое-что из подробностей узнали. 

-А остальные, получается, там и легли?

-Да. Лейтенант все же пристрелил Хекматиара сам, ну, а душманы в этой свалке остальных наших пленных тоже... того. Повезло капитану — там хекматиаровцы всех на уши ставили, а те местные, что этот лагерь держали, под шумок про него не то забыли, не то побоялись упоминать, что пропал. Так он и уехал с теми американцами...

-Повезло. Ему, я слышал, орден Ленина дали потом?...

-Нафиг такое везение! Троим дали. Ему, Панову и тому летехе. Тех двоих хотели на героев, но... плен... Правда, и по старым делам зажимать не стали — и у летчика наградной лист завис, и у Панова  - ЗБЗ было, на «Звездочку» висело...

-Он и правда какой-то... Бонд выходит? Врач же... - хмыкнул первый.

-Там все за дело — сухо отозвался второй.

-Да я не спорю... а сейчас вы тут что?... Присматриваете?...

-За Морозовым? Да нет, он в порядке... Шума в газетах много, вот и решили усилить сопровождение делегации. Да и невеста его не так давно выздоровела — нервы, полгода лечили, как все узнала.

-Ну да, нас тут тоже больше обычного собрали. Но вроде, тьфу-тьфу, пока все нормально...

И действительно, пресс-конференция прошла без скандала. Нет, были вопросы на грани (а если честно — то и за ней), но их проинструктированные переводчики русской делегации сразу не переводили, а самым отмороженным репортерам атмосфера Нобелевской церемонии (и охрана ратуши) все же не давали совсем уж выйти за рамки. Мировые СМИ получили очередную порцию информации по модной теме, но — без скандала.

Фильм, кстати, тоже был снят через пару лет. Крепкий боевичок получился, можно было даже пару раз посмотреть...

...Я очнулся непонятно где. Болело практически все, трудно было дышать, «плавало» зрение, но белый потолок, какие-то приборы вокруг, а главное — запах, знакомый запах лекарств, сказали мне, что я в больнице. Ну, и кто я теперь?... Виктор Волохов, Андрей Панов, или?...