Космич цвета изоленты

- На полагающуюся мне по закону премию я, по совету друзей, решил приобрести автомашину «Москвич»! Новая модель! (с)  И не говорите, чо видя проезжающее мимо советское винтажное авто не улыбнётесь и не попробуете рассмотреть или снять. Да-да…

Не-не, понятно, на самом деле были «моквичи» цвета «лазурь» или «электрик», но наш народ всегда отличался точностью определений. Ява – вишнёвка, Краз – лаптёжник, космич – цвета изоленты. И всем всё было понятно, как ни странно, верно? Понятно, тогда редкие ещё иномарки восприримались почти космическими кораблями, даже если мимо ехала легковая «татра» или, вообще, гэдээровский «трабант», в Среднем Повольже такой же редкий, как дыни-торпеды вне привоза с Ташкента. Время импортных ребятишек ещё не наступило, девяностые, лихо начавшись, продолжились мрачновато и место новым тачилам находилось не всегда. 

Ценность советских машин незаметно опустилась ниже плинтуса. Понятие «ретро» касалось чего угодно, но не нашего автопрома. На кой ляд береть этот хлам, это ж не «чайка»… «Чаек», практически представительских лимузинов, в девяностые встретилось две и даже тогда, посреди понтов на «линкольнах», «гранд чероки» и новёхоньких «вольвочках», эта модель Горьковского автозавода смотрелась потрясающе. Матовая чёрная эмаль, плавники, хром решётки с колпаками, адова красота, помноженная на истинно автомобильную харизму, свойственную настоящим машинам. Настоящие бибики делались из металла, совершенно не походя на полупластиковые мыльницы, начавшиеся у нас где-то с десятки. 

- Серёг, не хочешь на своём?

Дед Андрей подшучивал над моим дедом Сергеем, но если было нужно – всегда приходил на выручку. В нашем гараже мирно дремал красный «запор» с разноцветной оплёткой руля и той самой розочкой рычага КПП, а у деда Андрей, нашего соседа и настоящего друга моих стариков, рабоче покашливал 412-ый «москвич», того самого цвета изоленты. Да ещё и с багажником. 

- Не хочу.

Нелюбвь  к рулю передалась мне от него, деда. Мы с ним вообще стали похожи с возрастом, начав с ветеранского удостоверения за дела юности и заканчивая «делать надо, как положено». Но речь о 412-ом и прочих старых-добрых самобеглых колясках нашей давней юности. 

«Москвич» деда Андрея помогал нам кататься на огород, вывозя картошку в мешках и свёклу в них же. 408-ой сына тёти Наташи, соседки деда справа, казался красивее – рыжий, с всегда начищенными боками и переливающимися светло-металлическими вставками. Но мы его не любили, нам, пацанам с улицы, голубенький 412-ый был куда ближе. 

402, 408, 413 АЗЛК, 21 и 24 волжаны, копейки, тройки, шестёро-семерки и резко ворвавшиеся в нашу жизнь зубила восьмой с девятой серий, редкие «Победы» с Луазами пенсионеров и почему-то не менее редкие «нивы», в основном жившие в частном секторе. Это база моего советского детства, шагнувшая следом за юностью свято-лихих девяностых. Да, они тогда все были одинаковыми, что легковые, что прочие. 

Самосвалили татры с мазами, но эти в основном ходили для нефтяников, в самом нашем городке катались правословные бело-синие зилки с газонами, а Камазы почему-то чаще всего оказывались бортовыми. 131-ую модель широко повстречал уже в армии, вместе с шишигой, зато вот кразов имелось в достатке. 

Из городских автобусов совершенно не удивляли позванивающие круглоглазые добряки 677-ой модели из Ликино-Дулино, пазики соседствовали с кавзиками, а на межгород выходили лазы с икарусами, всем привычных расцветок и всем знакомые формами с силуэтами. Мы отличали их за километр, ровно наблюдатели за самолетами люфтваффе, не ошибаясь ни на йоту. 

В составе всякой мелкоты в основном оказывались рафики или так себе Еразы, хотя в восьмидесятых вокруг немало каталось синих авиа или серых польских «жуков». 

А, да: такая штука, как инвалидка была знакома всем, потешная и жестяночная-жестяночная. 

В общем, цвета изоленты или нет, в ливрее всем знакомых расцветок, либо как-то ещё, эти продукты автопрома СССР и всех стран Варшавского договора были рядом долго-предолго, закончившись лишь к концу последней декады XX века. 

Космич, блин.