Гроссман Василий Семёнович

(урождённый Иосиф Соломонович) к числу моих любимых писателей относится ещё меньше, чем Бальзак, советской тематикой в литературе меня пресытила ещё школа, но именно с этим автором лично у меня два забавных пересечения, о них упомяну в конце, сперва немного расскажу о самом Василии-Иосифе. 

Вы знаете, что это единственный советский писатель с арестованной книгой? Арестованные автора не новинка, но Гроссмана не трогали, может потому, что всю вторую мировую он прошёл от звонка до звонка, и был одним из самых популярных советских военкоров. 

Василию сопутствовало невероятное везение: брошенная к ногам граната не взорвалась, он один спасся с затонувшего при бомбёжке парохода и ни разу не был ранен. За участие в Сталинградской битве Гроссман получил орден Красной звезды, за участие в дальнейших боевых действиях — орден Боевого красного знамени, и целую горсть медалей. Он побывал во всех горячих точках: на Курской дуге, при форсировании Днепра, участвовал в освобождении Варшавского гетто и взятии Берлина.

В Бердичев, освобождённый от немецко-фашистских захватчиков, Гроссман приехал в 1944 году, среди тысяч расстрелянных фашистами бердичевлян-евреев была и его мать. Я не сильно ошибусь, если скажу, что всё послевоенное творчество Гроссмана стало покаянием перед нею за то, что не спас, не вывез вовремя, хотя возможность имел, и был прекрасно устроен по советским меркам. 

«Арестованную» книгу «Жизнь и судьба» Гроссман писал 7 лет, в 1961 за книжкой пришли компетентные органы и рукопись изъяли, — редактор стуканул о том, что еврейский вопрос описан слишком по-еврейски. Родись ты хоть десять раз Иосифом Соломоновичем, но быть обязан Василием Семёновичем. Тогда же, в письме к мёртвой матери, он писал: «Когда я умру, ты будешь жить в книге, которую я посвятил тебе, и судьба которой схожа с твоей судьбой». При жизни Гроссман издания не дождался, в СССР роман впервые напечатали только в 1988 году.

А родился Гроссман и детские годы жил в доме знаменитого врача Давида Шеренциса, жена которого приходилась Иосифу тёткой:

По стечению обстоятельств за ближайшими верхними двумя окнами уже много лет протираю в стульях дырки я. А голуби и сычики умерли в домике рядом, что поменьше.

По другому стечению обстоятельств, однажды винницкая кума Катя настояла на моём участии в местном литературном конкурсе им. Гроссмана. Напиши рассказ о Бердичеве, — твердил человек, — там приз, поездка в Будапешт и Вену, пиши, поедем вместе, куплю второй билет. Я никогда ничего не выигрываю и написала просто чтобы Катя меня не мучила, потому что она ужасный маодзедун, но остальные рассказы оказались полнейшим отстоем. Как пережила эту поездку вы все, наверное, читали в Дневниковостях, Катя слилась, и я, бедненькая, одна позорилась, без знания языка, как дебил. Также дадены были табличка и та самая «арестованная» книжка:

Кстати, киви откладывают самые большие яйца среди птиц: каждое яйцо весит около 20% веса самки.