К флэшмобу о ритуалах

Присоединюсь-ка уже к не совсем новому, но авось не совсем забытому флэшмобу от Анастасии Разумовской: "Есть ли в ваших книгах обряды и ритуалы? Действительно существующие, или придуманные вами?"

Есть у меня такое. Не могу, правда, утверждать, что они реально обеспечивают контакт с некими потусторонними силами, но и не назову их совсем уж не действенными. Приведу парочку примеров.

Первый ритуал -- приворотный (ну или около того: возврат девушке якобы бросившего ее возлюбленного. "Якобы" -- потому что вся взаимность -- с самого начала плод ее фантазии). Частично я идею прихватизировал у Ходжи Насреддина, хотя финал постарался сделать другим. Итак.

– У меня нет с собой ни котла, ни подходящих волшебных трав, – пояснила Илет, оторвавшись от поисков в дорожном сундучке. – Но это на самом деле не самое главное. Сейчас нам с тобой хватит и заклинаний.

Стоявшая рядом с ней Серен кивнула и робко улыбнулась. Приметив это, Илет едва сдержала вздох. Получалось, что настоящему древнему колдовству «естественников», как и их, «инженеров», совсем не учили! Впрочем, сейчас это было даже кстати.

– Будем призывать на помощь Крейрви верх Керидвен. Возвращать возлюбленных – как раз по ее части, – важно пояснила она и краем глаза вновь посмотрела на Серен. Ни тени сомнения не появилось у той на лице.

Илет вполне отдавала себе отчет в том, что сейчас творила. Ей, седьмой дочери в большой семье кузнеца и ведьмы, по старому обычаю полагалось пойти по материнским стопам, стать колдуньей. И, казалось бы, всё у нее к тому располагало – и внешность, ясно говорившая о родстве с чудесным народом,и хорошая память, и ясный ум – во всяком случае, все, кто знал Илет, это признавали. Мать пыталась учить ее колдовству чуть ли не с младенчества. И в конце концов опустила руки. Илет не хватало всего лишь одного, но зато самого важного для настоящей ведьмы дара: способности слышать древних богов. Обрести его не помогли ни многодневные бдения, ни щедрые подношения Гвину ап Ллуду,считавшемуся далеким предком матери,ни даже волшебная аннонская настойка. И, что самое досадное, обучение в Университете не помогло тоже. Илет стала толковой создательницей ткацких машин, может быть, даже самой лучшей на своем курсе, но ничуть не приблизилась к искусству общения с потусторонними силами.

И все-таки Илет не унывала. Полученных от матери знаний, пусть даже и не подкрепленных чудесным даром, ей вполне хватило, чтобы прослыть самой настоящей колдуньей в глазах однокурсниц. И уж конечно, она прекрасно знала, какие обряды и зелья опасны, а какие совершенно безобидны.Чем вовсю и пользовалась – на благо и себе, и подружкам.

Призыв Крейрви она сочла затеей вполне безопасной – в силу полной бесполезности. Ничем, кроме невероятной красоты, эта богиня знаменита не была, хотя и приходилась дочерью великой волшебнице Керидвен и сестрой прославленному барду Талиесину. Так что у Илет были все резоны полагать, что та попросту не явится на призыв. Ну а уж как правильно объяснить Серен неудачу, Илет знала: на такие случаи у нее имелись вполне определенные материнские наставления, до сих пор ни разу не подводившие. Зато она искренне надеялась не в ущерб своей репутации утешить и заодно угомонить Серен.

Приступив к делу, Илет сразу же взяла Серен в оборот.

– Тебе придется помогать мне, дорогая подружка, – изобразив на лице зловещую ведьминскую ухмылку, заявила она.

Серен покорно кивнула.

– Я на всё готова, милая Илет, – едва слышно вымолвила она дрожащим голоском и протянула руку.

Илет с недоумением потрогала холодную, влажную ладошку, потом бросила на Серен вопросительный взгляд.

– Ну... – жалобно пролепетала та. – Тебе же, наверное, понадобится моя кровь...

Удивления на лице Илет скрыть не сумела – почувствовала, как ее брови непроизвольно приподнялись. Однако выкрутилась.

– Зачем твоя кровь прекрасной Крейрви? – холодно поинтересовалась она. – Разве не ясно я тебе сказала: обойдемся заклинаниями!

Серен молча потупилась.

– Будешь повторять заклинание за мной! Слово в слово, ничего не путая и не меняя! – провозгласила Илет и, преисполнившись вдохновения, с суровым и торжественным видом продолжила:

– Смотри же не вспоминай при этом ни о чем безобразном: ни об уродливом калеке, покрытом гнойными ранами, ни о выброшенной на берег мертвой рыбе с белесыми глазами, ни о коровьей лепешке с копошащимися в ней жирными червями. Не то прекрасная Крейрви верх Керидвен разгневается и не захочет помогать!

О, Илет знала, что делала, когда подробно, в красках расписывала все эти ужасы! Пусть теперь эта простачка попробует их позабыть!

А Серен, похоже, так ничего и не заподозрила.

– Хорошо, я постараюсь, – едва слышно прошептала она.

* * *

– Смотри на пламя!

Илет придвинула к лицу Серен лампу, сама замерла у нее за спиной. Лампа тихо потрескивала, над желтоватым язычком пламени струился легкий дымок. Теплый воздух коснулся щеки Серен, тронул ее волосы. Охнув, она невольно отпрянула.

– Ближе! – распорядилась Илет.

Серен опасливо приблизила лицо к огню, отвела рукой непослушную прядь волос.

– Всё, достаточно, –остановила ее Илет. – Больше не шевелись!

Вскоре у Серен от тяжелого запаха горящего масла закружилась голова. Огонек поплыл перед глазами, затем от него отделилась светящаяся призрачная тень.

– Теперь закрой глаза! – велела Илет.

Кивнув, Серен послушно смежила веки. Тут же исчезло всё – и дощатые стены, и стол, и лампа. И только тень пламени никуда не делась: она так и осталась стоять перед взором Серен, сделавшись синеватой, точно болотный огонь.

– Видишь синее пламя? – раздался за спиной голос Илет.

– Да... – испуганно прошептала Серен в ответ.

– Это хорошо, – одобрительно откликнулась Илет. – Тогда повторяй за мной... И не вздумай вспомнить что-нибудь уродливое! Готова?

«Ох, да как же не вспомнишь такое?» – мелькнуло у Серен в голове.

– Сейчас, Илет... Подожди чуть-чуть! Я только соберусь с силами... – с усилием вымолвила она.

«Нужно думать о чем-то другом! – пришла вдруг в голову спасительная мысль. – А самое надежное – вспоминать что-нибудь красивое!»

– Голубоглазая Крейрви-красавица, – затянула Илет нараспев.

–Голубоглазая... Крейрви-красавица... – срывающимся шепотом повторила Серен.

«Желтый цветок ириса в долине Тафа... Красные ягоды на зеленом остролисте...»

– С горем большим без тебя нам не справиться, – продолжила Илет песню-призыв.

– С горем большим... – эхом отозвалась Серен.

«Гибкая и быстрая лисица, огненно-рыжая, как волосы Родри».

– Славная дочь великой волшебницы!

– Славная дочь...

«Янтарные глаза жабы, прогуливающейся по дорожке университетского сада».

Строчка за строчкой выпевала Илет заклинание, а Серен старательно вторила ей, представляя себе картины одну другой прекраснее. И всё это время перед глазами у нее так и плавала переливавшаяся разными цветами тень пламени.

А потом песня внезапно оборвалась.

– Теперь открой глаза! – приказала Илет.

Серен послушно распахнула глаза. Тень огня и не думала исчезать: темно-фиолетовым, почти черным пятном она проступила на столешнице.

– Ну что видишь? – поинтересовалась Илет.

– Черный огонь... – робко вымолвила Серен.

Илет ненадолго задумалась, затем пожала плечами:

– Хм... А скажи-ка мне, подруга дорогая, не нарушала ли ты мой запрет, не вспоминала ли что-нибудь безобразное?

В ответ Серен решительно мотнула головой.

– Нет-нет! Что ты, милая Илет! Если о чем я и думала, то только о красивом. Ирисы, остролист, огненная лисица, жаба с янтарными глазами...

– Жаба? – возмущенно фыркнув, Илет состроила брезгливую гримасу. – Да как ты только осмелилась подумать о ней!

– А что тут такого? – удивилась Серен.

Илет внезапно замерла, потом ошарашенно уставилась на нее.

– Да это же слуги Арауна! – воскликнула она спустя мгновение. – Злобные безобразные бородавчатые уродины! Ты что, никогда не слышала о громадных жабах с хвостами и крыльями, рвущих рыбацкие сети, топящих лодки, ворующих овец?!

Теперь пришла очередь опешить уже самой Серен. Неужели Илет в самом деле верит в такой вздор? Да мэтр Финн Мак-Килху попросту смеялся над россказнями об этих самых «водяных прыгунах» – но зато рассказывал так много интересного про настоящих жаб и лягушек!

– С хвостами – даже сама видела! – едва оправившись от изумления, хмыкнула Серен. – Только они без крыльев и совсем не громадные. И вообще, это никакие не водяные прыгуны – а просто головастики, еще не до конца превратившиеся в лягушек или жаб!

Илет недоверчиво посмотрела на нее, но промолчала.

– А ты когда-нибудь рассматривала глаза жабы? – распалясь, воскликнула Серен.

– Нет, но... – растерянно пробормотала Илет и слегка покраснела.

– Они же совсем как янтарь! – всё так же горячо продолжила Серен. – Нет,даже как золото! Да неужели же вас, инженеров, совсем не научили видеть красоту природы?

«Ну и какая ты ведьма после этого?» – чуть было не выкрикнула она под конец, лишь чудом сдержавшись в последний миг.

Опомнилась Серен невероятно быстро. И сразу же пришла в ужас. Угораздило же ее накричать на предводительницу «инженерных девушек», да еще и владеющую древним колдовством! Да Илет теперь не просто откажет в помощи – небось еще и отомстит!

И Серен втянула голову в плечи, крепко зажмурилась и замерла в ожидании разящего проклятия.

Но проклятие так и не прозвучало. А когда Серен, решившись наконец, приоткрыла глаза, Илет неподвижно стояла перед ней с озадаченным видом.

Второй ритуал -- взятие клятвы и заодно объявление гейсов одному зловредному плуту-трикстеру (тому самому "неверному возлюбленному", кстати говоря) -- дабы его несколько обезвредить и усмирить.

Жгучая обида захлестнула Родри – на вероломную сиду, на каменно-бесстрастную и не по-женски сильную гречанку, на свою беспомощность. Захлестнула и вылилась в слова – в то самое добытое у ведьмы древнее заклинание. Пусть даже оно могло обернуться против него самого – сейчас Родри было на это наплевать!

– Бе́ли Ма́ур, Ллуд и Дон, ко́раньяйд гоните вон... – забормотал он.

Гречанка оказалась удивительно беспечной: даже не подумала ему препятствовать. Впрочем, откуда ей, чужестранке, было знать о могучих бриттских заклинаниях стародавних времен!

Заклинание было коротким, Родри справился с ним быстро. Смачно выплюнув последнее слово, он крепко-накрепко зажмурился и задержал дыхание. Могучий вихрь должен был вот-вот ворваться в коридор и, подхватив сиду как пушинку, вышвырнуть ее в неведомую южную страну.

Продержался Родри недолго: почти сразу же напомнила о себе застуженная грудь. Яростно закашлявшись, он согнулся еще сильнее, в заломленной руке что-то хрустнуло. Родри замычал от боли, невольно распахнул глаза – и тотчас же в них ударил жутковатый, потусторонний свет колдовского фонаря. Окаянная сида как ни в чем не бывало стояла чуть сбоку от него – а в коридоре по-прежнему не ощущалось ни ветерка. «Зато меня тоже не унесло», – пронеслась в голове беспомощная, но успокоительная мысль. А следом пришла еще одна – совсем неприятная: «Неужели старая карга обманула?» От бессилия и досады Родри скрежетнул зубами.

– Прикажете отвести его к капитану, великолепная? – раздался над головой ровный голос гречанки.

– Я обещала ему безопасность, – неожиданно отозвалась сида.

– Напрасно. Но ваша воля, – всё так же спокойно ответила ей гречанка.

А затем перед Родри предстал высокий белобрысый парень – вот, значит, кто заступил ему дорогу! Этого парня Родри видывал и прежде, даже подозревал в нем возлюбленного сиды: больно уж много времени эта парочка проводила вместе. Про себя Родри называл его «саксом» – за светлые, почти белые, волосы и короткую, но густую бородку.

– Я сида. Мне положено держать обещания, – тем временем произнесла Этайн. В душе Родри шевельнулась надежда. Вдруг сида все-таки отпустит его с миром?

– Танни, ты только не вздумай его отпускать просто так, – встрял вдруг «сакс», словно подслушав его мысли. – Пусть он, скажем, поклянется, что будет тебе верно служить.

Как ни странно, говорил он на чистейшем бриттском наречии южной Камбрии – как природный диведец.

– Я согласен, – вдруг заявил Родри. В его голове моментально созрел отчаянный план. Парень – вроде бы сакс, ну так можно поклясться ему каким-нибудь из саксонских богов. А саксонские боги над Родри, потомком сидов и бриттов, власти не имеют!

«Сакс» не раздумывая кивнул:

– Тогда поклянись.

– Я буду верно служить Этайн, дочери Неметоны, – буркнул Родри. – Клянусь Дающим Сил в Пути.

– Тебе бы именем Локи клясться, а не Одина, – хмыкнул «сакс». – Но хорошо, пусть будет так. Танни, считай это клятвой франкской части его крови. А по матери он камбриец. Так что пусть дает клятву еще и согласно обычаям бриттов: небом, морем и землей.

Родри промолчал, лишь с ненавистью зыркнул на «сакса». Вся задуманная им хитрость пошла прахом. Хуже того, она оборачивалось ловушкой.

– Ну же, – напомнила о себе гречанка и заломила ему руку еще сильнее.

– Клянусь верно служить Этайн, дочери Неметоны, – угрюмо пробубнил Родри, уставившись в дощатый пол.

– Дальше, – потребовала гречанка.

– Если я нарушу клятву, пусть небо упадет и раздавит меня, пусть море выйдет из берегов и смоет меня, пусть земля расступится подо мной и поглотит меня, – неохотно выдавил из себя Родри и, до боли вывернув шею, с опаской уставился на гречанку.

– Всё верно сказал, – вместо гречанки отозвался «сакс». – Ну, Танни, теперь твоя очередь!

И тогда сида торжественно провозгласила:

– Я принимаю твою клятву, Родри, сын Хродберта! Служи мне верно, пока я не освобожу тебя!

Родри тихо вздохнул. Никакого выхода для себя он больше не видел: подставленная «саксом» ловушка захлопнулась.

– Госпожа Зои, отпустите его! – распорядилась сида.

Откашлявшись, Родри с трудом разогнулся – и невольно застонал. Теперь у него болели разом и ушибленный моряком бок, и растянутое плечо, и пострадавшее от железных пальцев гречанки запястье.

– Это еще не всё, Родри ап Хродберт! – вновь подала голос сида. – За прежние проступки я объявляю тебе три танэда. Отныне да не дотронешься ты до расчески, да не завяжешь узла, да не войдешь в чужое жилье без согласия его хозяина или хозяйки!

Родри скривился.

– Эх... – вырвалось у него помимо воли.

И тут гречанка за его спиной вдруг весело, задорно рассмеялась. Впрочем, гречанка ли? Очень уж чисто говорила она по-камбрийски, причем, как и «сакс», с отчетливым диведским выговором.

«Сакс» тоже ухмыльнулся – к пущей досаде Родри. А вот сида осталась серьезна.

– Идем с нами, Родри. – велела она.