37-ая драматическая ситуация

В поисках новой драматической ситуации попробую "уйти" от объектно-субъектных отношений.

Каждый объект в худ.произведении, в свой черед, должен быть субъектом, даже если это артефакт, или такое абстрактное понятие, как война.

Пример: "Иллиада" Гомера. Парис производит некие действия по отношению в Елене Спартанской, руководствуясь любовным порывом(очевидное оставляем за кадром или ЛЫРу, в общем, крадет ее).

Парис –, в данном случае, субъект, одним единственным действием напрямую влияющий на два объекта: на Елену и на Менелая, и опосредованно на все вообще.

Черед Елены быть субъектом: она соглашается на похищение.

Черед Менелая: чувак генерирует тонны ревности и чувства попранного достоинства, и с такими мотивами прется к Агамемнону, "имея" брата, как объект.

Черед Агамемнона: умело пользуется подвернувшимся поводом для развязывания войны с Троей, мотивированный властолюбием.

Черед войны: мотивируемая потоками адреналина, льющегося со всех сторон, генерирует мегатонны героического мяса.

Черед мяса: мочи их, братва!

Упс, а Гомер то – гений, каждому объекту позволил побыть субъектом! Все ди авторы так делают? Не ключ ли это к дискартонизации персонажей?

А где 37-мая драматическая ситуация? Попробую зайти с другой стороны:

Ожидания от объекта, ставшего, в свою очередь субъектом.

Тут мотивы важны: Любовь должна вызывать ответную любовь, или ревность, или безразличие. Это понятно, это ожидаемо. Хотите нового сюжетного хода, пущай любовь вызовет нестандартную ответочку. Скажем, жалость, или непонимание. Сразу возникнут вопросы: а чего жалость то?; А почему непонимание? Интрига, блин, а ведь это то, что доктор прописал. Тут важно потом не оставить интригу нераскрытой, если не желаете открытой концовки.

Пример:

Парис любит Елену, и предлагает ей похитить ее.

Елена не любит Париса, но боги ей напророчили, что поживи она еще чуток с Менелаем, то родит "яблоко раздора", и из миролюбия соглашается похититься.

Агамемнон знает о пророчестве, хочет быть крестным отцом яблоку раздора, поэтому жаждет вернуть Елену Менелаю, затевая войну.

Ахиллес знает, что если погибнет не в "раздоре", а лишь в превентивной к нему войнушке, то не получит вековой славы, и уклоняется от сражений, давая отрицательный пример другим Героям.

Одиссею все похуй, ему Кассандра предсказала, что его слава в следующем томе.

После похищения Елены проходит девять месяцев: Приам и Гектор принимают роды. Рождается "яблоко раздора". Парис кусает локти – не успел спиздить бабу вовремя, и она успела зачать от Менелая.

Гектор:

– Чем годами смотреть, как растет "племяшка"-ублюдок, сожру его, у меня анемия к тому же ...

Гектор съедает яблоко раздора, преисполняется тестостерона, и объявляет:

– Схожу на берег, проветрюсь, замочу Патрокла попутно.

Итог: да все тот же, но с иной мотивацией...история одна, а драматическая ситуация ушла во все тяжкие.