О делах наших, воровских

Вы никогда не задумывались о мастерстве подавлять бунт? О том, насколько оно необходимо чиновнику. Высокое мастерство заключается в том, чтобы после подавления бунта возмущавшиеся ещё и искренне чувствовали бы себя виновными. Если просто разогнать какой-нибудь митинг, отвезти в каталажку какое-то количество людей, выписать им штрафы или посадить на сколько-то суток, то митинговавшие будут чувствовать себя героями и будут готовы на следующий бунт. Да и в глазах окружающих они тоже могут стать героями и этим привлечь в их ряды новых решившихся на бунт. Высокое мастерство подавления бунта заключается в том, чтобы потенциальные герои раскаялись в своих поступках, чтобы они считали, что бунтуя совершили глупость, "оступились", чтобы радовались тому, что их за это наказали, но великодушно простили. Оно в том, чтобы отбить само желание бунтовать даже в мыслях, чтобы любой бунт казался чем-то омерзительным, чтобы другие бунтующие казались не героями, а подонками.

Мой отец, видимо, владел этим мастерством неплохо. Нет, не подумайте только о том, что я пытаюсь строить из себя педагога - я понятия не имею, как буду воспитывать своих детей, когда и если они у меня будут. Я знаю только то, как не буду. Вдумайтесь в то, зачем некоторые родители говорят провинившемуся ребёнку "плохая девочка" или "плохой мальчик"! Я понимаю, конечно, что они, скорее всего, делают это неумышленно, но это - часть мастерства подавления бунта: "Бунтуют только плохие!" И это должно отложиться в подсознании ребёнка. Не то, что что-то конкретно сделанное им - плохой поступок, а то, что поступают вопреки воли родителей (или начальства во взрослом возрасте!) только плохие! "Плохая девочка" или "плохой мальчик" - первый шаг к выращиванию раба.

Мой первый бунт состоялся, когда мне было примерно "пол-шестого" - шестой год шёл, то есть. Я прекрасно помню, что тогда произошло: я не хотела уходить из "Верёвочного городка". Я была физически крепкой девочкой, мне было явно недостаточно тех упражнений, которыми я занималась дома под руководством нанятой учительницы. Но ещё больше мне не хватало общения с другими детьми, которое я получала в основном именно так - на детских развлечениях. В тот день я, как говорится, "разошлась", демонстрируя "друзьям" (о том, какие были у меня в том возрасте "друзья, я уже рассказывала) свою силу и ловкость. И в этот "звёздный час" мама меня забирает. Я знала уже, что упрашивать о чём-либо моих родителей-"роботов" бессмысленно, но тогда на меня, как говорится, "накатило": я "устроила концерт". В первый раз в жизни. Такой "концерт", что маме пришлось уводить меня силой - не помогли даже "волшебные слова" о том, что о моём поведении узнает отец. Это был мой первый бунт - я кричала ей в ответ: "Ну и пусть узнает!" Сама мама меня никогда и никак не наказывала. Даже не ругала. Она, будучи "роботом-подчинённым", сообщала обо всём "роботу-начальнику"... И вот, уже вечером, я "предстала пред очи" этого "начальника"! Он начинает говорить мне о том, что я должна слушаться маму, но мой бунт продолжается: не понимая ещё причин мозгом, но понимая сердцем, я не слушаю его, а твержу о том, что хочу больше играть с другими детьми. Я в том состоянии, когда готова за свои убеждения и встать в угол, и быть отшлёпанной. Как, вы думаете, поступил мастер подавления бунта? Фразу "Придётся наказать тебя так, как наказывают только очень плохих девочек!" я услышала, когда он меня уже поднял и укладывал к себе на колено. "Отшлёпает! Ну и пусть! Всё равно я хочу..." - додумать свои упрямые мысли я не успела, потому что вместо первого уже достаточно привычного шлепка по попе, с которой только что были спущены трусики, ощутила то, как наказывают "только очень плохих девочек", и с чем я ещё не была знакома - ремень. Когда отец его снял или приготовил заранее, я не видела, потому что просто не обращала на это никакого внимания. Цель была достигнута: мало того, что упрямство "очень плохой девочки" было сразу же (я, готовая к тому, что он меня отшлёпает рукой, разревелась после первого же удара ремнём, а после трёх или четырёх уже во всю орала: "Больше не буду!") и надолго сломлено непривычно сильной болью, так ещё и отложилось в подсознании то, что бунтуют только "очень плохие". Настолько отложилось, что даже через почти два года, после того, как я "с лёгкой руки" одноклассницы Ленки узнала о том, что никого нельзя бить, кроме меня, почувствовала всю свою "убогость" - "убогость бунтаря", посмевшего расквасить ей нос. Это тоже одна из причин того, какой я стала для одноклассников: змеёй, от которой надо держаться подальше - не дружить с ней, но и не гнобить. Сейчас я догадываюсь о том, что из меня хотели вырастить копию матери: "робота-подчинённого" для своего "начальника"-мужа и "холодную леди" для всех остальных.

Но затем последовала "оттепель". Зачем это понадобилось отцу, я не знаю. Возможно, что он увидел то, что вместо "холодной леди" из меня может получиться самая заурядная "бука", неспособная ходить с гордо поднятой головой и распоряжаться теми, кто "рангом ниже". Думаю, что он правильно учёл то, что я, уже привыкшая к одиночеству, точно не свяжусь с "дурной компанией". Он не учёл случайности. Того, что я "оттаю" в автоклубе, и вполне вероятно, ещё и того, что я пойму то, что есть вещи, о которых начальникам-родителям лучше не знать. Это в конце концов и привело к моему второму бунту. Тому, что случился в мои пятнадцать лет. И как он поступил, когда я уже была готова к порке, когда была доведена до того, что не боялась её? Правильно, он не стал меня пороть. Он применил новый метод: пощёчина, которая была для меня гораздо оскорбительнее ремня, и "вечный" домашний арест. Он подавил мой бунт, лишив меня всего, что мне было дорого: любимого парня, любимого спорта и свободы. Подозреваю, что даже слово "шлялась" было произнесено им не случайно, а выбрано специально для того, чтобы сравнить меня со шлюхой и поставить на место. "Ты - не героиня "по морозу босиком" бегающая к любимому, ты - шлюха, которая не заслуживает ничего, кроме пощёчины и тюрьмы в собственном доме. Бунтуют только плохие девочки!" - вот что он довёл до моего сведения. И я вновь была надолго сломана. Именно "сломана", а не "сломлена". Да, я время от времени через Лариску созванивалась с Олегатором, но я уже тогда понимала, что увидеться (не говоря уже о большем) с ним нам не суждено. Так и случилось: он закончил школу годом раньше меня и уехал поступать в ВУЗ в другой город. Осуждаю ли я его? Нет, не осуждаю. Не хочу осуждать - он не обязан был ломать свою жизнь из-за моего отца.

В таком "сломанном" виде я окончила школу, была определена в ВУЗ - разумеется, в тот, который подобрал мне отец, а в восемнадцать лет отдана замуж. Некоторые люди удивляются: "Как это "отдана замуж"? В каком веке мы живём, чтобы можно было выдать замуж или женить против воли?" Но я к тому времени была уже в таком состоянии, что мне действительно было всё равно - бунтарский дух был во мне уничтожен. Подозреваю, что я оправдывала надежды моего отца и становилась очень похожей на мою мать - "робота-подчинённого" для него и "холодную леди" для окружающих.

Правда, как выяснилось чуть позже, всё же не окончательно.